Юрий Москаленко - Предназначение. Книга 1. Часть 1

И запах… В лавке постоянно стоял одуряющий запах разнотравья, но не обычный лесной или полевой, а какой-то сумасшедший набор запахов, который даже невозможно описа́ть. И этот запах менялся, в зависимости от времени года или сезона цветения.

Он был настолько насыщенным, что казалось, что он окутывает каждого посетителя лавки и пытается проникнуть к нему под одежду, чтобы покинуть лавку вместе с покупателем. Достигалось это тем, что под потолком лавки все было увешано пучками самой разной травы, в разное время года — разной.

Я, в задумчивости, уставился на парящий под потолком гербарий, но, вошедшая Нокта быстро вернула меня из-под потолочья на землю.

— Так, Раст, показывай свой товар! — еще даже полностью не войдя в зал, прощебетала она.

— Ну, вот же вам! — с показным недовольством пробормотал я, снимая с плеча сумку и ставя ее на прилавок. — А где «Здравствуй Раст!», «Ты сегодня прекрасно выглядишь, Раст!»? Где ваша вежливость, госпожа алхимик?!

Нокта почему-то побледнела, закусила губу, а потом, не выдержав, рассмеялась.

— Я помню, молодой человек! — махая у меня перед лицом указательным пальцем, простонала она, все еще смеясь. — Я помню! Это были мои слова! И, кстати, женщинам говорят, что они прекрасно выглядят, это называется комплимент, а вот мужчинам так не говорят!

— Почему?! — от удивления я даже прекратил доставать из сумки цветки. — Разве мужчинам эти, как их?

Я пощелкал пальцами.

— Комплименты? — сразу поняла Нокта.

— Да, они. Потом еще раз скажешь, я постараюсь запомнить. Так что, они мужчинам не нравятся?

— Да, нет, нравятся, конечно, только им говорят другие комплименты, например, какие они умные, или мужественные, или храбрые. — Хозяйка лавки неопределенно покрутила в воздухе рукой. — Ну, как-то так.

Все это интересно, но требует уточнения.

— Ага, значит, если я захочу сделать бате или брату этот самый, скажи еще раз, пожалуйста!

— Комплимент! — выполнила мою просьбу, в притворном раздражении подняв глаза к потолку, госпожа магесса.

— Да! Так вот, если я скажу брату или бате, что они выглядят очень мужественно, им это понравится? — я подозрительно уставился на почему-то опять расхохотавшуюся Нокту.

— Это вряд ли, малыш, это вряд ли! — сквозь смех выдавила она.

Я обиженно насупился и продолжил вынимать из сумки принесенные цветки. Когда Нокта отсмеялась, вытерев платочком слезы, выступившие в уголках ее глаз, она легким движением взъерошила мне волосы на голове и примирительно сказала:

— Не обижайся Раст, просто со стороны это все смотрелось уморительно! Дело в том, что делать комплименты разумному своего пола не принято, а если уж делаешь, то нужно тщательно подбирать слова. Ну да, подрастешь — поймешь, а пока просто старайся не говорить мужчинам комплименты, и все!

— Ладно, сложно все это, пока не разберусь, комплименты, я правильно назвал? — вопросительно посмотрел я на мою собеседницу. Она одобрительно кивнула. — Так вот, говорить не буду, а то, действительно, еще чего-нибудь не то и не тому скажу!

С этими словами я перевернул сумку донышком вверх и потряс, чтобы те цветки, которые вдруг куда-то завалились, выпали.

— Ты что делаешь, малек?! — заполошено закричала на меня Нокта, бросаясь ко мне и подставляя под перевернутую сумку раскрытые ладони.

— Да чо, не разобьются, не глиняные! — пофигистически сказал я, продолжая трясти сумку.

— Баран! Учишь тебя, учишь, а ты как был неучем, так и остался!

В ярости прошипела госпожа алхимик, отбирая сумку из моих рук.

— А чего сразу «баран»?! Чего сразу обзываться-то?! — я насупился и начал думать, как бы отомстить Нокте за «барана». — У меня, между прочим, молодой, растущий организм, и мозг, со скоростью тела, расти не успевает, а потому, во время роста, какие-то знания временно теряются! А вы, как взрослый, сформировавшийся человек, да к тому же еще и магесса, должны ребенку сделать скидку на возраст!

Все это я выпалил на одном дыхании и видел, как по мере произнесения фразы, глаза у Нокты потихонечку увеличиваются, а на лице появляется выражение крайнего удивления.

Я же, произнося эту фразу, тоже начал удивляться длине и заковыристости произносимого мной, и чувствовал, что у меня на все лицо тоже разливается удивление, а величина глаз начинает приближаться к среднего размера серебряной монете.

Так мы и застыли друг напротив друга с вытаращенными глазами и офигевшими лицами. Первой, видимо представив со стороны эту картину, заржала хозяйка, а буквально через секунду, к ней присоединился и я. Мы хохотали так заразительно, что никак не могли остановиться. И она, и я силились что-то сказать, но смех перебивал все, и больше нескольких букв нам произнести не удалось.

Наконец, смех пошел на убыль, и мы стали понемногу успокаиваться. Нокта все еще всхлипывала, но уже начала посматривать на горку цветков, вываленную на ее прилавок.

— Ладно, «молодой организм с непропорционально растущим мозгом»! — в очередной раз всхлипнув, сказала она, — напоминаю тебе, что у этих цветков очень нежные лепестки и при падении они могут оторваться, и тогда цветок будет уже для меня бесполезен. Понял?

— Понял! Подумаешь, забыл немножко, чего сразу «баран»? — непроизвольно вырвалось у меня.

Одной рукой я вытирал слезы с глаз, а другой поддерживал начинающий болеть от смеха живот.

— Прости, малыш, не обижайся, я не со зла, случайно вырвалось! — покаянно произнесла Нокта, опять взлохматив мне шевелюру. — Просто обидно стало! Ты столько времени их искал, потом собирал, потом принес — и здесь, одним небрежным дурным движением, взял и все испортил! Знаешь как обидно!

— Да ладно тебе, госпожа алхимик, я не сержусь. Давно так не смеялся, как сегодня! — улыбнулся я примиряющее. — Ну чего там, на сколько я сегодня насобирал? — задал я животрепещущий вопрос.

— Ну, давай посмотрим, что ты там сегодня принес, — уже серьезно сказала она и, подойдя к прилавку, начала осторожно разбирать, высыпанные мной цветки, раскладывая их по небольшим кучкам, ориентируясь на только ей одной известные признаки.

Это занятие заняло у нее минут десять, в течение которых я нетерпеливо переминался с ноги на ногу, но молчал, чтобы не отвлекать ее от этого ответственного занятия.

Когда мое терпение уже было на исходе и я уже готов был задать сакраментальный вопрос: «Доколе, собственно?», как Нокта подняла голову, посмотрела на меня, улыбнулась и сказала:

— Знаешь, Раст, все цветки очень хорошие, я думаю, что за это все великолепие я заплачу тебе ползолотого, годится?

У меня от ее слов, аж дыхание перехватило! «Не может быть, так много!» — пронеслось у меня в мыслях.

— Это не шутка? — все еще не веря, чуть охрипшим голосом спросил я.