Алексей Селютин - Выжить [СИ]

Когда разглядывал водопад, я заметил, что солнце уже начинало опускаться и время поджимало. Темнеет очень быстро, несмотря на то, что тут, вроде как, лето и мне надо поторапливаться. Но вот поторапливаться с чем — это я пока не решил. В таком состоянии идти дальше крайне опасно. Я и ста метров не пройду, если попытаюсь идти вдоль реки. Мне надо отлежаться и отдохнуть. Развести костёр и обсохнуть.

Едва я принял решение и начал высматривать удобное местечко для стоянки, вспомнил про бедного пушистого котёнка. Я швырнул его через реку, не особо заботясь о комфорте, но, надеюсь, спас ему жизнь. С этими странными тварями шутки плохи. Когти как сабли — враз хрупкое тело пополам перерубят.

Я посмотрел на водопад и взгрустнул: котёнку никогда меня не найти. А в таком состоянии мне никогда не найти его. Течение у реки быстрое и тащило меня долго. Значит, я удалился несколько километров. Для малыша это непреодолимое расстояние. А я, как бы ни печально это было, ни за что возвращаться не стану. Для меня это равнозначно самоубийству. Эти твари не оставят меня в покое и будут продолжать искать. Значит выбор невелик: вперёд и только вперёд. Обсушиться, отдохнуть, согреться и вновь двигаться вниз по течению в надежде, что оно приведёт меня туда, где я буду в безопасности…

Я очень осторожно стянул с себя мокрую одежду, разложил её на кустах и вывернул карманы. Телефон исчез. Скорее всего выпал из кармана ветровки и захлебнулся. Ключи утонули тоже и я похвалил самого себя, что ранее отцепил от них брелок. Таким образом уцелел перочинный нож. Мои водонепроницаемые брендовые часы «Jacques Lemans» были разбиты. Стекло на циферблате раскололось от удара и стрелки сплющились. Теперь они ни на что не годны… Я убрал часы в карман, провёл ревизию оставшихся вещей и приуныл. Кроме ножа осталась лишь горстка мелочи, чудом уцелевшая золотая цепочка на шее и намертво сидевший на пальце перстень. Я носил его не снимая так давно, что теперь, наверное, его с меня можно снять только вместе с пальцем.

Я прополоскал футболку, от которой теперь осталось только название, потом понял, что её уже не спасти и перочинным ножом довёл глубокий разрез до самой шеи. Сложил футболку наискось, чтобы повязка получилась как можно более длинной и осторожно приложил к спине. Хоть я и не видел насколько опасный у меня порез, боль в спине говорила, что шутить с ним не стоит. Проклятая тварь всё же дотянулась когтем, когда я уже прыгнул. Распорола ветровку наискосок и хорошенько прошлась по спине. Завязав узел на груди, я поморщился от неприятной, ноющей боли. Рана, вроде бы, неглубокая и мне повезло, что нет необходимости накладывать швы. Я бы всё равно не смог бы сделать это в одиночку. И продезинфицировать тоже не смог бы — просто нечем. Так что пока будет так как есть. Если буду соблюдать осторожность и не дёргаться, спина не должна доставить хлопот.

Закончив со спиной, я внимательно осмотрел бок. Красное пятно от удара пугало своим размером, но кости сквозь кожу не торчали. Значит, и тут мне немного свезло. Рёбра не переломались и выдержали, хотя приложился я знатно. Болели они сильно, но и эту боль можно было вытерпеть.

Я опустился на колени у берега, рассматривал небритую и опухшую рожу в отражении и аккуратно промывал рану на лбу. Хоть шишка казалась огромной, череп не треснул и кровь на месте рассечения уже запеклась. Холодных компрессов у меня под рукой нет и в помине, так что остаётся надеяться на лучшее. Если я не буду её лапать в течение нескольких дней, возможно, она сойдёт.

Да уж, попал… Шёл беспечно, словно забыл, где нахожусь, расслабился и напоролся на тварей. А они, оказывается, хамелеоны! Могут сливаться с окружающей средой и, когда надо, оставаться незаметными. Но всё равно охотники из них так себе. Видимо, из-за длинных когтистых конечностей очень медленно передвигаются. Из-за этого их мобильность крайне невысока. Они не могут быстро сорваться с места и догнать кого-то. Кроме острых кривых когтей в форме полумесяца у них остаётся только один козырь — возможность менять цвет. Таким образом они могут быть незаметными и устраивать западни. Менять облик и ждать сколько потребуется. И, что-то мне подсказывает, они никогда не оставят меня в покое.

Рассуждая сам с собой, я собирал хворост, складывал его у берега, где расчистил полянку, и внимательно следил за ходом солнца. Стемнеет уже совсем скоро и мне надо успеть развести огонь. Телефона теперь нет, подсветить себе нечем и, наверное, придётся переходить на факелы. Не знаю пока, как я буду их мастерить, ведь смолы даже на хвойных деревьях я ещё не видел, но это и не самая главная задача. Самая главная — пережить эту ночь.

Я успел соорудить четыре костра аккурат до захода солнца. Один у лежанки, чтобы можно было сразу дотянуться рукой, и три как обычно на небольшом отдалении. Поначалу запалить их не удалось — купюры закончились, а сушняк не хотел воспламеняться от щита. Дымился и тлел, но уголёк раздуть не получалось — каждый выдох отдавался болью в боку. Решение опять пришло случайно: я заметил лежавшие недалеко монетки и для пробы аккуратно положил одну на щит. Она начала плавиться практически моментально и огненной каплей стекла в огонь. Сушняк схватился и огонь облизал дерево.

— Вот это да! Вот это щит! — прокряхтел я себе под нос, когда разжигал остальные костры. — Плавит металл за секунду, а я даже жара его не чувствую. Вот это да…

Огонь разгорался и я добавил дров, чтобы хватило надолго. Воткнул несколько шестов недалеко от костра и развесил одежду. Положил на бок кроссовки, чтобы просыхали внутри и очень аккуратно улёгся на левый бок. На спине или правом боку лежать было невозможно — это я выяснил опытным путём, несколько раз вскрикнув от боли. Устроился поудобнее и уставился на кровавый закат. Хоть ситуация была плачевной, но совсем не критической. Мне удалось избежать опасных травм, когда поток подхватил и понёс вперёд, и пережить падение с пятиметровой высоты. Отделаться, если можно так сказать, лёгким испугом. Раны затянутся, шишка сойдёт, рёбра перестанут зудеть. Надо лишь время. Но вот сколько времени мне понадобится, чтобы выбросить из памяти забавного малыша, которого я, в прямом смысле слова, бросил — неизвестно. Жалко, конечно, что так получилось, но другого решения в тот момент я не видел. Я дал ему шанс на спасение и занялся спасением себя. Если бы мог, я бы вернулся назад и постарался его отыскать. Но не в таком состоянии и не ночью. Это слишком опасно. Я не могу подвергать свою жизнь ненужному риску даже ради маленького котёнка…

…Проснулся я от шума водопада. Вчера отрубился, как только одел высохшую одежду. Лёг на мягкую хвою и забылся тяжким сном. Спал я крепко и мне ничего не снилось.