Юрий Иванович - Невменяемый колдун (Дилогия)

Целый день караван шел на пределе своей скорости. И не стал останавливаться даже с наступлением сумерек. По всему стало понятно: ночевать командиры твердо вознамерились уже на территории Ледонии. И действительно, около полуночи караван втянулся в глубокое ущелье между гор и по его дну пересек границу. А пройдя ущелье, выехали на обширное плато, где их встретили на самом высоком и горячем уровне.

Причем встреча заключалась не только в поджидающей караван сотне колабов и нескольких десятков людей на ездовых похасах. Сотни костров ярко освещали ровную каменистую поверхность. А над отдельно стоящими жаровнями жарились целые туши оленей, косуль и кабанов. Там же стояли столы со всевозможными закусками и даже выпивкой. От одного только вида такой обильной и горячей пищи наемники и возницы оживились до крайности и в предвкушении загомонили, стали перекидываться веселыми фразами и с невероятной скоростью оборудовали ночной лагерь. Естественно, праздник получился не для всех. Треть стояла в карауле, а вторая треть после быстрого и сытного ужина отправилась спать. Причем и почти половина встречающих заняла позиции на постах, давая отдохнуть измотавшимся в дороге охранникам. Но зато свободная от предстоящей вахты треть наемников и все возницы предались откровенному обжорству и бесстыдной пьянке.

Раненые тоже попали в это число празднующих вместе с большинством командиров. Поэтому под утро изрядно пьяный и туго соображающий Кашад Низу совершенно без сопротивления поддался на домогательства страстной менсалонийки. Вернее, позволил ей делать с ним все, что той заблагорассудится. К слову сказать, Золана Мецц на стала слишком бурно действовать на выделенной им повозке. Она основное внимание уделила тихим и спокойным ласкам, очевидно опасаясь разбередить при резких движениях как свои, так и раны захмелевшего десятника. Но удовольствие Кремон получил просто неимоверно огромное. И уже засыпая, под утро, подумал, что такие его действия вполне оправданы:

«А что, может, оно все и к лучшему? Да и роль свою надо играть до конца. Разве кто поверит, что такой пылкий южанин и опытный любовник, как Кашад Низу, откажется от такой великолепной женщины? Никогда! Так что будем считать это одним из составляющих моего успешного выполнения основного задания. Тем более что связь наша временная и, по обоюдному согласию, ни к чему не обязывающая. Просто будем иногда греть друг друга длительными холодными ночами. А потом… Потом разойдемся каждый своею дорогою».

А Золана Мецц бережно прижималась к телу своего избранника и с недоверием прислушивалась к ровному дыханию:

«Неужели я добилась своего? И самый лучший, сказочный мужчина согласился подарить мне свое тело? Пока — только тело! Да и хитрец он невероятный: какие мерзкие и невероятные условия мне выдвинул! Ишь ты, к другим женщинам он собирается ходить! Ладно, пусть только выздоровеет, я ему такую приятную и ласковую бурю устрою, что он только обо мне и будет думать. Никуда он теперь от меня не денется!»

Разбудили спящую парочку довольно резко и бесцеремонно. Причем обращались явно невежливо и с непонятным презрением:

— Эй, ты! Десятник! Вылезь, поговорить надо!

Да еще и тон был таким, что расслабленное тело Золаны напряглось, как пружина. Сам же Кашад лишь лениво приоткрыл глаза, рассмотрел, кто это такой хамоватый, и ответил точно в такой же манере:

— А-а, это ты… — затем демонстративно зевнул и спросил: — Че надо?

Стоящий возле телеги десятник побагровел от гнева, и в голосе добавились угрожающие нотки:

— Раз я тебе сказал — вставай, значит — вставай!

Это был тот самый десятник, который явился в центр перед самым отходом каравана. И о котором шушукались, что он метит на должность второго сотника. Сей мрачный тип с явно шейтаровскими повадками за время похода успел осложнить отношения чуть ли не со всеми. И вот теперь, видимо, настала очередь и выходца из Южных Княжеств. Только южанин всем своим видом показывал, как он относится к подобным типам: без всякого почтения.

— Слышь, Куцер, я тебе что-то должен?

— Пока нет. Просто надо поговорить! — прорычал кандидат в сотники, буравя разлегшуюся парочку своими маленькими и злющими глазками. И Кремон решил над ним поиздеваться:

— Кто же так приглашает на разговор? Вначале надо пожелать доброго утра, потом поинтересоваться заживлением наших ран, и лишь потом, используя слово «пожалуйста», высказать суть своей проблемы.

— Проблемы не у меня! — перешел на крик рассвирепевший Куцер Манк. — Проблемы у тебя! И если ты сейчас же не поднимешь свою задницу…

— Эй ты, урод! — зашипела приподнявшаяся Золана, сбрасывая с себя одеяло. — Ты чего здесь раскомандовался?!

Видимо, хамоватый десятник терялся перед полуобнаженной женской красотой и совершенством. А может, действительно осознал неадекватность своего поведения. Поэтому, уже явно сдерживаясь, спросил:

— Ты ведь, Кашад, плавал на «Резвой Жемчужине»?

— Было такое дело…

— Так вот, среди воинов, нас встретивших вчера, находится родной брат твоего капитана.

Невменяемый от этого известия внутренне весь собрался, но на эмоциональном уровне остался совершенно спокойным и даже равнодушным:

— Ну и что он от меня хочет?

— Приходи на кухню, там и узнаешь! — рыкнул Куцер, развернулся и скрылся из поля видимости.

— Пойдешь? — с обеспокоенностью спросила Золана, заглядывая ему в глаза. Молодой колдун ей беззаботно улыбнулся:

— Так ведь нам все равно надо позавтракать.

Хотя в душе изрядно обеспокоился предстоящей встречей. Ведь пиратское судно под громким именем «Резвая Жемчужина» было как раз тем самым, на котором южанин Кашад Низу и добирался через моря к этому континенту. И как ни тщательно выпытывал Кремон обо всех деталях пиратской жизни у своего двойника, могла существовать тысяча неучтенных мелочей. Хотя бы во внешности и поведении того самого пресловутого капитана. Вот и надейся после этого на идеальную легенду! Каких только встреч судьба порой не устраивает…

Помогая друг другу, парочка наемников вылезла из телеги и отправилась в сторону полевой кухни. Менсалонийка уже могла передвигаться вполне самостоятельно, но с удовольствием притворялась и опиралась на левую руку своего непосредственного командира. Причем делала это с такой гордостью и восторгом, словно они только что поженились и направляются к свадебному столу.

По пути, взяв с кухни свою утреннюю порцию, парочка уселась за свободный стол. При этом полностью проигнорировав ожидающее выражение у целого десятка наемников, которые сидели вместе с Куцером за самым большим столом. Чем раздраженный, постоянно задирающий нос десятник остался весьма недоволен. Уже и рот открыл, чтобы выдать какое-то ругательство, но его за локоть тронул сидящий рядом с ним человек, призывая к сдержанности. Покряхтев от раздражения, Куцер встал и пересел к раненым.