Алексей Селютин - Выжить [СИ]

— Но они ничем не отличаются от нас!

— Практически ничем, ты прав. Но всё же есть кое-какие различия…

Я судорожно сглотнул и Джон это заметил. Он взял деревянную чашу без ручки и зачерпнул воды из кадушки у двери.

— Вот, выпей. Как тебя зовут-то хоть?

— Иван, — прохрипел я, едва допил воду. Затем зачерпнул уже сам без разрешения.

— Иван? Русский, что ли?

— Угу, русский.

— А откуда сам?

— Из Курска.

— Курск? Не знаю, не слышал. Название этого города мне не знакомо.

— А я про Хьюстон слышал, — усмехнулся я. — Вы ж американец?

— Говори на «ты». Тут нет такого понятия, как уважительное «вы». Местные называют меня «аниран», «элотан» или просто Джон. Первое слово ты уже знаешь, а второе означает «главный» или «управленец».

— Так ты здесь главный?

— Конечно. А кто, ты думаешь, помог им отстроить мельницу? У них самих на это знаний бы не хватило.

— Так ты мельник?

— Нет, не он, — отрицательно кивнул он и в это момент вошла женщина, держа в одной руке деревянную миску с дымящейся кашей, а в другой — кружку с молоком. Сверху на миске я увидел кусок самого настоящего хлеба и очарованно вздохнул.

— Не верю своим глазам, — пробормотал я, когда она поставила передо мной все эти сокровища.

— Давно ты прибыл? — тихо спросил Джон. — Ненея, оставь нас. И двери закрой за собой, — сказал он и она так же незаметно, как и ранее, удалилась. — Не стесняйся, Иван. Ешь.

Я выхватил кусок хлеба и нырнул в него носом. Вдохнул потрясающий свежий запах и блаженно улыбнулся. Затем схватил грубо обтёсанную деревянную ложку, зачерпнул из миски, и растягивая удовольствие, медленно поднёс её ко рту. Перловка! Самая настоящая перловка! Никогда в жизни я не ел ничего вкуснее!

Я откусывал большие куски хлеба, торопливо набивал брюхо кашей, вспоминая как в детстве кривился от неё и зажимал рот, когда мама пыталась меня ею накормить. Тогда я возражал и защищался всеми возможными способами. А сейчас просто кайфовал. Каша была суховата и не очень сладкая, но в ней явно присутствовали какие-то травы и, конечно, масло. Я прикончил её очень быстро и, захлёбываясь, выпил молоко. Оно было немного странноватым на мой вкус и, видимо, не коровье, ведь коров в лагере я что-то не заметил.

— Козье молоко, — наблюдая за мной с нескрываемым удовольствием, произнёс Джон. — Здесь тоже обитают самые настоящие козы.

— Невероятно, — пробормотал я. — Всё как у нас…

— Почти всё, — перебил меня Джон.

— Спасибо, — сказал я, облизал ложку и положил в пустую миску. — Вы меня спасли. В последний раз я ел утром сушёную рыбу… Да и вообще я только её и ел в последние дни. Отчаялся совсем.

— Давно бродишь?

— Не знаю. Сложно сказать. Я давно потерял счёт времени. Может, пару недель.

Казинс присвистнул.

— И ты выжил? Ничего себе! Молодец! Признаться, я бы так вряд ли смог.

— А ты здесь давно, Джон? И долго ли бродил в одиночестве?

— Я тебе расскажу всё, мой новый добрый друг. Я ведь такой же как и ты — пришелец с планеты Земля. И я сразу понял кто ты такой, когда увидел… чем ты обладаешь. И знаешь почему? — он глубоко вздохнул, как бы решаясь, затем поднял правую руку над головой и повернул ко мне так, чтобы я видел его ладонь. А пока я сидел с открытым ртом, после того как разглядел шестиконечную чёрную метку, он согнул мизинец и прикоснулся к ней. Через секунду его предплечье обхватило оранжевое энергетическое поле. Оно издавало лёгкое гудение, окружало руку и даже не шевелило густые волосы над ней. Джон сжал кулак, немного согнул кисть и из кромки поля, практически мгновенно, вылезли два штыря в длину не менее 20-ти сантиметров.

Стараясь ни к чему не прикасаться, он несколько раз покрутил руку, чтобы я мог вдоволь насмотреться. А я действительно смотрел на него с открытым ртом. Хлопал глазёнками и медленно приходил в себя. Оказывается, мы не только пришельцы с планеты Земля. Мы те, у кого есть нечто необъяснимое. Нечто сверхъествественное. То, чего не может существовать в каждом из наших миров.

— Это оружие, — Джон медленно крутил рукой, давая мне время прийти в себя. — Такое же как и у тебя. Такое же опасное и смертоносное. Опасное и смертоносное для других. Мне неизвестно почему, но мы оба имеем то, что имеем. Мы не знаем, предназначено ли оно для чего-то большего, чем самозащита, но оно делает нас уникальными. Мы не только простые пришельцы с другой планеты, кто с лёгкостью мог бы затеряться в этом мире. Мы — анираны! Мы те, кто прибыл сюда, чтобы спасти его…

— Что-о? — выкатил зеньки я.

— Я торчу тут уже 7 зим, Иван, — печально произнёс он и вновь нажал на метку. Штыри растворились в энергетическом поле, а затем исчезло и оно само. — Пообвыкся немножко, понаслушался всякого и кое-что знаю. Устное народное творчество — кладезь полезной информации. Я прислушивался к тому, что они говорят, — он коротко кивнул в сторону окна, где всё ещё были слышны голоса местных жителей. Они что-то обсуждали в своём кругу и не расходились. — И потом отведу тебя к тому, кто расскажет кое-что занимательное. Расскажет то, что когда-то рассказывал мне. Тогда я слушал его с изрядной долей скептицизма, но сейчас, увидев тебя, для меня многое прояснилось.

— О чём ты говоришь, Джон?

— Потом. Это подождёт. Давай для начала я введу тебя в курс дела. Тебе, наверное, очень хочется узнать, куда ты попал?

— А ты знаешь?

— Немного. Но, мне кажется, тебе этого будет достаточно. Я не знаю название этой планеты, её расположение на карте галактики и сколько отсюда парсеков до Земли. Но знаю, что точно есть магнитное притяжение и полюса называются как у нас. Пока мой компас функционировал, он всё время указывал лишь в одном направлении — на север. Я пытался ориентироваться с его помощью, но не долго. Мне очень быстро повезло найти обжитые места. Я повстречал этих бедолаг и с ними вместе прошёл определённый путь.

— А как ты сюда попал?

— Так же как и ты, наверное, — горько усмехнулся он. — Я умер. Погиб, вернее. Семь зим прошло, но я помню всё, будто это произошло вчера. Помню, как лихач на машине врезается в колонку заправочной станции, а я держу в руках шланг, смотрю на приближающуюся смерть и не могу пошевелиться. — Джон подёрнул плечами, запустил руку куда-то под стол и извлёк оттуда кувшин. — Попробуй это, — он налил и мне, и себе пахучей прозрачной жидкости. — Сами варим. Не виски, конечно, но пить можно.

Он залпом прикончил кружку, а я с опаской принюхался. Почуял алкоголь и осторожно отпил. Горло обожгло и я закашлялся. Проняло нехило.

— Ну и пойло. Это самогон, что ли? Сколько в нём градусов?

— Около 40-ти, я думаю, — пожал плечами Джон и налил себе ещё. — Будешь?

— Нет, спасибо. Я не большой любитель спиртного.