Адам Гидвиц - Рассказ инквизитора, или Трое удивительных детей и их святая собака [litres]

– Она не пришла сюда? В их слободе был пожар. Его устроили какие-то глупые мальчишки. Якоб разлучился со своими родителями. Они сказали ему, что будут ждать его здесь.

Лицо рабби омрачилось. Вильям, закусив губу, глядел на Якоба. В крохотной комнате было тихо.

Наконец Иегуда сказал:

– Ты видел, как они бежали?

Якоб, уткнувший лицо в рукав Мириам, лишь покачал головой.

– Сколько дней назад это было?

Микеланджело ответил:

– Ножан-сюр-Уаз горел шесть дней назад. Это было… не хорошо.

В горле Жанны стоял комок. Лицо Вильяма было осунувшимся и бескровным. Мириам, поглаживая худенькую спину Якоба, переводила взгляд с мужа на Микеланджело. Микеланджело нахмурился и покачал головой.

Жанна увидела это и, неожиданно для самой себя, разразилась слезами. Вильям глядел на собственные руки. Гвенфорт встала, поглядела на Якоба, потом на Жанну и присела у ног Якоба.

– Ладно! Вставайте! – велела Мириам. – Следуйте за мной!

Она повела детей сквозь открытый дверной проем во вторую комнату, где была устроена большая соломенная постель с несколькими одеялами, сложенными в углу. Она заставила детей лечь. Гвенфорт тоже устроилась рядышком.

– Надеюсь, у нее нет блох, – сказала жена раввина, когда вернулась в кухню.

– Скорее всего, у них у всех есть блохи, – ответил Микеланджело.

Дети устали сильнее, чем думали. Миг – и они уже спали. К обеду они проснулись, но не смогли заставить себя подняться с мягкой соломы и теплых одеял. Вильям, который храпел, точно грохотал мельничный жернов, перекатился на живот и распростер свои длинные руки, охватив Жанну, Якоба и Гвенфорт. Жанна попыталась скинуть руку Вильяма, но это было все равно что пытаться передвинуть упавшее дерево. Так что она отказалась от этого намерения. Они опять уснули.

На следующее утро, когда дети проснулись, Мириам уже отправилась на рынок. Над огнем висел дымящийся горшочек каши.

Дети взяли по глиняной потрескавшейся миске из груды посуды на потертом деревянном столе и расселись по табуретам. Пылинки плясали в желтом утреннем свете, лившемся в узкое незастекленное окно. Жанна и Вильям молча поглощали кашу, тогда как Якоб размазывал по дну миски ее содержимое.

– Вы прямо-таки объедаете нас!

Дети вздрогнули.

Оказывается, рабби Иегуда сидел на стуле в своем привычном углу, а дети его даже и не заметили.

Жанна поспешно поставила миску на стол. Вильям и Якоб тоже замерли и неуверенно поглядели на старика.

– Ешьте! Ешьте! – Он рассмеялся. – Бог даст пищу. Денег вряд ли. Но быть может, пищу.

Дети все еще ждали, глядя на старого рабби.

– Ешьте! Ешьте! Я просто решил подразнить вас! Ешьте! – Его глаза смеялись, от улыбки старое, морщинистое лицо пошло трещинами, точно яйцо.

Наконец, очень осторожно, дети вернулись к еде. Вскоре Вильям управился со своей кашей. Он пожирал глазами котелок над огнем.

– Добавки? – спросил рабби. – Как? Ты хочешь добавки?

Вильям замотал головой.

– Не слушайте этого старого калеку! – раскатился от дверей голос Микеланджело. – Он лжец и сатана, и вы не должны ему верить! – Микеланджело оставил хлипкую дверь открытой, так что свежий утренний воздух ворвался в крошечную хижину. – Доверяйте ему, но не верьте! Накладывайте вторую порцию. И третью! Мириам бы настояла на этом.

Огромный монах стоял посреди комнаты, голова его почти упиралась в потолок. Вильям встал и навалил себе в миску добавку каши. Микеланджело топнул ногой по шатким доскам пола.

– Ты когда-нибудь такое видел? – спросил он Якоба.

Якоб покачал головой. Глаза его покраснели, и под ними были темные круги.

– Вот что они тут придумали, – сказал Иегуда, – говорят, это чтобы меньше хворать. Такое теперь делают в городах, да и то не во всех. Мы живем в новом Риме, мой друг! В просвещенные времена!

Микеланджело кинул суровый взгляд на старого рабби.

– Он лжет, – сказал он детям, – как всегда. Не верьте ему.

– Лгу? – горячо воскликнул Иегуда. – То есть как, лгу? Разве это не просвещенные времена? Все эти Крестовые походы? Эта резня? Гонения еретиков? И каждый сантим идет на укрепление твердыни, что воздвигается во имя Бога, тогда как ни один смертный внутри этой твердыни и знать не знает, что или кто есть Бог! Уж конечно, мессия грядет и с ним Царство Божие!

– Мессия уже явился, ты, сатана! – трубно воскликнул Микеланджело.

Жанна едва не упала со своего стула.

– И Царство Божие и впрямь грядет! Цистерцианцы [5] Цистерцианцы ( лат . Ordo Cisterciensis, OCist), белые монахи, бернардинцы – католический монашеский орден, ответвившийся в XI веке от бенедиктинского ордена. Название происходит от первой обители ордена – монастыря Сито ( фр . Citeaux, лат . Cistercium), основанного в 1098 году святым Робертом Молемским. Цистерцианские аббатства вели обширную хозяйственную деятельность, им принадлежали большие земельные угодья. Широкую практику в ордене получил институт конверзов, или светских братьев, людей трудившихся в монастыре и подчинявшихся орденской дисциплине, но не приносивших монашеских обетов. Цистерцианцы внесли большой вклад в развитие средневековой экономики и ее техническое перевооружение. Все аббатства, насчитывавшие более 40 монахов, были обязаны отправлять не менее двух человек на обучение в Парижский университет. Многие аббатства цистерцианцев имели лучшие для своего времени библиотеки. режут по дереву и гнут железо во славу вечного движения! В Шартре они воздвигли собор, что буквально вознесся до лона Небес! И мудрецы наподобие тебя и Роджера Бэкона и Раши просвещают непросвещенных!

– И крестьян, – добавил старый рабби, распрямляя скрюченную спину и тряся бородою, – которые воображают себя крестоносцами в Святой земле, а сами нападают на еврейские кварталы, и грабят, и убивают, и жгут! Уж конечно, Бог радуется, глядя на это!

– Бог скорбит, глядя на это, и ты это отлично знаешь! – начал Микеланджело грозно, но вдруг смолк и глянул на Вильяма.

– Однако наш юный брат и впрямь находит кое-что смешным.

Все обернулись к молодому послушнику. И верно, Вильям ухмылялся.

– Что? Ты смеешься над нами? – вскричал Иегуда.

Вильям покачал головой, но не смог согнать улыбку.

Он сказал:

– Как получилось, что вы друзья? Рабби и приор? Кричите друг на друга, обзываете друг друга сатаной?

– И это ты зовешь дружбой? – сказал Иегуда, воздевая руки. Но тут же расхохотался. – Нет, это правда. Тебе повезет, если заимеешь такого друга.