Николай Грошев - Новый король [СИ]

— Странный мутант. — Качая головой, сказал Рид.

— Сам ты мутант, чмо пернатое.

— Да, мистер Рид, странный со всех сторон…

— Наклонись пониже сучка и губами чмокни у пупка — вот где я в натуре необычный, заглотни сука и познай блять глоткой всю мою необычность! Отвечаю, оно с сюрпризом, внутри белый карамель есть. С автодоставкой.

Помолчали. Головами зачем-то вот покачали и друг на друга глянули.

— Нужны дополнительные тесты. — Сказал Рид. — Полностью расшифруйте его ДНК, он…

— Отсоси с заглотом, я тебе сам расшифрую!

— Язык. — Как-то странно, с паузой, сказал Рид. — Язык его нам без надобности. Язык удалите, после чего продолжайте тесты.

— С удовольствием мистер Рид!

— Чё??? Да пошли вы нахуй! — Снова взвыл Штык и начал барахтаться на столе, но опять бесполезно. Только ещё сильнее пропотел. Наконец, сдался, расслабился, немного напрягся, весь нахмурился и снова расслабился, с облегчением выдохнув.

С полминуты, оба неизвестных гражданина чуждого Штыку мира, смотрели, собственно на Штыка. Наконец, мистер Рид кашлянул и сказал.

— Он что, эээ, простите, обделался?

— Гы. Вот и нюхайте теперь суки!

Рид выпрямился, покраснел оскорблённо и холодно проговорил, направляясь к дверям.

— Кормить только внутривенно. Если останется в сознании — ампутируйте язык.

— Но вы же видите — внутривенно и кормим. А он высыхает. Он так сдохнет.

— Добавьте в смесь компоненты для ускоренного метаболизма. Возможно, проблема в этом.

Дверь закрылась, Рид исчез. Мужик в халате, что-то там с трубочками возится.

— Мужик. — Позвал Штык. Тот не отзывается. — Слышь, Моня, или как тебя там. Оглох что ли?

— Я с мути не разговариваю. — Ответил Мартин, проверяя крепление иглы в вене правой руки.

— А! Осторожнее блять! Больно же!

— И хорошо, что больно. Моя бы воля, ты б всё время был в сознании, что бы видел и чувствовал, как мы берём образцы и изучаем твои внутренности. Такие как ты, должны мучиться. Вы извращение над природой. Мразь, в полном смысле этого слова.

Штык помолчал, потом набрал воздуха и выдохнул.

— Фашист ты ебаный!

— Кто?

— Фашист.

— Я услышал. Кто это?

— Да вы пиздец! — Штык попытался опять дёрнуться — руки словно свинцовые. — Фашисты, нацики, фрицы сраные, чё блять тупишь? Мы вам блядям ещё за Севастополь припомним!

— По-моему, ты безумный мутант. — После пары секунд размышлений, сказал Мартин.

— Я не мутант. — Помолчал и добавил. — А ты в натуре пидор.

— Всё, достаточно. Мне это надоело. — Мартин подошёл к голове Штыка, протянул руку. — Не дёргайся и больно не будет. — Пальцы сжались на челюсти, вторая руку поднялась над его лицом, с чем-то зажатым между пальцев. Штык ощутил, как холодные щупальца страха подбираются к его душе, но ни на секунду не поддался им и героически встретил новую угрозу для себя!

Мартин замер. Звук повторился и в этот раз гораздо громче. Он удивлённо приподнял бровь, привстал на носках, глянул в сторону той половины Штыка, из которой росли ноги. Новый звук повторился, теперь грубее и нечто желтоватое полетело на пол мелкими брызгами, да так, что аж до самой стены.

— Господи! — Взвыл Мартин. — Ты ж весь пол обосрал скотина! Ты…

От телодвижений Мартина, его рука слегка соскользнула. Штык, чьи глаза стали круглыми, а язык пытался спрятать подальше в желудок, что б ему его не оторвали, инстинктивно ощутил возможность. Желудок с возможностью был полностью согласен и требовательно заурчал. Клыки выпрыгнули как маслом смазанные и челюсти резко сжались.

— Ааа!!! — Взвыл Мартин, пытаясь выдернуть руку из пасти мутанта. Бесполезно, словно тисками сжало, а боль такая, что не орать просто невозможно. Свободной рукой, Мартин врезал по лицу Штыка, удар отозвался новой вспышкой боли в руке, в глазах помутилось, он упёр одну ногу в лицо мутанта и снова дёрнул изо всех сил. В этот раз получилось. Рука противно захрустела, кусочки мяса остались на клыках мутанта, но он всё же сумел освободиться и грохнулся на пол, прижимая покалеченную руку к груди. Не прекращая кричать, Мартин пополз к двери, та сама открылась и он выбрался в коридор. Дверь за ним закрылась, оставив как напоминание о вопиющем случае, лишь кровавый след на полу.

А на столе медицинском, в трубках весь, лежал мутант. Худой как палка — всего мгновение назад. Его тело быстро меняется. Глаза закрыты, с уголка губ, стекает струйка крови.

— Вкусный хавчик был акулам… — Пробормотал Штык и резко сел. Пластиковые трубки пришли в движение иголки вырвались из вен и Штык тихонько застонал от боли. Потом поднял к лицу руку — почти такая, какой он привык её видеть последний год. Однако мышцы заметно меньше, кожа бледная, синие вены проступают под кожей. Желудок требовательно заурчал — нужно ещё крови.

Он стал срывать трубки, иглы, всё что торчало. Было немножко больно, но он мужественно терпел, как истинный Король Вампиров, мужчина и Защитник Отечества Русского!

— А! Бля! Сука! Какого хуя?! Ай! Мля, да ёбаный ты в рот! Пидорасы! А! У! Бля!

В общем, терпел героически. Но так как он не мазохист совсем, то трепел, естественно вслух.

Наконец, все иголки и трубки оказались на полу. Штык выдохнул с облегчением, сел на столе, свесив ноги. Поболтал собственно ногами, осмотрелся. Ничего не изменилось, те же стены, та же кровь на полу и сам он весь в мелких ранках, из которых течёт кровь. Раны заживали с трудом, некоторые не заживали вовсе, а продолжали кровоточить. Штык собрался с силами и попытался ускорить заживление ран. Эффект был мгновенный. Но не совсем тот, что он ожидал.

Сказав нехорошее слово, Штык поспешно спрыгнул на пол, кое-как поймал равновесие и вприпрыжку добрался до угла. Там взял самое дорогое в обе руки — он с трудом мог стоять ровно, казалось, в комнате сильнейший ветер, так что взялся за это самое, уловил центр тяжести и расслабился. Журчание наполнило мир, а вслед затем резко вернулись запахи.

— Бляяяя! — Сказал он, зажимая нос рукой. — Пиздец вонища! Как будто тут кто насрал бля…

Обернулся — весь стол в том самом, что пахнет. Скосил взгляд. Ну да, и сам весь в том же самом. Тут бровь вверх поползла — оно журчит ещё, хотя уже и не сильно. Но не в том дело — цвет, обычно, это самое, что на пол падает, оно с желта такое или прозрачное. А тут, стало даже страшно. Закончив, Штык отступил в сторонку, стал на лужу смотреть. Сине-зелёно-фиолетовая.

— Ебать мои старые костыли. И чё это вообще?

Ответа не было, но зато он ощутил, как затягиваются раны от игл и трубок. Голова очистилась, думать стало легче. И стоять на полу тоже. Видимо, организм сбросил всё то, что в него загоняли эти трубки, капельницы и прочие непонятные предметы местного быта. Снова глянул на стол, в этот раз с ненавистью — сколько они сказали, два месяца? Странно, что от голода не помер…