Стивен Эриксон - Дань псам. Том 1 [litres]

Пускай он еще не вырос, но кое на что уже способен. Например, отнимать жизни.

Он сошел с дороги и направился к холму. То самое место, такого не забудешь. Воспоминание четко отчеканилось у него в мозгу. Первая картина для гобелена, который будет пересказывать подвиги Снелла. Он убивает своего злейшего врага, а в небе над озером свидетелями парят драконы!

От подъема по склону он выдохся, ноги гудели. Но это, конечно, только из-за тревоги. Царапая икры, мальчишка продирался сквозь высокую траву.

Вот оно, то самое место. А тела нет.

Снелла пробрал ужас. Он вертел головой во все стороны – значит, Драсти жив! И ничего с ним не случилось! Он просто притворялся, беззвучно терпя удары. А теперь спрятался и ждет, когда вернется Остряк, чтобы Снеллу досталось по самое Худ не балуй! Конечно, ведь Драсти у Остряка в любимчиках, ведь Драсти помогает по хозяйству. Но кто, как не Снелл, принес навоз в прошлый раз? Кто, а? Конечно же, этого Остряк не видел, потому и не знает, а если б знал…

Если б знал, то убил бы.

Дрожа от холодного ветра, дувшего с озера, Снелл сбежал с холма. Нужно вернуться – не прямо домой, а засесть неподалеку и подкараулить Драсти. И наврать ему, что случилось. Наврать… Но у Снелла больше нет мешочка с монетами. Драстиной мамки денежки – не забавно ли? Она ведь все равно богатая, и Снелл тоже заслуживает этих монет (он осторожно пощупал опухшую щеку). Сучка побила его и отобрала деньги. Ничего, когда-нибудь она заплатит, о да, заплатит.

Когда-нибудь, о да, когда-нибудь он вырастет, и тогда… Ну, берегись!

Чтобы с Горласом стали считаться как со взрослым, ему пришлось убить в поединке знаменитого дуэлиста. Зато теперь он возмужал окончательно, стал членом Совета и внушал не только уважение, но и страх. Кроме того, он был богат, но не чрезмерно, хотя это лишь вопрос времени.

Глупцы по всему свету поклоняются богам и богиням, но единственное, что на самом деле заслуживает поклонения, – это деньги. Поклоняться деньгам – значит наблюдать, как преумножается их количество. Все, что Горлас заработал, он отнял у других – вот настоящая победа. День за днем, сделка за сделкой, он выигрывал все новые призы, демонстрируя тем самым свою веру – и, что уж таить, испытывая при этом несказанное наслаждение.

Глупцы бросают монеты в чаши для пожертвований, а богатые забирают эти монеты – вот в чем истинное разделение человечества. Кроме того, именно богатые решают, сколько денег должны пожертвовать глупцы. Это ли не власть?

И какую сторону выбрать? Как будто есть варианты.

Деньги приносят власть, как набожность – благословение, но власти и богатства никогда не бывает достаточно. Впрочем, жертв тоже. Кто-то ведь должен убирать улицы в Усадебном квартале. Кто-то ведь должен стирать одежду, белье и прочее. Кто-то ведь должен заниматься ремеслом, в конце концов! И конечно, кто-то должен сражаться на войне, когда богатые решают урвать себе очередной кусок.

Горлас Видикас, рожденный для богатства и воспитанный для знатности, был доволен своей жизнью, однако знал, что может жить еще лучше – достаточно проделать ряд простых действий.

– Дорогая супруга, – сказал он, поднимаясь, – мне нужно отъехать. Вернусь завтра или даже послезавтра.

Ваза молча и рассеянно смотрела, как слуги убирают со стола поздний завтрак: мозолистые руки бесперыми птицами порхали над тарелками.

– А зачем? – спросила она.

– Меня назначили попечителем одного предприятия за городом, и я должен посмотреть, как идет работа. После этого я отправлюсь в Алчбинский Придел, чтобы подписать нужные бумаги.

– Что ж, хорошо, супруг.

– К сожалению, меня заранее не уведомили, – продолжал Горлас, – а я уже успел пригласить к нам на ужин Шардана с Ханутом. – Помолчав, он улыбнулся жене. – Потому перепоручаю их тебе. Уверен, ты примешь их как подобает. Не забудь передать им мои извинения.

Во взгляде Вазы читалось нечто неприятное.

– Ты хочешь, чтобы я развлекала сегодня вечером твоих друзей?

– Именно.

– Понятно.

Допустим, она и правда понимает. Тогда почему не бунтует? Не хочет. И что это за румянец у нее на щеках – уж не возбуждение ли?… Впрочем, разглядеть лицо жены получше Горлас не успел. Ваза развернулась и, неподражаемо покачивая бедрами, вышла из столовой.

Ну вот, что сделано… то сделано.

Горлас поднялся и подозвал камердинера.

– Подготовь экипаж, я выезжаю сейчас же.

Слуга закивал и побежал выполнять распоряжение.

Кто-то ведь должен ухаживать за лошадьми, проверять сбрую, чистить карету и чинить тормоза. Кто-то ведь должен следить, чтобы походные сундуки всегда были собраны. А значит, кто-то должен оказывать другие услуги – например, раздвигать ноги в оплату за прошлые услуги и в счет будущих долгов, когда настанет время действовать.

Да, пусть сейчас берут его жену. Горлас позже возьмет их: все, чем они владеют, все, чем только мечтают владеть. Назавтра оба будут принадлежать ему – один уж точно, а второй не позднее, чем через месяц. Кто же зачнет Горласу наследника? Впрочем, не важно. Главное, когда Ваза забеременеет, от него отстанут родители, да и она сама, наверное, обрадуется и перестанет ходить с вечно несчастным лицом, то и дело вздыхать и тоскливо глядеть в окно.

Кроме того, она ведь тоже поклоняется деньгам. Одному Худу ведомо, сколько она тратит на дорогие безделушки и бессмысленные удовольствия. А как появится ребенок – и потом еще трое или четверо, – так она сразу станет довольной и не будет докучать мужу.

Без жертвы не обойтись. Так принеси ее, дорогая. Кто знает, может, тебе это даже понравится.

Полтора колокола спустя Видикасов экипаж наконец выехал за Двуволовые ворота; дорога расширилась, и лошади зашагали быстрее. По сторонам от дороги тянулся Майтен – унылое зрелище (впрочем, куда еще деваться потерянным и обездоленным?). Чтобы вытерпеть, Горлас закрыл ставни и держал под носом ароматический шарик.

Придя к власти, он прикажет вырыть на Заселенной равнине огромный котлован, чтобы в нем закопать всех этих бесполезных тварей. Как просто: нет денег заплатить за лекаря – ну, не судьба, зато на похороны можно не тратиться!

Наслаждаясь мыслями об этом и других улучшениях, которые ожидают общество, под скрип колес Горлас задремал.

Ваза сидела у себя в уборной и разглядывала луну под стеклом. Что ей терять, кроме доброго имени? Да и о потере ли речь? Ханут будет ехидно улыбаться, Шардан станет ходить гоголем так, и каждый поймет, какой секрет он хранит. После них появятся другие, с похожими ожиданиями. И может быть, она все-таки войдет во вкус. А рано или поздно ей встретится мужчина, который почувствует, что любит ее, и тогда Ваза приступит к выполнению своего замысла – единственного замысла, но в высшей степени разумного и логичного. Более того – оправданного.