Николай Грошев - Король вампиров. Часть 1 [СИ]

— Вот блять! — Хлопнул он себя по лбу. — Они ж не мы, они жрать не могут как мы, бля, хуёво.

Взял трубку, набрал номер, стал разговаривать…

— Чё??? — Выдохнула Соня, садясь в кровати. — Ой! — Трубку бросила, с кровати соскочила — от неожиданности она так резко села, что… — Олежа! Оёй, Олеженька, ты живой? — Олег не реагирует, молча, капает кровью на ковёр из жестоко рассечённого лба. Батарея отопления всё ещё гудит — хорошо его приложило с движения того простого. Вот не вовремя он к ней, да целовать то, что чуть ниже шеи и такое на ощупь ещё мягкое… — Олег! Очнись! — Она хлопнула его по щеке. — Бляяяять!!! — Взвыла Соня, обнаружив, что у любимого человека, мало того что череп проломлен, так ещё и челюсть теперь болтается как на скотч приклеенная и ещё иногда так хрустит…

— Сонька! Отзовись ёпт. — Орёт телефон на кровати.

Соня села на пол. Глаза круглые и пустые. Едва шевеля рукой, взяла трубку.

— Алло бля! Король с тобой говорит. Ну, ты чё там потухла?

— Я, я его убиииилаааа… — Плачет Соня, из глаз хлещут слёзы.

— Кого? Чёт я не понял, ладно, в рот мента, убила — значит было за что. Хотя жаль, конечно, пацан к успеху шёл — ну, не свезло, хуй с ним. Сонь, тут короче такая тема…

На полу послышался стон, глаза девушки полыхнули надеждой, трубка полетела на пол.

— Аааа!!! — Хотел было сказать Олег, но в глазах двоилось, боль была страшной, а речевой аппарат кроме невнятного хрипа ничего издать и не сумел. Спустя мгновение, парень снова отключился и растянулся на полу. Соня, вся в слезах, кинулась к нему, подняла на руки как пушинку и бегом понесла в гараж, к машине. Едва вышла на улицу, стало очень холодно, какой-то прохожий лениво глянул в сторону её дома, запнулся, матюгнулся и замер, стоит теперь смотрит.

— Хули вылупился? — Рыкнула девушка, юркнув в гаражную дверь. Поспешно усадила Олега на заднее сидение и пулей метнулась обратно в дом — пусть и надо поторопиться, но всё-таки, голышом, да зимой, ладно, что не правильно поймут, но ведь холодно! Зима всё-таки, на полу трубка телефонная орёт матом. Глаза Сони сузились, она трубку подняла и зарычала. — Ты!!! Ты! Ты козёл ебучий, ты какого падла рваная… — Ну и там много всяких слов. Штык ответил только через минуту, к тому времени Соня уже оделась и, сунув телефон в нагрудный карман, бежала обратно в гараж.

— Это, ты там часом ничего ни попутала?

— Пошёл на хуй гондон! — Рыкнула Соня, не забыв поставить на голосовую связь. — Я из-за тебя выродка, чуть Олежку не прикончила! Ублюдок!

— Ну, блять, извиняюсь, хуле, короче, ладно, забыли. Понятно, стресс, баба ты, опять же ебанутая ты с детства ещё походу, да и я, признаю, чутка виноват, но…

— Забудь придурок! — Она завела мотор и вжала газ. Визжа шинами и вихляя в заносах, машина стремительно летела по городским улицам, в сторону ближайшей больницы.

— Соня! Ну, надо, очень. Я просто так стал бы тебе звонить? Никогда ж такого не было!

— Вчера, за пивом сгонять. Потому как тебе гондону в лом было спускаться в ларёк у дома.

— А, так это один раз было.

— И два дня назад. И неделю назад. Дважды, куда лезешь пидор под колёса??? — Прокричала в окно, но ехала быстро, так что услышал совсем другой человек и совсем другого пола.

— Ну, Сонь, ну поляну накрыть надо, чё я как обсос буду? Носраторы всё-таки, не быдло какое, реальные, авторитетные пацаны. И бабы. Бабы там тоже есть. Не, ты прикинь? Сонь, реально, у них тут, ну, у Носераторов, полный фашизм! Я охуел прям…

— Феминизм.

— Чё?

— Феминизм чмо тупое.

— Пошла на хуй, с хумизмом своим ебучим, короче! Сделаешь или Папа на тебя расстроится и пиздюлей пропишет, как руки дойдут?

— Только попробуй падла! Я тебя так…

— Да шучу я. Ну чё, Сонь? Премию выпишу. Ленке скажу, она выпишет.

— Хм. — Соня сбавила скорость, чтоб не сбить пешехода, высунулась в окно и устало махнула рукой — забыла, что именно пешеходу тому сказать хотела. Премия ей не помешала бы, пристройку Олежа к дому сделать хочет, не из бетона же её делать, надо как-то не слишком мажорствуя, но и не слишком бедно — мрамор там, красное дерево, по бедному, в общем. А поверх там сайдингом, чтоб не сильно выделяться и не провоцировать соседей на ночной поход к ней в огород в компании спичек и пары канистр бензина.

— Ну?

— Ладно, хуй с тобой…

— Всегда со мной. Хули! Тридцать три са…

Соня выключила трубку и прибавила газу — Олег пришёл в себя и опять начал стонать.

— Всё в порядке Олежа, мы в больницу едем, ты не шевелись там. — Он замычал, из глаз слёзы, боль, наверное, не шуточная. — Ты с лестницы упал. Лампочку вкручивал и упал. — Олег удивлённо вскинул брови, а в следующий миг, его глаза затуманились и он уснул. Теперь он отчётливо помнил, как цоколь лампы закоротило и, от неожиданности, он свалился с лестницы, да и ударился челюстью о тумбочку. И потом, в конце падения, головой об пол. Вот как бывает опасно по дому работать…

Над зоной в снегах потерянной, ветер снежную пыль несёт и голубей в ней не видать совсем — зима, голуби, где в город улетели, а где и передохли. Сибирь, тут всё сложно.

Стоит на воротах, гражданин в пятнистой форме. Курит не спеша, сигарету держа в кулаке, что б сильный и холодный ветер не погасил огонёк. Да смотрит он вдаль, взглядом грустным — на сутках сегодня он. Вот постоит сейчас тут, помёрзнет немного и в сторожку, а там спать. Ну, как только начальство разбежится по домам, сразу спать. По инструкции оно, конечно, не положено, но если спать хочется, почему бы и нет? К тому же, делать всё равно нечего. С вечера всё закрывается, зеки спят, охрана, частично тоже спит, только несколько человек, да три собаки дежурят, патрулируя местность и всё. Тут всегда так — ещё в СССР построили и спланировали, так что работать не особо сложно. Между зданием и забором, приличный участок чистой местности, даже машины там ставить запрещено — стоянка за забором, что было бы печально, если б рядом было бы хоть одно поселение, народ-то добрый здесь. Да вот денег у народа нет, а обходиться без еды не научились ещё — в этом отношении пока всё тоже очень сложно. Судя по действиям правительства, оно всеми силами движется именно в этом направлении, но пока что, особых успехов нет, народ, не понимая всей сложности экономической ситуации, всё равно и, надо заметить, совершенно наглым образом, продолжает хотеть кушать и более того! Те у кого, получается, кушают аж три раза в день! Безобразие — государственный курс инновационного развития коту под хвост. А вот если бы поддержали бы, перестали бы кушать, то глядишь и научились бы обходиться без еды. Но нет, всё равно они вероломно нарушают программу правительства, мысленный процесс товарища охранника оборвался, он стал смотреть на единственную дорогу, проложенную через километры снежных полей, отделявших учреждение закрытого типа, он ближайшего города. Ближайшего и, в общем-то, единственного на сто километров в любую сторону. Широка Россия-матушка, фигура, бредущая по дороге ещё далеко, так что охранник выбросил бычок и задумался о том же самом, но немного по-другому. Ему вдруг подумалось, что ведь эта мысленная цепочка, выстроенная в результате хронического недосыпания, низкой заработной платы, конкретно замёрзших ног и головы, да с голодухи — на ужин он только один пакет сублимированной лапши взял, так что придётся терпеть до ночи. Если сейчас съест, придётся до конца смены обходиться только кофеем, да свежим воздухом. Так что лучше потерпеть и как не в мочь станет, тогда и съест он свою несчастную лапшу.