Максим Виноградов - Реинкарнация Тьмы

Канцлер удивленно смотрит на меня, на бутылку вина, потом опять на меня.

— Нет, — он говорит, как о чем-то само-собой разумеющемся.

Какое-то время мы играем в гляделки, потом я сдаюсь.

— Хорошо! Но после этой истории вы нальете мне чертового вина!

Не уверен, что он согласился на мои условия, не уверен даже, что Рино вообще принял их во внимание.

— Карафуто! — чеканит он, — Рассказывай, что там стряслось на самом деле!

— Что-что! Случилось то, чего никто не ожидал! — раздраженно злюсь, — То, во что никто не верил! Случился Кайдзю!

Океанский бриз мне моет волосы.Ждёт в свои объятья синь далёкая.Терпкая Камчатка, до свидания...

Самолет приземлилися уже полчаса назад, но пассажиров не выпускали из салона, поскольку мехмобиль с трапом до сих пор не соизволил приехать. Я сидел рядом с Григорием, пытаясь разглядеть через его плечо, что же происходит снаружи.

Наконец, в поле моего зрения показался приближающийся трап. Он ехал не торопясь, с гордым чувством собственной значимости и незаменимости.

— Ох, я уже успел позабыть, как тут все неспешно, — пробурчал Григорий, — В Карафуто что угодно работает также, как этот чертов трап — хреново, медленно и не факт, что успешно.

— А ты здесь уже бывал? — заинтересовался я.

— И не раз. Карафуто — совсем другой мир, Глеб. Это не то, что материк, здесь все по-другому.

— Подожди... — я на секунду задумался, — Но ведь Карафуто тоже часть материка?

— Формально да. Только перешеек, соединяющий его с сушей — очень узкий и абсолютно непроходим. На Карафуто можно попасть либо по воздуху, либо по морю. Поэтому местные зовут его островом, а остальную часть Республики — материк.

— Занятно... И что же здесь не так, как на материке?

— Да как тебе сказать... Свой уклад жизни, особый, размеренный ритм. Свои повадки, привычки, — Химик задумался, — Не знаю, как объяснить! Ты и сам скоро увидишь. Поживешь — поймешь.

Трап подали к самолету, но присоединяли его крепления так же неспешно и чинно.

Внезапно, самолет слегка тряхнуло, несколько несильных толчков заставили меня изумленно оглядеться. У некоторых пассажиров попадали вещи, у кого-то расплескалась вода из незакрытой бутылки.

— Не переживай, обычное землетрясение, — пояснил Григорий, — Тут это в порядке вещей. Сейчас еще что, бывает и гораздо сильнее. Вообще, Карафуто считается самым сейсмоопасным регионом в Пруссии.

— А почему так?

— Так тут вулканы везде. Есть потухшие, есть активные. Большинство спящих, конечно. Ты и сам должен был видеть, когда мимо летели.

Я согласно кивнул. Вид на Карафуто с высоты запомнился мне своим великолепием. Бушующий океан, разбивающийся о скалы; могучие дикие горы с шапками ледников; просторные долины, заросшие лесами; чашки озер и источников, не замерзающие в самые лютые морозы. И все это — с минимальным присутствием человека.

— Что-то вулканов я не припоминаю, — заметил я.

Григорий глянул на меня с иронией.

— Тут что ни гора — то вулкан. Спят они, вот и не заметны. А ты что ожидал, увидеть дым и лаву? Не приведи Единый!

Я немного смутился.

— Ну должны же быть какие-то следы... Пепел...

— А вот пепла тут хватает! Весь Карафуто им покрыт, ровненьким слоем, вместо грунта.

Когда трап все таки пристыковали к самолету, и все пассажиры спустились вниз, меня поразили две вещи: относительно теплая атмосфера и полное отсутствие воздушного порта.

Не смотря на то, что вокруг было много снега и таять он вовсе не собирался, солнце прогревало воздух до вполне комфортной, пожалуй даже плюсовой температуры. По крайней мере захотелось сразу же снять шапку и расстегнуть теплую куртку.

Что касается здания воздушного порта — его попросту не существовало. Обернувшись, я увидел большое расчищенное поле, разделенное на несколько взлетно-посадочных полос, но вот никаких строений не наблюдалось в принципе.

Пассажиры стройной цепочкой потянулись к ограждению, обозначавшему границу воздушного порта. Переглянувшись, мы всей командой плавно влились в общий поток.

Люди по одному проходили через небольшую калитку, выходя, таким образом, за пределы порта. Мы тоже не стали исключением.

Кто-то сразу же спешил к остановке омнибуса, несколько человек направились к стоянке такси. Я не успел сделать ни шагу, потому что нас ждали.

Пожилой румяный мужичек в куртке нараспашку, с седыми волосами и доброй, чуть лукавой улыбкой на широком радушном лице. В руках он держал картонку, на которой криво, едва разборчиво накарябал: «Глеб Штельмахер».

Я подошел к нему и протянул руку.

— Здравствуйте, я Глеб!

Он пожал мою руку так заразительно улыбаясь, что улыбка невольно возникла и на моих губах.

По одному подошли мои попутчики — Григорий, Марио, Анжела и Хельга. Они поприветствовали встречающего, также, как и я, заразившись его улыбчивостью.

— Здравствуйте, здравствуйте! — раскланивался между тем мужчина, — А меня зовут Александр Шлоссер, можно просто Саша.

Я кинул взгляд на Анжелу и заметил, как она слегка вздрогнула — фамилия Шлоссер для нас памятная, ее носил бывший соратник и друг Вольф, погибший при весьма печальных обстоятельствах. Впрочем, фамилия весьма распространенная, так что ничего удивительно тут нет.

— Как долетели? Устали, наверное? Спать хотите? — расспрашивал Александр.

Я отделался дежурной фразой. В сон и правда клонило, хотя в самолете удалось несколько часов подремать. Но, как я уже успел выяснить, сон в самолете в зачет не идет.

— Пойдемте, я отвезу вас в лучшую гостиницу, — гостеприимно заявил Саша, — Поспите, отдохнете, а там уж и за дела примемся.

Он поспешил по дорожке, жестами приглашая всех за собой.

— Александр, а вы...? — я задал наводящий вопрос, поспевая за проводником.

— Я — здешний представитель спец-гвардии, — опять улыбнулся он, — Можно сказать, смотритель! Это ведь я вас сюда и вызвал. Вы ведь получали мой рапорт?

Я быстро кивнул. Получал — слабо сказано. За трое неполных суток мне пришли двадцать девять рапортов разной степени взволнованности. Подозреваю, что не меньшее количество перепало и канцлеру, поскольку при личной встрече он непрозрачно намекнул, что надо бы команде слетать на Карафуто — осмотреться, оказать посильную помощь местным.

— Так что тут случилось-то? — уточнил я, — Признаться, из ваших докладов я не очень-то уяснил. Какое-то нашествие ниппонцев?

— Да не, какое нашествие! — весело махнул рукой проводник, — Хотя их тут, конечно, хватает! Но сейчас — не больше и не меньше, чем обычно.

— Тогда в чем дело?

— А! Подожди, командир. Сейчас сядем, поедем, все расскажу!

Мы отошли совсем недалеко и вплотную подступили к белой стене, высотой с одноэтажный дом. Александр шел прямо на нее, и я запоздало заметил, что в стене прорублен длинный коридор шириной с метр. Мы вступили в него и оказались как будто зажаты с двух сторон трехметровыми стенами, от которых явно веяло холодом.