Стивен Эриксон - Дань псам. Том 1 [litres]

– Тебя изгнали?

– Нет, конечно, не так, э-э… круто. Тут скорее вопрос… интересов.

– Ты слишком скромен?

– Именно.

– Прекрасный маникюр, Торвальд Ном.

– Э… Благодарю. Могу посоветовать… – Но на этих словах он осекся и старательно отвел взгляд от забинтованных пальцев управляющего.

Из-за угла усадьбы появился Лефф. Губы и глаза у него были ярко-оранжевые.

Ожог гоготнул.

– Эй, Лефф, помнишь, как ты в баре однажды на кота сел?

– И что?

– Да ничего, просто вспомнил, как у того глаза выпучило.

– Это ты сейчас к чему?

– Да ни к чему. Вот, погляди, я привел Тора.

– Спасибо, а то я не вижу! – рявкнул Лефф.

– Что у тебя с глазами? – спросил Торвальд.

– Это от тинктуры, которая выводит гревских червей.

Торвальд нахмурился.

– У людей гревские черви не заводятся. Они бывают у рыб, которые питаются озерными улитками.

Оранжевые глаза Леффа выпучились еще сильнее, и он повернулся к управляющему.

Тот лишь пожал плечами.

– Тогда, может, журбенские черви?

Торвальд усмехнулся.

– Так эти вообще живут в пещерах, где ямы с зеленым газом. По толщине и длине они с человеческую ногу.

Управляющий вздохнул.

– Увы, всем нам свойственно ошибаться с диагнозом. Прошу простить, Лефф. Возможно, твое состояние – признак иной болезни. Ничего страшного, через месяц-другой тинктура выйдет из организма.

– То есть мне так и ходить с выпученными, как у раздавленного кота, глазами?

– Все же лучше, чем с гревскими червями. Что ж, господа, а теперь давайте поищем портного. На вас нужно скроить форму: черную с золотым шитьем, я думаю. Родовые цвета и все такое. После этого я вкратце расскажу вам про ваши обязанности, смены, отпуск и прочее.

– И про жалованье? – спросил Торвальд Ном.

– Конечно. Тебе, Ном, как капитану, положено двадцать серебряных советов в неделю, Ожогу и Леффу как стражникам – пятнадцать. Годится?

Все трое живо закивали.

Ноги держали его нетвердо, но Мурильо знал, что слабость вызвана не остаточными последствиями ранения, а проистекает из души. Старость как будто вскочила ему на спину и вцепилась когтями в суставы, с каждым мгновением становясь все тяжелее. Мурильо шел ссутулившись; это было непривычно, хотя, возможно, он всегда так ходил, просто лишь теперь заметил.

Клинок в руках пьяного щенка пронзил нечто жизненно важное внутри Мурильо, и ни малазанский, ни какой-либо другой целитель не мог его вылечить.

Он шел по людной улице, стараясь держаться уверенно, но получалось с трудом. Пьяный, со спущенными штанами. Искренние извинения за ночной переполох. Вдова Сефарла, протрезвев и поняв, что случилось, плевалась ядом – и плюется, видимо, до сих пор. Что-то случилось, да. С ее дочерью. Нет, изнасилованием это не было – слишком уж победоносно горели девичьи глаза. Зато уж как она просияла лицом, когда кавалер бросился защищать ее честь! После того как прошел испуг, конечно. Ох, не надо мне было возвращаться и все объяснять…

Но то вчерашний кошмар – семейная сцена, где упреки перемежались с беспокойством и заботой, где уклончивыми замечаниями старались залепить трещины, будто тыкая кистью со штукатуркой.

А чего он ожидал? Зачем он туда вообще пошел? За сочувствием?

Наверное. И кисть с собой принес.

Раньше он бы с легкостью все уладил. Шепнуть пару слов, обменяться взглядами, едва ощутимо прикоснуться рукой… С другой стороны, раньше ничего подобного и не случилось бы. Кретин пьяный!

О, как часто это ругательство звучало у него в голове. Но относилось ли оно к тому юнцу с мечом или к самому Мурильо?

Ворота дуэльной школы были широко распахнуты. Мурильо шагнул внутрь и оказался на открытой тренировочной площадке под солнцем. Пара десятков потных, упитанных учеников бились друг с другом на песке под стук деревянных клинков. Во многих сразу бросалось в глаза отсутствие агрессии, инстинкта убийцы. Они плясали вокруг противника, вяло выставив перед собой палки. С шагами дело обстояло вообще ужасно.

Наставница скрывалась в тени аркадного пролета и даже не смотрела за бардаком, что творился на площадке. Ее больше занимал разошедшийся шов или прореха на кожаной рукавице.

Обойдя толпу, скрытую за пылевой завесой, Мурильо подошел к наставнице. Она бросила на него мимолетный взгляд, затем снова занялась рукавицей.

– Прошу прощения, – сказал Мурильо, привлекая к себе внимание. – Вы – хозяйка этой школы?

– Ну да, – ответила она, не поднимая головы; среди учеников тем временем завязалась пара настоящих драк. – Как, довольны увиденным?

Мурильо взглянул на свалку.

– С какой стороны посмотреть.

Наставница хмыкнула.

– Хороший ответ. Чем могу служить? Хотите запихнуть сюда внука или внучку? Наряд у вас дорогой… был когда-то. Я бы сказала, что обучение здесь вам не по карману. Конечно, если вы не из тех баснословных богачей, которые нарочно одеваются как бродяги. Старые капиталы и все такое.

– Хорошая реклама, – заметил Мурильо. – И как, работает?

– Свободных мест нет, запись на несколько месяцев вперед.

– Я вообще-то хотел предложить свои услуги. Могу преподавать азы фехтования.

– И у кого же ты учился?

– У Карпалы.

Наставница хмыкнула снова.

– Он брал всего одного ученика раз в три года.

– Да, это так.

Теперь она подняла глаза на Мурильо и смотрела на него очень внимательно.

– Если не ошибаюсь, в городе осталось всего семь его учеников.

– Точнее, пять. Федел упал с лестницы и сломал шею. Спьяну. А Сантбала…

– А Сантбалу заколол в сердце Горлас Видикас. Первая серьезная победа юного выскочки.

Мурильо скривился.

– Я бы ту схватку даже дуэлью не назвал. Сантбала к тому времени уже почти ослеп, но не признавал этого. Гордость не позволяла. Для победы Горласу было достаточно распороть ему запястье.

– Молодые предпочитают не ранить жертву, а убить.

– Да, теперь это называется дуэлированием. К счастью, твои ученики скорее подрежут себя, чем противника, а такие раны редко бывают смертельными.

– Как тебя зовут?

– Мурильо.

Наставница кивнула, словно уже сама догадалась.

– И ты хочешь заняться преподаванием. Приди тебе в голову такая мысль при живом Карпале…

– Он бы выследил меня и убил, верно. Он терпеть не мог школы, да и фехтование, честно говоря, тоже. По его словам, учить человека дуэлировать все равно что вложить ему в руку ядовитую змею. Преподавать Карпале не нравилось, и он не удивлялся, когда чуть ли не каждый его лично выпестованный ученик либо погибал на дуэли, либо спивался – в общем, плохо кончал.

– Не твой случай, насколько я погляжу.

– Нет, и мой тоже. Просто я стал гоняться за женщинами.

– А что же теперь? Не можешь поймать?