Юрий Иванович - Невменяемый колдун (Дилогия)

Поэтому Кремон решил быстренько освежиться и хоть частично избавиться от переполнявшей его жидкости. И неведомо по какой причине забыл о постоянной бдительности.

Лишь только он вошел в мужскую комнату, как чьи-то руки проскользнули у него под мышками и моментально обхватили грудную клетку. А в спину впились выпуклые доспехи неожиданного агрессора. И раздалась резкая команда:

— Стоять!

Причем голос был женский, а обхватившие руки не предпринимали никаких опасных для тела движений. Именно поэтому молодой колдун сумел удержаться от приема «огненное вращение» и таким образом спасти глаза и лицо неожиданного агрессора от жутких ожогов. И ответить спокойным голосом:

— Стою. А что дальше?

— А дальше — ты просто обязан объясниться.

— В чем? — Кремон рассмотрел обнаженные по локоть смуглые женские руки и утвердился в том, что сзади него менсалонийка. А та продолжала, не разжимая своего захвата:

— Во-первых: почему ты не пригласил всех девушек и меня лично?

— Неправда. Я приглашал всех желающих. В подтверждение моих слов — несколько наемниц уже сидят за столами.

— И во-вторых: почему ты до сих пор передо мной не извинился?

Кашад Низу с некоторым усилием развел женские руки, повернулся и лишь затем пожал плечами:

— И какая же причина для извинений?

В другое бы время он залюбовался открывшимся ему зрелищем. Девушка выглядела эффектно и обворожительно. Высокие, выше колен, сапоги со шнуровкой. На среднем каблуке. Короткая юбочка с металлическими полосками. Широкий пояс, на котором висело всего лишь два узких ножа. Ярко-красная рубашка с коротким рукавом. И поверх рубашки — кольчужка в виде жилетки со стальными блестящими нагрудниками. Причем, судя по гравировке на нагрудниках, кольчужка просто неимоверно дорогая и редкая.

Но в сознании Кремона образ менсалонийки твердо сросся со стереотипом злейшего и жестокого врага. Поэтому он проявлял элементарную подозрительность, когда отступил еще и на два шага назад.

Наемница восприняла это как желание рассмотреть ее лучше и кокетливо захлопала подкрашенными ресницами. Да еще и улыбку нацепила на личико самую обворожительную. Но когда стала отвечать на вопрос, болезненно скривилась и нахмурила брови:

— Какая причина? Да у меня до сих пор желудок выворачивает от боли! И наверняка теперь рожать не смогу после твоего убийственного удара. Я ведь женщина! И мог бы после боя проявить ко мне хоть элементарное сочувствие.

— Да я, было, собрался, но услышал, как ты пожелала мне поражение в поединке с сотником, и последние капли сочувствия испарились на шипящей сковородке твоей злобы.

После такой отповеди Кремон без сожаления развернулся, вошел в отдельную кабинку и со спокойной совестью облегчился. Слыша звуки открываемой и закрываемой двери, он вздохнул с некоторым возмущением, надеясь, что настырная менсалонийка просто перепутала туалетные комнаты и уже движется в нужном направлении. Каково же было его удивление, когда, выйдя из кабинки, он обнаружил двух переминающихся с ноги на ногу наемников и со спокойным видом на них взирающую женщину. Причем расположилась она на умывальнике, без стеснения задрав ноги на бак для мусора так, что короткая юбочка опять ничего не скрывала.

Стараясь не встречаться глазами с ошарашенными коллегами, Кашад хотел тут же выскользнуть за дверь, но менсалонийка на выходе успела его догнать, обхватила за локоть и повисла на нем так, что у любого человека, их увидевшего, мысли принимали определенное направление. В общем зале тоже сразу же заметили вывалившуюся из туалетной комнаты парочку, и если вульгарные шуточки не посыпались со всех сторон вслух, то только благодаря всеобщему изумлению. Но изумление очень скоро перешло в громкое и многозначительное мычание. И что было делать? Начать с ней драку? Подумают, что поссорились. Сделать отмороженный вид? Так ведь она ему противна и мерзка до рвоты. Даже пожалел, что устроил здесь попойку. Уж лучше бы в Шиирнадаре, с посторонними и незнакомыми собутыльниками.

Какое-то время Кремон стоял, задумавшись, спешно ища выход из этой непростой ситуации. Менсалонийка ослабила чуть хватку и левой рукой принялась игриво поправлять и без того безукоризненно уложенную прическу. Оставалось только спросить ее шепотом:

— Тебе чего от меня надо?

— Ничего. — Она тоже отвечала шепотом. — Просто хотела посидеть с тобой рядом.

— Но я не сижу с незнакомыми женщинами даже близко…

— Так вот оно в чем дело! Нас же не представили! — захихикала наемница. — Меня зовут Золана Мецц. Ты можешь не представляться, я замуж за тебя не собираюсь. Идем к столу? Я ужасно хочу расслабиться и повеселиться.

Понимая, что их шептание еще больше его компрометирует, Кремон повысил голос, еле сдерживаясь от распирающей его злобы:

— Отпусти мой локоть немедленно!

— Пожалуйста! — менсалонийка опустила руки, но осталась стоять рядом.

Тогда Кашад Низу подошел к столу и указал на него рукой:

— Я приглашал всех. Садись, где тебе понравится.

— Естественно, что я выберу место самое лучшее.

И бесцеремонно уселась на тот стул, где до того сидел сам хозяин банкета. Молодой колдун этому только обрадовался, подхватил свой кубок, прибор, тарелку и пересел на другое место. Подальше от экстравагантной садистки. Уже через несколько минут вокруг него расселись вновь прибывшие наемники, и гулянка пошла дальше своим чередом. Только вот настроение порядочно испортилось. Да и не только у Кремона. Золана Мецц сидела, словно фурия. Но не забывала вливать в себя спиртное наравне с мужчинами. И с каждым разом поглядывая на окружающих все с большей озлобленностью и ненавистью.

Обстановку на долгое время разрядили начавшиеся танцы. С их помощью веселье достигло своего пика. Кашад не станцевал ни разу, а использовал каждый момент для ознакомления с новыми сослуживцами, пытаясь в разговоре выглядеть славным и незаносчивым парнем и чуть ли не с каждым в отдельности выпивая за знакомство и боевое братство. В результате многие наемники отнеслись к нему вполне по-дружески для первого раза. Вот только чрезмерное употребление алкоголя стало сказываться на организме. Не помогали даже несколько раз использованные заклинания отрезвления. Поэтому пришлось срочно, улучив удобный момент, вновь наведаться в туалет и облегчить переполненный желудок с помощью прозаической рвоты.

Но зато сразу полегчало. Хоть к столу Кашад и возвращался в слегка одурманенном состоянии. Усевшись меж двух самых отъявленных весельчаков, он некоторое время участвовал в пересказе коротких и весьма непристойных анекдотов. А потом они, положив руки друг другу на плечи, даже попытались что-то спеть, перекрикивая громкую и залихватскую музыку. Но так как были из разных стран, то путного у них ничего не получилось. Каждый раз прерванный куплет сменялся дружным хохотом и очередной порцией выпивки. И, как следствие, поспешным закусыванием.