Николай Грошев - Война вампиров [СИ] [книги 4-5]

Она двинулась вперёд, стараясь не наступать на трупы и их части. Всю дорогу она шла с круглыми глазами — не от страха, совсем нет. Мали была поражена до глубины души.

Тем, что первый ужас, практически исчез. На его место пришла лёгкая грусть о женщинах и детях, ставших жертвами некоего зверя. Но трупы мужчин, теперь вызывают лишь удовлетворение. В какой-то момент, она поймала себя на том, что смотрит на мертвецов с улыбкой, взгляд ищет среди мертвецов тех, кто насиловал её и иногда находит…

— Прости Господи, прости… — В слезах шептала она, не понимая, что с ней творится.

А запах жаркого становился всё сильнее.

Долго искать не пришлось, за очередной грудой тел, она остановилась, и её едва не стошнило.

— Подходи, садись. — Сказал абсолютно чёрный мужчина, шевеливший угольки в костре при помощи стального прута. На дрова он пустил то, что нашёл в лагере — брёвнышки, сушняк, осколки немногочисленной мебели.

Над костром, на металлическом пруте, висел «шашлык». Большинство кусков, не выделялись ничем, мясо как мясо. Но два имели легко узнаваемую форму. Часть голени и кусок руки, вместе с кистью, на коей не было пальцев. Мали видела перед собой шашлык из человеческого мяса.

— Как хочешь. — Пожал плечами мужчина одетый только в набедренную повязку…

Она вдруг вспомнила его. Неделю назад, ночь, когда ей удалось поспать, не будучи изнасилованной — они пришли тогда. Другие, не те, что этой ночью. Загнули её раком, руки скрутили верёвкой, за спиной. А этот человек проходил мимо. Нет, он не вступился за неё, просто кто-то из её мучителей вдруг хлопнул его по плечу и сказал.

— Брат, будешь трахать эту неверную шлюху? Аллах с нами сегодня, мы хорошо повеселимся.

— Аллаха не существует. — Ответил этот низкорослый, мускулистый парень, тогда тоже ходивший лишь в набедренной повязке. — Нет на земле другого бога, есть только Джангрух, Владыка Джунглей и Повелитель Ночи. — Тут парень плюнул под ноги оторопевшим насильникам и с презрением выдал. — Он мерзкая злобная тварь, я больше не почитаю Творца. Пусть Джангрух Велик, но он забрал всё. Единственный Бог, который есть — грязная лживая тварь и, однажды, я съем его сердце.

А потом повернулся и пошёл прочь.

— Аллах Акбар… — Сказал кто-то. Они переглянулись. Мали сильно толкнули, она упала наземь, в слезах, стеная от боли. А её мучители, снова окликнули парня.

— Стой неверная тварь! — Он остановился, повернулся. Она помнила, как сверкнули его глаза — никак. Пусто в них было. Словно бы и не глаза, а пустая яма, бездонная, тёмная яма.

— Нет бога кроме Аллаха! — Рявкнул один, другой добавил. — Аллах Акбар!

— Джангрух Акбар. — Ответил парень. — Аллах, выдумка полоумного дикаря, не умевшего мыться полностью.

— Что? — Взвыли они разом. — Что ты сказал о Пророке тварь???

— Пророк, был дикарём. — Качая абсолютно чёрной головой, сказал парень. — Он был слишком тупой и сумасшедший, что бы мыться полностью. Поэтому он мыл только жопу. Чтобы не вонять собственным говном. Но вонь пота и грязи, его не смущала. Неудивительно, ведь он шёл по пути безумных фантазий. Джангруху Муххамед понравился бы. Творец, любит безумцев. Ведь Джангрух и сам безумен.

— Что ты несёшь неверный?

— Муххамеда надо было принести в жертву настоящему Богу, Владыке Ночи, Джангруху…

Это стало последней каплей. Они не выдержали и с воем кинулись на него, в ночи что-то блеснуло, добрые мусульмане взвыли от боли и страха, а потом ринулись прочь, этот чёрный парень остался. И два мусульманина остались на земле.

Одного из них, он стал поедать прямо на глазах Мали, без соли и закуски, орудуя ножом вместо вилки. Ему не понравилось, что она смотрит, и он повернулся тогда спиной, стал чавкать, издавать звуки типа «ммм» и пару раз, с набитым ртом, похвалил нежный вкус пищи. А потом отрезал от ляжки второго мертвеца шматок побольше, взвалил себе на плечо и ушёл, потом его искали. Мали помнила, как весь лагерь гудел несколько дней. Все мусульмане отчаянно искали убийцу, но тот парень куда-то пропал, а на следующую ночь пропал один из мусульман. На вторую, ещё один. Спустя четыре ночи, нашли первого — потроха, немного мяса и кости. Его кто-то съел, аккуратно отрезая самые вкусные кусочки, широким острым ножом…

— Я предлагаю снова. — Сказал парень. Повернулся. Обычное лицо, разве что, чуть-чуть не правильно слепленное. Кожа чернильно-чёрная, она смутно припоминала племена, отличавшиеся такой внешностью — где они жили, как жили. Но вот их названий вспомнить не смогла. Только легенду, которую вспомнила ещё тогда, ночью, в которую её не изнасиловали — южные джунгли, где жили полнейшие дикари, пожиравшие человеческое мясо. Жуткие страшилки для детей, кто бы мог подумать, что это вовсе не сказки для детишек, а реальность?

— Я, я это… — Промямлила девушка, не решаясь сдвинуться с места.

— Муслятина. — Он показал пальцем на мясо, жарившееся на медленном огне. — Очень вкусно, я не знал. Если бы знал, начал бы есть муслятину намного раньше. Джангрух создал хорошее мясо, а я не знал. — Он покачал головой, явно расстроенный. — Творец отвернулся от нас раньше, чем я полагал. Ведь раньше никто не знал, что муслятина такая чудесная на вкус.

— Это, человеческое мясо. — Хрипло произнесла девушка.

— Да. — Кивнул парень в ответ. — Я знаю. Хорошая пища. Но в наше время её нелегко достать.

Он помолчал, вздохнул тяжко и снова заговорил.

— Мусульмане чудесные люди. — Мали передёрнуло от этих слов. Но следующие, вернули ей не слишком приятный серый оттенок лица. — Творец наполняет их особым вкусом, когда они уходят на ложный путь и отрицают Его. Тогда они становятся муслятиной. Я не понимаю, как и почему, но муслятина гораздо вкуснее христинятины и любой другой Святой пищи. Это дар Джангруха. Ты можешь, есть сколько хочешь. — Он показал широким жестом на окружающие их тела. — Здесь много разного мяса. Муслятины много, есть христинятина — её легко опознать. Христинятина носит крестики. Тут. — Он показал себе на грудь, что б она поняла, где «христинятина» носит крестик. Помолчал, съел кусочек мяса, спустя пару секунд поморщился. — Но если честно, эта пища так себе. В ней есть особый букет, но не лучший из всех. Очень советую попробовать буддятину. В ней тоже есть нечто особенное, и возникает удивительно приятное послевкусие.

— Б-будятина?

— Творец пустил их по пути глупого жирного прохвоста, называвшего себя Будда. Он наделяет эту пищу тоненьким послевкусием, лёгкая кислинка на языке. — Парень пожал плечами. — Мне никогда не нравилось. А отцу очень. Он говорил, что это самое лучшее мясо, созданное для нас Творцом. Мой брат, тоже любил буддятину. Мы охотились там. — Парень указал куда-то на юг и стал снимать вертел с костра. — Готово, с корочкой. Можно есть. — Он осторожно откусил кусочек, Мали всё-таки стошнило. — Жаль не нашёл соли. С солью муслятина лучше.