Николай Грошев - Новый король [СИ]

Коридор казался бесконечным, прошёл уже метров десять, но разглядеть где коридор кончается, всё никак не мог. Дошёл до развилки и остановился. Слева такой же бесконечный коридор с грязно белыми стенками, серым полом и плафонами ламп. Однако в отличие от того коридора по которому шёл и тому, что впереди, здесь имелись дверные ручки на стенах. Из-за странной покраски, толи деревянных, толи гипсовых стен, сложно было разобрать очертания самих дверей, но они там точно есть. Прямо по курсу только коридор с глухими стенами. Справа — такой же коридор, как и слева, но туда он не пошёл. Посторонился, кивнул пробежавшему мимо десятку мужчин в такой же форме, подумал было честь отдать, но не решился. Последний из бежавших, остановился перед ним и, сняв шлем, грозно на него посмотрел.

— Кто такой? Из какого подразделения? — Рявкнул мужик.

— Сто четвёртый, мотопехотный, Челябинск. — Автоматически ответил Штык, и задумчиво почесав шлем, кашлянул.

— Чё??? — Удивился солдат, повернул голову — видимо, друзей, бегущих по коридору, окликнуть хотел, но не успел.

— Мужик, — сказал Штык, ложа ему руку на плечо, — я жрать хочу.

— Какого…

Поздно. Клыки вонзились в шею — жертвы трепещущее тело, ужасный вампир тащит в левый коридор и вот уже никто не трепыхается, бледное лицо солдата безмятежно и мертво.

Штык ухватил покойного за лямку бронежилета и удручённо хмыкнул — диверсант из него не очень что-то получился. Ну, не беда. Вот куда покойника девать, что б за ним целая орава солдат не ринулась? Взгляд сам собой остановился на первой дверной ручке. Пожал плечами, ручку повернул, дверь толкнул и юркнул туда поспешно, да труп бросил у порога. Дверь закрыл, спиной к ней прижался и с облегчением выдохнул…

Три человека в белых халатах, повернулись и смотрят. То на него смотрят, то на труп. В общем, интересно им видимо.

— Здорово. — Кивнул им Штык. На покойника пальцем показал. — Обморок. Отвечаю, блять буду, в натуре, иду короче, а этот хер такой «а!» и упал. Аллергия, наверное. Вот.

За спинами людей в халатах, стол стоит, сверху на этот стол надвинута медицинская лампа и с неё свисают синеватые полосы ткани, закреплённые за этот самый стол.

— А вы операцию делаете? Не отвлекайтесь пацаны, норм всё. Он щас очнётся.

Один из докторов, бочком стал подбираться к стене. А там, за пластиковым щитком, красная кнопка. Возник морально-этический вопрос — убивать или нет? Ведь парень просто хотел вызвать помощь, он ведь не знает, за что убили и почему. Вроде ничего криминального в его поведении нет.

Штык сам себе кивнул и тут за ширмочкой, на столе, кто-то застонал. А это значит что? Скальпели-то в руках докторов имеются и в крови. Значит, анестезию плохую дали. А раз человек так плохо работает то, что получается? Преступник получается и значит, в рамках кодекса…

Мужик почти нажал на кнопку. Штык оборвал мысль и ринулся вперёд. Доктор упал без чувств. Впрочем, тут сложно сказать. Глаза открыты, из головы что-то красноватое капает, на вид такое прям — фу. В общем, не понятно. Возможно, некая патология, вследствие которой, этот мужик спит с открытыми глазами — ну так! Понятно всё теперь, ага…

— Вот отвечаю — с места стронетесь, выебу в натуре.

Доктора замерли на месте — пытались к дверям тайком прокрасться и сообщить куда следует, а это просто недопустимо аморальное поведение!

Сожрать их может? Штык прислушался к желудку. Тот ответил смачной отрыжкой и разлившимся по телу теплом и довольством — жрать не хочется. Даже кушать нет желания — объелся видимо. Ну, это как раз хорошо. А вот кто там опять стонет, да всё громче и громче?

Штык подошёл к столу, отодвинул ширмочку и замер на месте с широко открытыми глазами.

На столе лежала девушка, небольшого роста, даже хрупкая на вид. Точнее сказать было сложно — живот распорот и видно внутренние органы, грудина вскрыта и раздвинута в стороны при помощи какой-то металлической штуковины, одна рука так же разрезана, кожа отодвинута в сторону, в венах иголки, какие-то капельницы, пластиковые трубки. При этом девушка жива и в сознании. Белокурые волосы раскинуты по столу, лицо бледнее, чем бумага, пустые измученные глаза смотрят в потолок.

— Да вы совсем охуели? — Выдохнул Штык, ошалелым взглядом обратившись к докторам. Те бросили скальпели и в двери. — Да вот хуй вам в рот! — Штык прыгнул вперёд. Один доктор полетел в стену, под хруст сломанных костей свалился на пол, без чувств. Вполне возможно, что чувствовать он уже никогда и не будет. Второй завизжал и почти открыл дверь — его голова врезалась в дверь с такой силой, что там образовалась вмятина, а собственно голова, треснула. Мозги посыпались на пол чуть раньше, чем туда упал доктор.

— Пидоры блять. — Буркнул Штык, вернувшись к столу. Пару секунд смотрел на девушку, что делать, он понятия не имел, но оставить это дело вот так, не мог. Вздохнул тяжко, наставил автомат на лоб девушки и вжал курок. Боёк щёлкнул вхолостую. Ругнувшись, Штык автомат выбросил, снова на девушку посмотрел. Возникла мысль, что её жизнь поддерживают все эти трубки и капельницы. Стал решительно выдёргивать иголки и выбрасывать всё это пластиковое непонятно что. Попутно подумал, что мог бы покончить с ней одним ударом в висок, но, почему-то, рука не поднялась. Вскоре всё было убрано и он замер перед заживо вскрытой девушкой, ожидая, когда её глаза закроются, а дыхание остановится. Однако шли минуты, но ничего не происходило. Как-то это было странно. Штык склонился над её лицом, посмотрел в глаза — даже не стонет. Может, померла уже? Ткнул пальцем в щёку, и глаза у неё двинулись и прям на него уставились! Штык икнул, но с места не сдвинулся. Потом кашлянул.

— Слышь, кис, ты как? — Тихо сказал он.

— Р-рёбра, что-то, уб-бери… — Едва шевеля губами, прошептала девушка.

— Эээ, ну я, это, ну, как бы… — Пробормотал Штык, опасливо глянув на те самые рёбра.

— П-прошу…

Штык вздохнул тяжко и подошёл к груди. Глянул. Рёбра, все дела, кожа с них снята и откинута в стороны, однако не расправилась по торсу, а выпирает. Штык наклонился, глянул. Под отвёрнутой кожей увидел то, что мешает ей расправиться…

Штык стёр слёзы с глаз. Прислушался к себе — вроде больше не тошнит. На пол глянул.

— Пиздец. Теперь опять жрать надо. Сцука! Всё считай, выблевал…

Сие сказав грустно, он встал на ноги и снова глянул на кожу эту вывернутую — не расправляется она, потому что ей мешают внушительные груди. Эти самые груди, с рёбер срезали вместе с кожей, Штык отвернулся, издал неприятный звук, сплюнул кровавую слюну, чуть не поскользнулся на недавнем содержимом своего желудка и всё-таки, собравшись с силами, убрал железное непонятно что, раздвинувшее рёбра девушки. Штуковину эту выкинул, и было шагнул к той части кушетки, где была голова девушки, но замер на месте — сошедшиеся кости грудины, покрылись сукровицей. Верхняя часть грудины оказалась сомкнутой в тот момент, когда девушка выдохнула и на его глазах, кости срослись.