Baltasar_II - Архивы Инквизиции: Инцидент при Драконьем Клыке [СИ]

Это самое лезвие и принял на грудь неудачливый потрошитель, когда Курт поймал его на встречном движении. Не успели еще две половины, уже окончательно упокоенного скелета, упасть на землю, как Курт, продолжая замах, вогнал лезвие в землю, упокоив второго потрошителя, спрятавшегося в высокой траве. С левой руки жнец, обернувшись, небрежно стряхнул печать [2] Печать — сложная двух-, трех- и, в редком случае, четырехмерная конструкция из энергетических линий и рун праалфавита, которая, при подаче на контур заданного количества энергии, приобретает реальное воплощение, потребное магу. тлена [3] Печать тлена — боевое умение жнеца. на третьего скелета. Скелет, как раз, летел в сторону Куртовой шеи, раззявив неожиданно большую зубастую пасть и, встретившись в полете с клубящейся тьмой печати, рассыпался прахом.

Курт оглядел кучки праха на траве. Подошел к еще копошащимся половинкам первого потрошителя, и, начертав тому на лобной кости печать безвременья [4] Печать безвременья — применяется для сохранения чего-либо (например, продуктов питания). , отсек череп и убрал его в походный мешок. Проверил окрестности чутьем жнеца и, спокойно выдохнув, погасил посох. Пора собираться, завтракать и в дорогу. Нужно разобраться с тем, что происходит в этой местности. Потрошители не имеют свойства вызревать спонтанно, на деревенском кладбище. Кто-то их призвал, подготовил, напитывал силой. Или что-то. Ответы жнец собирался узнать в ближайшей ратуше, которая имелась на всю округу только одна. Маленький город, или большая деревня, Драконий Клык ждет его, Курта, явления. И явление грядет, трепещите селяне. И селянки, да.

Когда солнце поднялось в зенит, Курт стоял на главной площади Драконьего Клыка. Такое колоритное название селище получило от относительно недалеко расположенной скалы, торчащей вертикально на высоту саженей пяти-шести, и напоминало, по мнению Курта, совсем даже не клык, а кое-что пониже. И не менее драконье, да. Где-то там, на вершине каменного… клыка, располагался вход в пещеру, в которой, по легенде, в древности жил дракон. Дракона извели древние же герои, а… клык остался. Остальные же деревни в округе, за неимением интересно залегендированных предметов ландшафта, носили более прозаичные названия, такие как Гнилые Горшки или же Дырищи. Несмотря на пафосное название, деревня представляла собой часто встречающийся выкидыш большого села, согрешившего с маленьким захолустным городком. В наличии имелись: частично мощенные улицы; много самых обычных деревянных подворий, плавно переходящих к центру городка в двухэтажные баракообразные жилища для шахтеров; небогато, но опрятно одетые редкие горожане. Этакая помесь пограничной заставы и шахтерского городка. Ну, и вездесущий запах сена и навоза, куда же без этого атрибута, да.

Ратуша Драконьего Клыка представляла собой замечательный образчик деревенской архитектуры, то есть отличалась от большого сарая только наличием резных наличников на редких оконцах и башенки. Ну какая же ратуша и без башенки-то? Монументальные двери, тоже драконьи — судя по размерам, были заперты на засов. Снаружи. А сам засов приколочен гвоздями к дверной коробке. Сняв капюшон дорожного плаща, Курт почесал затылок. Безотказное средство подсказало, что нужно брать языка. Оглядев небольшую, но такую главную, площадь, Курт остановил взгляд на кучке детворы, играющих во что-то на пыльной деревянной мостовой. Дети гоняли двух здоровенных, отливающих металлом жуков по импровизированной арене. Нещадно галдя, постоянно двигаясь и пихаясь, ребятня воображала то ли ипподром, то ли гладиаторские бои.

— Кхм, — сказал Курт, подобравшись поближе. Дети продолжали увлеченно заниматься своими делами. Курт решил закрепить свой успех:

— Привет!

Лучшие ищейки императорской тайной службы поумирали бы от зависти. Только что перед жнецом было чуть больше дюжины детей — миг — и вот уже пустая площадь. Под ногами копошатся несколько жуков, а в десяти шагах стоит бронзоволосая девочка и с интересом наблюдает за Куртом. Попробуем еще раз:

— Привет.

— Привет, — девочка продолжала смотреть на Курта крупными зелеными глазищами. — А ты кто? Колдун?

— Жнец.

— Самый настоящий жнец? Самый-самый? А не врешь? — строго спросила девочка, слегка дернув себя за рыжий хвостик.

— Жнецовее не бывает, да. — Курт потер подбородок. — Меня зовут Курт. А тебя, юная леди?

— Деда говорит, что с незнакомыми дядями говорить нельзя. Вот. А жнецы едят маленьких девочек?

— Только по праздникам. А до следующего еще две недели, да. — заявил Курт, пытаясь удержать на лице ускользающую суровость.

— А что это у тебя за спиной, — девочка разглядела чехол с посохом.

— Ратуша, — сказал Курт и принялся рыться в объемной дорожной сумке, висящей на боку. Достал из нее два здоровенных цветастых леденца и показал их девочке. Девочка не стала скрывать свой энтузиазм:

— О! Это мне? Хочу такой! Хочу-хочу!

— А тебе деда не говорил, что нельзя брать конфеты у незнакомых дядей?

— Ты зануда, — отрубила девочка. — Давай уже леденец. Или оба.

— Мила, — добавило это рыжее чудо, и, подбежав, выхватило леденцы из руки Курта. Присев на корточки он дождался, когда подошедшая девочка освоится с леденцом и спросил:

— Мила, а не подскажешь, где мне найти войта [5] Войт — глава поселения. ? — и, увидев ставший подозрительным взгляд Милы, торопливо добавил. — Мне по делу.

— В «Нетрезвом шахтере» конечно же, — Мила посмотрела на Курта, как на человека, не знающего элементарных вещей.

— Трактир?

— Ага.

— Проводишь?

— А еще конфеты есть? — поинтересовалась Мила с совершенно невинным выражением лица и щербато улыбнулась. Что-то задумала, егоза.

— Много, — слегка приподняв уголки губ, сказал Курт.

— Ребзя! — неожиданно громко крикнула Мила. — Он совсем не страшный! И у него конфеты!

Мигом налетевшая ребятня осадила ничуть не растерявшегося жнеца, и вся дружная компания, весело шумя и смеясь, двинулась в сторону трактира.

Яркие лучи полуденного солнца освещали небольшой зал одного из трех существующих в Драконьем Зубе трактира «Нетрезвый шахтер». В лучах света лениво плавали редкие пылинки. Вкусно пахло едой с кухни. В трактире сегодня было пусто, что неудивительно в такое-то время. То ли будет вечером, когда подтянутся пропыленные рабочие из Волчьей шахты и крепкие, уставшие за день, крестьяне с окружающих полей. Войт Михей стоял за стойкой, как и полагается хозяину заведения, и скучал. Скука навевала некоторую тревожность в организме, и светлое пиво, которое Михей лениво потягивал, эту самую тревожность победить не могло. Помнится, когда Михей заскучал в прошлый раз, началось вторжение перворожденных ублюдков, и Михей потерял почти всю семью. Нет, понятно, что скука Михея тут ни причем. Но, с тех пор, войт считал скуку предвестником «приключений» и, как и любой ветеран Имперского Легиона, нехилых таких проблем. Однако ничего не предвещало…