Стивен Эриксон - Дань псам. Том 1 [litres]

Чик тем временем возвращался. Десра теперь висела у него на левой руке, как обычная перепуганная женщина.

– Умирающий бог скоро явится, – сообщил Чик. Цепочку он убрал и, хотя ему явно было не по себе, излучал готовность к насилию. – Вы все уйдите. Я не хочу отвлекаться, если дело обернется скверно. Мне некогда будет вас защищать, и уж тем более я не собираюсь отвечать за вашу гибель. Так что убирайтесь, если жизнь дорога.

Вспоминая этот момент впоследствии, Нимандр понимал: надо было воспротивиться приказу, посмотреть в глаза Чику и убедить его, что он им не хозяин. Но вместо этого Нимандр обратился к остальным:

– Уходим.

Ненанда вскинул брови, дернул щекой, но ничего не сказал и, развернувшись, покинул таверну.

С выражением лица, похожим на стыд, Клещик отцепил Десру от Чика и вывел наружу. Араната встретилась взглядом с Нимандром, кивнула – смысл жеста он не понял, поскольку глаза у нее совершенно ничего не выражали, – и вместе с Кэдевисс покинула заведение.

– Приятно видеть, как четко ты выполняешь мои приказы, – бросил Чик задержавшемуся Нимандру. – И как остальные всё еще слушаются тебя. Впрочем, – добавил он, – это ненадолго.

– Не связывайся ты с этим Умирающим богом, – попросил Нимандр. – Во всяком случае, не сейчас и не здесь.

– Замечательный совет. Я и не собираюсь с ним связываться. Просто хочу взглянуть.

– А если ему не понравится, как ты на него смотришь?

Чик оскалился.

– А почему, по-твоему, я отправил вас всех подальше? Давай, Нимандр, отведи своих перепуганных птенчиков на постоялый двор и успокой их.

Нимандр вышел наружу, в освещенную величественным звездным сиянием ночь. Его сородичи плотным кольцом стояли посреди главной улицы. Птенчики? Что ж, со стороны похоже. Мычание в таверне стало еще более исступленным и словно отзывалось эхом из окружающих холмов и полей.

– Вы слышите? – подал голос Клещик. – Нимандр, ты слышишь? Пу́гала… пу́гала поют.

– Матерь Тьма , – в ужасе прошептала Кэдевисс.

– Хочу посмотреть на какое-нибудь из полей, – произнес вдруг Клещик. – Прямо сейчас. Кто со мной?

Никто не вызвался.

– Пойдем вдвоем, – сказал Нимандр. – Остальные – на постоялый двор. Ненанда, ты стоишь в дозоре до нашего прихода.

Ненанда повел женщин в укрытие, Нимандр с Клещиком смотрели им вслед, а затем отправились в переулок. Их сапоги гулко стучали по пыльной, утрамбованной земле. К мычащему хору присоединился еще один голос – вопль боли, который доносился из храма и был исполнен таким страданием, что у Нимандра подкосились ноги. Клещик тоже пошатнулся и упал на колени, но все же сумел подняться.

Утирая брызнувшие из глаз слезы, Нимандр заставил себя пойти следом.

Вокруг тянулись брошенные огороды, где валялись плуги и прочие инструменты. Борозды заросли сорняками, в лунном свете напоминавшими клочья седых волос. Боги, они совсем ничего не едят. Только пьют. Это пойло насыщает их, медленно убивая.

Кладбищенские завывания понемногу утихали, но Нимандр знал, что это ненадолго. Полночь, в таверне массово пьют зловонный нектар, призывая тем самым бога – открывая врата в его разрывающуюся от боли душу. Подпитываясь муками бессмертного, верующие бьются в экстатических судорогах. Нимандр отчетливо представлял перепачканные рты, извивающиеся черные языки, глаза, утопающие в грязных ямах. И старика с разбитым носом и оттоптанными пальцами…

А Чик остался там. Смотрел в искаженные безумием лица, и когда все глаза разом уставились на него…

– Скорее, – прохрипел Нимандр, догоняя Клещика. Тот схватил брата за камзол, заставляя остановиться.

Они были на краю поля.

Пугала, освещенные холодным серебряным светом, шевелились, шеренга за шеренгой. Их обмотанные марлей конечности напоминали змей или слепых червей. Черная кровь струилась вниз. Жуткие цветы распустились, и из них, сверкая в ночи, вырывались клубы пыльцы, которую затем разносило ветром в стороны.

Нимандр хотел выбежать на поле, прямо в гущу распятых жертв. Он хотел ощутить языком вкус пыльцы, вдохнуть, заглотить ее. Хотел купаться в божественной боли.

Клещик, рыдая, тащил брата назад, хотя и его самого обуревала такая же страсть, буквально разрывая изнутри и заставляя усилия разбиваться друг о друга.

Наконец они оба упали на землю и поползли обратно к селению.

Это все пыльца. Пыльца повсюду. Нижние боги, мы вдохнули ее и теперь жаждем еще.

И снова ужасный вопль. Голос, как живой, пытался добраться до неба, но нигде не находил опоры, отчего раскинулся в стороны, сжимая шеи ледяной хваткой. Голос орал прямо в лицо.

Вы танцуете! Упиваетесь моей агонией! Что вы за вредители? Хватит! Оставьте меня! Отпустите меня!

В голове у Нимандра пронесся тысяченогий табун, топочущая пляска, которую не остановить, как бы ни хотелось – а ему и не хотелось; боги, пусть она длится и длится, вечно!

Заключенный в клетке собственного разума, он вновь увидел того старика с измазанным кровью и нектаром лицом. Глаза его светились от радости, спина распрямилась, рукам и ногам вернулась былая подвижность, все шишки и синяки исчезли. Он плясал вместе с остальными в общем танце, опьяненный восторгом.

Нимандр с Клещиком пришли в себя на главной улице. Когда второй вопль бога стих, рассудок начал понемногу возвращаться. Нимандр поднялся на ноги, подхватил Клещика, и вместе они, шатаясь, поспешили к постоялому двору. Ждет ли их там спасение – или Ненанда с остальными тоже попали под чужую волю? Плясали в поле, захваченные бурлящей черной рекой, лишенные себя?

И вот третий вопль – еще более мощный, еще более требовательный.

Под весом брата Нимандр упал на землю. Слишком поздно. Сейчас они встанут, развернутся и побегут в поле. Боль держала их в смертельной, но сладостной хватке. Слишком поздно…

Неподалеку хлопнула дверь.

Рядом с ними возникла Араната. Взгляд пустой, черная кожа кажется почти синей. С невиданной прежде силой она подняла обоих за воротники и поволокла к постоялому двору. Там их подхватили еще руки и заволокли внутрь…

Влечение мгновенно схлынуло.

Нимандр, тяжело дыша, лежал на спине и смотрел в лицо Кэдевисс, дивясь его задумчивому выражению.

Рядом закашлялся Клещик.

– Матерь Тьма, спаси и сохрани!

– Ее здесь нет, только Араната, – сказала Кэдевисс.

Араната, которая шарахается от каждой тени, прячется от соколиных криков. Но за непреодолимой стеной скрывается ее другое Я. И появляется в самый нужный момент.

Да, теперь он ощущал волю, что заполняла собой всю комнату. Содрогалась от ударов, но держалась.

Как и положено.

Клещик снова застонал.

И Нимандр вспомнил: Чик остался там, лицом к лицу с Умирающим богом. Без защиты.