Марина Эльденберт - Парящая для дракона [litres]

– Что? – переспросила я. Правда, пришлось переспросить повторно, потому что голос неожиданно сел. – То есть как?!

– Клиент, которому отказал твой отец, – Микас Лодингер имеет долгую и чрезвычайно темную историю, но не будем углубляться в подробности. Достаточно того, что в Ферверне он оказался благодаря своему отцу, который поместил его на лечение в лучшую психиатрическую клинику Хайрмарга. Их – и отца, и сына в свое время приняли как пострадавших от неправомерных действий иртханов, потому что психику Лодингера сломали за счет ментального приказа.

– Но ментальные приказы запрещены.

– Запрещены. Но тех, кто их применяет, это не волнует, Лаура. Как бы там ни было, изначально Лодингер оказался гораздо менее сумасшедшим, чем его хотели выставить. Спустя десять лет он вышел из клиники – правда, с особыми ограничениями и под постоянное наблюдение. Испытательный срок прошел, и он решил, что ему все позволено. В частности, он развлекался с молодыми девочками – с совершеннолетними, чтобы не попасть под статью, соблазнял их и записывал это на видео. После чего шантажировал, если они хотели от него уйти или отказывались заниматься с ним сексом так, как хотелось ему. До определенного момента это срабатывало, пока одна из них не подала на него в суд. Твой отец отказался вести его дело, когда узнал подробности.

Торн замолчал, а я пыталась переварить свалившиеся на меня подробности. Но если выскочившую на лед девочку и сломанный на бортике замок еще можно было бы списать на случайность (и списали бы, не будь в этом лично заинтересован Торн), то стрелявший в моего отца вряд ли мог рассчитывать, что ему сойдет это с рук.

– Лодингер не понимал, что убийство моего отца ему не добавит радости в жизни?

– Он психопат, Лаура. Его разум действительно основательно взломан.

– Ты сказал, что нападавший арестован. – Я поразилась тому, как холодно звучит мой голос. – Что насчет Лодингера?

– Поскольку прямых улик против него не было – все видео он уничтожил, его выпустили под залог до суда. После того, что случилось с тобой, он исчез. Вчера Стенгерберг выяснил, что в Ниргстенграффе…

– Там, где случилось землетрясение?

– Да. Был осуществлен прорыв цепочки. Сейчас там ведутся восстановительные работы, но пострадало бесчисленное множество камер. Лодингер ушел в пустошь. В мундире мергхандара и на служебном транспорте одного из младших сотрудников безопасности Ниргстенграффа. Последнего нашли мертвым.

Он действительно ненормальный.

– С большой долей вероятности Лодингер сейчас уже мертв – драконы настроены недружелюбно после того, что случилось под завалами. Нашли боевой флайс очень глубоко в пустоши, нашли цепочку следов, которая обрывается под проваленным драконьими лапами снегом. Этой ситуацией сейчас занимается Стенгерберг. В том числе вопросом, как такое могли допустить.

Торн снова замолчал, а потом осторожно привлек меня к себе.

– Это слишком, Лаура. Я понимаю.

– Нет, – сказала я, запрокидывая голову и глядя ему в глаза. – Не слишком. И я очень благодарна тебе за то, что ты мне все рассказал.

Он кивнул, глядя мне в глаза очень внимательно.

– Поэтому я тебя и выбрал.

– Только поэтому?

– Не только. – Торн коснулся губами моих губ. – Мне действительно нужно идти. А тебе стоит отдохнуть.

Я улыбнулась.

– Я бы хотела отдохнуть с тобой.

– У нас еще будет время. – Он поднялся, увлекая меня за собой. – Пойдем. Проводишь меня.

– А ты будешь обо мне вспоминать? – Я прижалась к нему всем телом, недвусмысленно потерлась бедром о бедро. – Сегодня ночью?

– Лаур-р-ра.

– Мне нравится, когда ты так рычишь. – Я игриво приподняла брови и отстранилась.

– Раньше тебе это не нравилось.

– Это было раньше. – Я улыбнулась. – Буду скучать.

Мы как раз вышли в холл, и я вдруг поняла, что дико, до дрожи в пальцах не хочу его отпускать. Но это всего лишь до завтра, а завтра после обеда мы снова будем в загородной резиденции и пойдем к Верражу.

Дверь за Торном закрылась, и я ненадолго прислонилась к ней. А потом взлетела по лестнице и постучала в комнату отца.

– Ты можешь оставить отца в покое хотя бы сегодня?! – прошипела Ингрид, оказавшись со мной лицом к лицу.

– Лаура? – Отец вышел из ванной еще с мокрыми после душа волосами, в плотном халате.

– Пап, я просто хотела сказать, что ты правильно поступил. Когда отказался вести это дело. – Я улыбнулась. – И что я тебя люблю.

– Я тоже тебя люблю, дочка.

Дверь перед моим носом захлопнулась с подачи Ингрид, но мне было все равно. Такой счастливой и спокойной я не чувствовала себя уже очень давно.

Утром я поняла, что мне очень не хватает Гринни. Когда никто не лезет на подушку, полосуя коготками твое любимое постельное белье, не тычется горячим носом в лицо и не фыркает, выпрашивая еду, пробуждение уже не то. Мне дико не хватало этой пушистой морды, которую, к слову, мне тоже подарил Торн и которая стала для меня родной. Все, решено! Сегодняшний вечер я провожу с Гринни и Верражем. Будем с Торном их развлекать на пару.

Сладко потянувшись, я повернулась на спину, рассматривая кольцо. Кто бы мог подумать, что я вообще соглашусь его надеть, и кто бы мог подумать, что Торн окажется таким…

В дверь постучали.

Тихонечко.

– Лали? – Ко мне заглянула Сильви. – Не спишь! Можно?

– Заходи!

Сильви в смешной пижамке с дракончиками поспешно вбежала ко мне в комнату и прикрыла за собой дверь.

– Залезай. – Я подвинулась и откинула одеяло. – А то я тут проветривала…

– Да ты вообще перестала мерзнуть, как я погляжу. – Сестра покосилась на приоткрытое окно и запрыгнула ко мне на кровать, заворачиваясь в одеяло.

Это напомнило мне старые добрые времена, когда мы тайком от отца и Ингрид засыпали вместе (когда кто-то из нас чего-то боялся). Чаще всего это была Сильви, но однажды я сильно заболела, у меня была высокая температура, и сестре строго-настрого запрещалось ко мне приближаться. Ночью, когда все заснули, а я ворочалась, пытаясь справиться с желанием вылезти из-под одеяла и постучаться к отцу (так плохо и страшно мне не было ни разу в жизни), в мою комнату прибежала Сильви.

– Я останусь с тобой, – серьезно заявила она и залезла ко мне, обнимая руками и ногами.

Как я ни пыталась ее отправить к себе, сестра отказывалась уходить. Мы заболтались и сами не заметили, как заснули вместе. Утром Ингрид устроила такое, что мы с Силь думали, нам конец. Но появился отец и сказал ей, чтобы она замолчала. После чего разрешил нам с Сильви играть вместе, и, как ни странно, поправилась я гораздо быстрее, чем в вынужденном одиночестве.

– Как у тебя дела? – спрашиваю я, потому что Сильви молчит.