Игорь Осипов - Некромант. Новелла о непутёвой ученице [СИ]

— Встань, — произнёс я и открыл глаза.

Вот только это были не мои глаза. Они принадлежали убитому перед нашей каютой слуге сенатора. Глядеть чужим телом всегда тяжело, особенно не подготовленным.

Я сделал шаг. Палуба качалась, но мертвец ещё не забыл, как держать равновесие и стоял ровно. Тук-тук, билось моё сердце, отмеряя время, данное убитому человеку взаймы. Палуба, груз, мачты и люди выглядели размазанными, но я уже знал, где стоит моя цель, всматривающаяся в приближающуюся бирему. Слуга положил руку на рукоять небольшого кинжала.

— Убей, — одними лишь губами приказал я и открыл глаза, на этот раз свои собственные.

— Брой! — закричал кто-то из пиратов, увидев бегущий труп.

— Шлюхины выкидыши! — завопил главарь, ткнув пальцем в сторону нападающего. — Убейте его!

Банда ощетинилась короткими абордажными клинками, и лишь пиратский некромант испуганно заозирался по сторонам. Он уже понял, в чём дело, но не мог найти мастера, то есть меня.

— Мира, хочешь ещё один важный урок? — прошептал я, зловеще улыбнувшись.

Мой взгляд встретился со взглядом преступившего закон коллеги, и тот вытянул в мою сторону руку, открыл рот и закричал.

— Его убейте! Он тоже некромант!

— Старайся всегда иметь небольшой фокус в рукаве, — произнёс я и вскинул ладонь.

С пальцев сорвалась золотистая молния, ударившая в самозваного гортатора. Человек вспыхнул, как облитое маслом соломенное чучело, и завопил. От этого крика Таколя зажала уши и зажмурилась, а Мира застыла, белая как мел, выпучив глаза. Завизжали матрона со служанкой. Сенатор застыл и, часто дыша, бегал выцветшими от старости глазками по палубе, просчитывая возможное развитие событий. Его помощник шептал молитву, испуганно пялясь на живой факел. И лишь пленный капитан судна хмуро глядел вперёд корабля.

В это же время мёртвый слуга подбежал и ударил самого ближнего пирата в живот ножом, тот попытался отбиться, но лишь неглубокого вспорол кожу нежити. А исполняющий мой приказ мертвец ударил несколько раз. Нож задел сердце морского разбойника, и я быстро согнул руку в локте и сжал кулак, словно натягивая поводок с готовым сорваться с него псом. Впрочем, так оно и было. Только что убитый пират отступил на шаг, а потом сделал взмах клинком наотмашь, заставив ближайшего товарища захрипеть и схватиться за горло в безнадёжной попытке остановить хлещущую из перебитого горла кровь.

ТУК-ТУК! — стучало у меня в висках, рождая круги перед глазами. Вопль упавшего на палубу и рвущего на себе одежды гортатора и визги женщин слышались так, словно они были заперты в большую винную бочку. ТУКТУК!

Я взялся левой рукой за грудь, а правой сделал короткий взмах.

Мёртвый пират рубанул испуганного товарища наискосок, вгоняя меч в плечо, и ещё одним врагом стало меньше. Но именно этот был мне не нужен. Достаточного того, с перебитым горлом.

Моя сила грубо и бесцеремонно вырвала тело из лап окончательной смерти, отбросив угасающую душу за борт корабля.

ТУК-ТУК, ТУК-ТУК! — било сердце в барабаны, и с каждым ударом тьма наваливалась всё сильнее. Я уже не слышал воплей, криков чаек и раскатов грома. Лишь ровный свист в голове и стук крови.

Тьма толкнула корабль и море на кромку между мирами, а молнии тянулись медленными ручьями.

— Тагира, сыграй, — прошептал я, — что-то нехорошо мне.

Красивая смуглая девушка с флейтой в руках вышла из этой тьмы, а потом со всей силы ударила меня по лицу ладонью.

— Дядя Ир, — услышал я крик, а потом меня ударили по щеке ещё раз, разгоняя мрак. — Дядя Ир, очнись.

Я вздрогнул и тряхнул головой. Передо мной стояла Мираэль с трясущимися губами и широкими, быстро бегающими глазами. Шум волн, солёный запах моря, крики чаек и скрип корабля снова навалились на меня вместе с головной болью. Но на этот раз к ним прибавился запах горелого мяса и причитания.

Я ещё раз тряхнул головой и оглядел палубу. Три мертвеца замерли перед пиратами, выставив вперёд клинки, а самозваный некромантгортатор дымился на полу без признаков жизни рядом с телами двух головорезов.

— Эта, ты нас не убивай, пожалуйста, — тихо пробасил главарь этой шайки, держась за руку, с которой обильно капала кровь.

И судя по исколотым и изрубленным умертвиям, они дали бой, но безрезультатно. Это хорошо, что перед уходом во тьму успел отдать нужные приказы нежити, иначе бы они стояли не лучше, чем чучела для битья. Но всё равно я ненавидел поднимать мёртвых в такой спешке, предпочитая долгую, но безопасную подготовку.

Тук-тук, — тихо билась жилка в виске, напоминая о проклятии мастеров нашего ремесла. Бездна мстила, норовя затянуть к себе душу наглого некроманта, осмелившегося покуситься на её добычу, и потому члены моей гильдии могли испить из Мавронерии — чёрной загробной реки — будучи ещё живыми, и впасть в забвение.

Я поморщился, а потом дёрнул кистью правой руки, словно воду стряхивал. В этот же миг мёртвый матрос быстро бросил кинжал, и один из пиратов упал с пробитым горлом и заскрёбся на досках палубы, хрипя и булькая. Нежить может делать то, что умеет сам некромант, а я, когда трезвый, неплохо обращался с метательными ножами.

— Он с моей племянницей грубо обошёлся, — тихо произнёс я, а потом глянул на быстро приближающуюся бирему.

Времени совсем не осталось.

— Я понял, — тут же кивнул пират. Он не был напуган, но здравомыслия ему не занимать, и при этом он часто бросал взгляд на поджаренного мастера. Впрочем, иные и не становятся во главе морских шаек. Труса сожрут свои же. От сильного, но истеричного самодура уйдут к другому. Тупой давно бы сдох сам. — Я всё понял. Что нам делать?

— Одного на рулевое весло, — ответил я и потянулся к осиротевшим нитям правления гребцами.

Они были подготовленными и потому сложностей с перехватом не было. В глазах лишь на миг потемнело, но зато я ощутил гребцов, ощутил, как единый организм, готовый беспрекословно выполнять приказы. А приказы им нужны несложные. Поднять вёсла — опустить вёсла, сильнее грести или тише.

— Ты, бегом на руль! — зарычал главарь и мимо меня в сторону кормы пробежал жилистый пират, сразу схватившись за длинную полированную рукоять.

Бирема приближалась, и на лицах пиратов, матросов и путников, находящихся сейчас на палубе, читалось напряжение. Матрона со спутницей бормотали молитвы богине судьбы, ветреной и переменчивой, я скажу, особе.

— Рано уклоняться, — тихо проронил освобождённый от плена капитан.

Он подобрал с палубы абордажный клинок и посмотрел на стену дождя, движущуюся к нам со стороны острова. Ветер сменил направление и теперь дул к земле, но не прямо, наискосок, всё равно подгоняя атакующую бирему.

— Рано, — согласился главарь пиратов.