Стивен Эриксон - Дань псам. Том 1 [litres]

Но он же Смертный меч Тьмы. Этого хватит?

Нимандр боялся, что нет – прежде всего, потому, что никаким Смертным мечом Чик не был.

– Как нам быть? – спросил Нимандр у Клещика.

– Не знаю. Он уже наверняка… потерян.

Нимандр посмотрел на Аранату.

– Мы сможем дойти до таверны?

Та покачала головой.

– Не надо было вообще его там бросать, – заявил Ненанда.

– Сдурел, что ли? – рявкнула Кэдевисс.

Клещик все еще сидел на полу, ощупывая лицо. Его била дрожь.

– Что за колдовство здесь творится? Неужели божья кровь способна на такое.

Нимандр пожал плечами.

– Я ни разу не слышал ни о чем подобном. Умирающий бог истекает ядом .

Он с трудом удерживался, чтобы не расплакаться. Все казалось таким ненадежным; время и реальность буквально истлевали на глазах и клочьями разлетались на ветрах безумия.

Клещик хрипло вздохнул.

– Яд, говоришь? Тогда почему мне хочется еще?

Нимандр не знал, что ответить. Может, в этом кроется некая истина? Может, мы все упиваемся чужой болью? Радуемся чужому страданию просто потому, что страдаем не мы? Неужели это способно вызвать зависимость?

Вдруг далекие стоны сменились воплями – жуткими, истошными, словно звуки бойни. Ненанда, обнажив меч, подскочил к двери.

– Стой! – крикнула Кэдевисс. – Слушай! Это не он , это они ! Он убивает всех. Хочешь помочь ему, Ненанда? Хочешь?

Ненанда вдруг ссутулился и с потерянным лицом отошел от двери.

Вопли скоро утихли. Вместе с последним в тишине растворились и крики Умирающего бога. Деревню снаружи постоялого двора – а с ней и весь мир – как будто отсекло топором.

Остаток ночи никто не спал. Все разбрелись по углам, погруженные в мысленный разговор с единственным близким существом – со своей душой. На лицах сородичей, в их пустых глазах Нимандр видел шок. Угроза отступила, и он почувствовал, как воля Аранаты, ее мощь тоже ослабевают, прячутся в глубины, где их нескоро потревожат. Взгляд ее снова стал почти безжизненным и пугливым.

Десра стояла у окна. Внутренние ставни были распахнуты, и она неподвижно смотрела на пустынную улицу. Глядя на нее, Нимандр гадал, о чем она говорит сама с собой – если говорит, если она не просто повинуется инстинктам и чувствам, реагируя только на сиюминутные потребности.

«А ты жесток».

«Опять Фейд. Оставь меня в покое, призрак».

« Ты не подумай, я одобряю твои мысли. Десра – шлюха, и мозг у нее как у шлюхи. Она не видит разницы между брать и давать, приобретать и терять, предлагать и уступать. Она помешана на власти, вот и ждет теперь, когда же придет ее убийца, чтобы затащить его в постель. Она не умеет отличать смерть от жизни, поражение от победы, страх от нужды, а любовь от похоти ».

«Уходи прочь».

« Но ты же на самом деле этого не хочешь, ведь иначе останешься наедине с тем, другим голосом, который сладко нашептывает всякие нежности. Что-то не припомню, чтобы она их говорила, пока была жива ».

«Прекрати».

« В плену воображения, защищенный от жестокого безразличия реального мира, ты волен возносить до небес всякий незначительный жест. Случайную улыбку. Мимолетный взгляд. Ты воображаешь, как сжимаешь ее в объятиях – это ли не любовь? Чистая, незамутненная, вечная… »

«Фейд, прекрати. Ты ничего не знаешь. Ты была слишком юна, слишком озабочена собой и потому не замечала ничего вокруг, пока не чувствовала угрозы».

« А она разве не была угрозой? »

«Ты никогда не желала меня в таком качестве… Прекрати нести чушь, призрак! Не выдумывай…»

« Ничего я не выдумываю! Это ты слепой и не видишь дальше своего носа! И правда ли она умерла от копья тисте эдур? Ты уверен? А где была я тогда, а, Нимандр? Ты меня видел? »

«Нет, это уже чересчур».

« Знаешь, почему я так легко решилась убить Сандалат? – не унималась Фейд. – Мои руки уже были запятнаны… »

«Заткнись!»

В голове зазвенел смех.

Усилием воли Нимандр заставил себя промолчать, дожидаясь, пока эти ледяные звуки утихнут.

Затем Фейд заговорила снова, но уже без всякой насмешки.

« Ненанда метит на твое место. Хочет, чтобы остальные так же его слушались и уважали, как тебя. Не верь ему, Нимандр. Ударь первым. Нож в спину – ты уже поступал так со мной. Только на этот раз придется доводить дело до конца самому, Вифала рядом нет ».

Нимандр поднял глаза и посмотрел на Ненанду. Тот стоял ровно, не убирая руку с меча. «Нет, ты лжешь».

« Можешь отрицать правду сколько хочешь. Но надолго ли эта роскошь? Тебе придется доказать свою… решимость, и очень скоро ».

«Скольких еще сородичей, Фейд, ты хочешь видеть мертвыми?»

« С моими играми покончено. Ты же сам и покончил с ними, на пару с кузнецом. Можешь ненавидеть меня – пожалуйста, но без моих талантов ты не справишься. И я великодушно дарю их тебе, Нимандр, ведь только ты прислушивался ко мне, только тебе я смогла открыть свое сердце… »

«Сердце? Эта лужа презрения и ненависти ко всем, в которой ты так любила плескаться, – твое сердце?»

« Я нужна тебе. Я сильна в том, в чем ты слаб. Пускай сучка шепчет тебе о любви, утешай себя ее голосом, если так хочется. Но она не поможет тебе принимать трудные решения, как положено лидеру. Ненанда уверен, что справится лучше тебя – только взгляни ему в глаза ».

– Светает. – Десра отвернулась от окна. – Думаю, пора выйти. К таверне. Может, он всего лишь ранен. Может, мы еще успеем его спасти.

– Помнится, он об этом не просил, – проворчал Ненанда.

– Он не всесилен, хоть и пытается казаться таким, – произнесла Десра. – Молодость, никуда не денешься.

Нимандр подивился ее проницательности. Откуда в ней это?

– Чик уязвим? – Кэдевисс изобразила удивление. – Тебе надо срочно этим воспользоваться!

– Твои приступы зависти, сестра, начинают утомлять.

Кэдевисс стиснула зубы и ничего не сказала.

«Какое же мы все-таки язвительное и мстительное сборище», – подумал Нимандр, потирая виски.

– Ладно, давайте посмотрим, что с ним стало.

Десра вышла на улицу первой.

Снаружи безоблачное небо струилось лазурью, в серебристо-прозрачном воздухе плясали пылинки. На деревянных решетках лежали срезанные растения, сырые от росы. Клубни напоминали распухшие головы. Оглядевшись, Нимандр заметил, что двери храма приоткрыты.

Чик лежал на крыльце таверны, свернувшись клубком. Весь в запекшейся крови, он выглядел будто слепленным из черной грязи.

Глаза Чика были распахнуты. Нимандру сперва показалось, что тот мертв, но потом он заметил, как медленно вздымается и опускается его грудь. Однако ни на присевшего рядом Нимандра, ни на остальных Смертный меч внимания не обращал.

Клещик распахнул двери таверны, шагнул внутрь – но тут же вывалился обратно и, закрыв лицо руками, ушел прочь от остальных.