Юрий Иванович - Невменяемый колдун (Дилогия)

Общий походный ритм поддерживался довольно высокий. Похасы, видимо, покупались самые лучшие, телеги самые прочные и удобные, а возницы нанимались самые опытные. Оба колаба комфортно располагались на телегах, спали почти все дневное время, а ночью колесили вокруг лагеря, проверяя посты и отпугивая слишком любопытных местных жителей лишь одним своим видом.

А сам караван передвигался, словно один отлаженный и тренированный организм, придерживаясь одной заданной скорости и не увеличивая малый интервал между транспортными единицами. Причем в середине и в хвосте растянувшегося потока находились небольшие бригады со всем необходимым для срочного ремонта. Если у какой-то телеги что-то ломалось, ее тут же убирали с дороги, ни на минуту не прекращая общего движения, ремонтировали, при необходимости меняли похасов на запасных и тут же возвращали в строй. Так что за все дни похода отставших практически не было. А после большого ночного привала каждый трогался в путь строго под своим номером.

Поэтому за всю дорогу никаких происшествий не случилось. По Северному тракту достигли реки Патока, переправились через нее возле второго по величине в Баронстве города Меронгара и уже оттуда повернули на северо-запад. И сразу же напряжение возросло до предела. Ведь предстояла встреча с давно ожидаемой засадой неизвестного противника.

День сражения выдался пасмурный и довольно прохладный. Ранним утром, еще в полной темноте, отряд фуражиров первым отправился в путь, а за ним, с привычным уже шумом и скрипом двинулся и сам караван. Где-то ближе к обеду несколько Эль-Митоланов прилегли на телеги, словно для небольшого отдыха. Но Кремон сразу догадался, что они «прощупывают» отделенным сознанием расположенную уже невдалеке Гранатовую долину. Предполагалось, что там как раз в это время должны будут проехать фуражиры. Да и по вырытым под землей траншеям не мешало пройтись взглядом и проверить численность воинов, сидящих в засаде.

Затем «отдохнувшие» колдуны взгромоздились на лошадей и проехались вдоль всего каравана, раздавая подчиненным обычные с первого взгляда указания и замечания. Но так как следовало опасаться и слежения за караваном со стороны засады, делались указания заранее оговоренным тоном и с употреблением заранее оговоренных терминов.

— Подтянись! Двадцать раз вам повторять надо?! Чего тянетесь, словно на похоронах? Не отставать! Кто замешкается и выпадет из ряда — остается без обеда.

И все десятники прекрасно поняли сказанное:

— Фуражиров пропустили без помех. В подземных траншеях находится более двух тысяч человек. Их уничтожение надо начинать сразу, как раздастся удар колокола из середины каравана.

Каждый десятник предварительно тоже обговорил со своими подчиненными предполагаемые действия по определенным командам. Причем каждый это делал индивидуально, чтобы не вызвать подозрения у возможных наблюдателей. Поэтому Кремон сделал вид, что расстроился из-за сделанного ему замечания, и набросился с придирками к своим наемникам:

— Эй, Кузласс! Сколько раз тебе повторять, чтобы ты проверял чистоту лошадей лично? Ведь только вчера речку переходили! Разве нельзя было бедных животных хоть чуть-чуть помыть?

— Так ведь времени не было! — стал оправдываться ордынец, заодно поправив меч на боку и зыркая взглядом по сторонам.

— Все равно проверь каждого! — настаивал десятник. — И если мне еще хоть одно замечание сделают, я вас тоже под звон колокола чем-нибудь порадую!

Меченый поскакал вдоль растянувшейся цепочки наемников, придираясь к виду каждой лошади и передавая условную команду разить врага по первому же удару колокола. Сам же Кашад Низу расположился в самом центре своих подчиненных и в очередной раз безуспешно пытался придумать, как предупредить притаившихся в засаде. Раскрыть свою сущность Эль-Митолана? Вряд ли это заметят, а если и заметят — единичный случай не изменит их мнения о караване в целом. Да и среди своих коллег кто угодно может обратить на это внимание. Послать впереди себя невидимые зажигательные клубочки и воспламенить их прямо в траншеях? Но ведь колабы так и лежат на телегах и, скорее всего, продолжают тщательно за всем наблюдать «отделенным сознанием». Могут заметить такой явный предупредительный жест и тогда будут полностью уверены в прокравшемся в их ряды разведчике. А что же делать? Вон уже и холмы стали переваливать, а за ними расстилается огромная Гранатовая долина.

Так и ехал Кремон, мучаясь сомнениями, и не придал значения тому факту, что сзади него пристроилась менсалонийка. Наемница ехала вроде бы с полным безразличием и расслабленностью, но блестящие глаза выдавали внутреннюю концентрацию и настороженность. Она успевала замечать все вокруг и одновременно следить за выражением лица десятника. Видимо, молодой колдун не полностью контролировал свои эмоции, потому как Золана осмелилась спросить:

— Господин десятник, что тебя так тревожит?

Кашад, не оглядываясь, наморщил лоб и с напускной горечью признался:

— Плохой уход за лошадьми и недисциплинированность личного состава.

— Всего-то? — наемница негромко засмеялась. — Лишь только войдем на территорию Ледонии, используем обещанный однодневный отдых и приведем наших лошадок в наилучшее состояние. А вот на дисциплину напрасно нарекаешь. Она в твоем десятке чуть ли не самая лучшая.

Они уже ехали непосредственно по самой Гранатовой долине, и Кремон тщательно рассматривал место засады. Но разговор не прекращал. Да и поздно было отправлять назойливую менсалонийку от себя подальше.

— Лучшая? А кто тебе разрешил со мной разговаривать?

— Так ведь проголодалась сильно. Никак не могу дождаться сигнала колокола к обеду.

В приглушенном голосе наемницы послышалась предбоевая дрожь и явная жажда крови. Да такая сильная и явная, что Кашад удивленно обернулся и посоветовал:

— Поумерь свою прожорливость. И не забывай о товарищах. Ведь они тоже истосковались по горяченькому.

— Не забываю. Только об их благе и забочусь. А для кое-кого даже готова последний кусок хлеба отдать.

От такого неприкрытого ухаживания десятник вздохнул чуть ли не со стоном. И на мгновение почувствовал себя изнеженной неопытной барышней, которую намеревается соблазнить доблестный и отчаянный рыцарь, используя для ухаживания малейшую возможность и произнося каждую фразу с двойным смыслом. Так и хотелось рявкнуть на улыбающуюся Золану Мецц, вот только обстановка не позволяла. Удар колокола мог последовать в любой момент.

Сама засада была приготовлена отменно. И, глядя на совершенно нетронутые участки земли между доходящими до самой дороги посадками гранатов, закрадывалась мысль, что командование решило-таки элементарно проверить боевую готовность набранных наемников и сейчас просто-напросто поступит команда дружно сжечь несколько деревьев да испепелить скрытые где-то в глубине фруктовых рощ манекены.