Николай Грошев - Последний клан [СИ]

Он посмотрел в глаза капитана и кадык нервно дёрнулся, без всякой команды от мозга — холодные глаза с интересом изучали внешность молодого участкового. Только вот интерес этот,он такой видел в глазах овчарки, которой бросили кусок свежего мяса. Собака была дрессированная, хорошо вышколенная. Без разрешения есть не стала, но обнюхала мясо, осмотрела со всех сторон и холодными спокойными глазами долго смотрела на хозяина, ожидая его команды,у этого парня из УСБ, взгляд точно такой же. Только вместо куска мяса, он, Петренко.

— Понимаете, мне ведь параллельно кто. — Мягким, приятным голосом, сообщил капитан. — Главное что бы звание совпадало. Что бы план закрыть и отчитаться. А кто это будет, участковый, пэпэс, опер, оно же ведь, на самом деле, совершенно не важно.

— Вам всё ясно? — Спросил начальник. Участковый, громко сглотнул и кивнул. — Вы свободны…

Проклятый дом, так и стоит, так и идёт оттуда наркота на весь район.

— Эх… — Сказал участковый. Остановился, достал из внутреннего кармана бутылочку.

— А ещё милиционер! — Проскрипел кто-то с левой стороны. Петренко повернул голову. Старушка в платочке, божий одуванчик, с ведёрком пустым — лицо в гримасу скукожилось, глаза злые, брови как крылья ворона — седого, старого, сильно больного, но таки ворона, смотрят в разные стороны и немножко под углом — как будто ворон тот, пикировать собрался.

— Там лекарство. Болею я. — Проворчал участковый, глотнув из бутылочки.

— С каких это пор, чекушка лекарством стала, ирод ты проклятый!?

Он отмахнулся и дальше пошёл. Что толку с ней говорить? Старая ведь, советской ещё закалки,был бы сопляк какой, можно было б в живот легонько стукнуть. А если кто поздоровее, так проверками всякими замучить, отомстить в общем,правда, он никогда им не мстил. Всегда спокойно воспринимал все эти упрёки, от своих подопечных жителей местных. За дело ведь, за дело,замолчал, как в глаза те серые посмотрел, как из кабинета начальника отдела вышел, так и замолчал. И больше уже не открывал рта без команды. Сказали — сделал, не сказали, он не лезет. А то ведь и правда,а совесть, почему-то, грызёт. Все эти годы, она жрёт без остановки. И что прикажите делать? Довольно быстро он выяснил, что на дне бутылки, совесть тоже пьянеет, и падает, куда-то в глубины сознания, где и сидит себе тихонько, пока не начнётся похмелье. Бухаешь и как-то легче становится. Идёшь иной раз мимо этого дома номер 17 и совершенно всё равно, плевать даже. А трезвый он тут никогда и не ходит. Да и трезвый он за последние годы, не часто бывал. Когда совесть молчит, жить куда как легче.

Почему-то, захотелось расплакаться, навзрыд, по-женски. Рвать волосы на голове и выть дурным голосом. Боль в душе, она ведь не пропадает. Даже когда совесть перестаёт мучить, боль остаётся и ноет и ноет,пока не сведёт с ума. Надо было бросить эту работу. Плюнуть на всё и уйти. Как один знакомый сделал. Однажды просто взял и положил корочки на стол.

— Не могу. Твари они там. Я если б корочки не бросил, дружище, клянусь, однажды, взял бы ствол и перестрелял бы всех своих ебучих сослуживцев. Всем им туда дорога, фрицы штопанные.

Он тогда слушал, пивко пил, головой сочувственно качал, а потом порвал всякие отношения с этим бесхребетным слабаком. Петренко — фамилия гордая. Он знал что сможет изменить мир, он знал, что это по силам ему и таким как он. Не то что этот слабак…

Нет, ну правда, хочется выть на луну. Участковый посмотрел на небо. Нету луны, день нынче. Жаль, сейчас бы вот встать на четвереньки, поднять голову к небу и…

— Ап. — Сказал человек. Стоит и апает не почтительно, сволочь. Не видит погоны что ли? Как это так на власть смотреть вообще можно? Это что ещё такое? Ну он ему сейчас,а чего этот гражданин высокий такой? — Это,- глаза по полтиннику у него отчего-то,наркоман что ли? — Вам это, помочь может? Плохо стало? Давайте, скорую вызову…

Участковый заподозрил неладное — дома тоже ниже стали. Опустил взгляд. Руки. То его руки, конечно, только, почему-то, земли касаются, хм,и ноги тоже. Колени вот,надо же, на четвереньках стоит. Эко ж он задумался-то как сильно!

— Не надо. — Резко пробасил участковый, принимая вертикальное положение. — Со мной всё в порядке. Линзу я уронил,это такая штука, в глаз ставится. Зрение у меня плохое.

— Аааа,понятно. Ну, я пойду? — Всё равно глаза как фары от волги.

— Вали придурок,то есть, гражданин, вы можете идти.

Как миновал несколько улиц, участковый не запомнил, просто в какой-то момент, вдруг обнаружил, что четушка опустела, а стоит он на Звенигородской, всего в трёх домах от местного притона, различной специализации и профильной направленности — там собирались не только наркоманы с алкашами, но и практически все представители районного дна. Естественно, собирались не чайку с ромашкой попить, а предаться любой форме порока, какая только может прийти в голову человеку. Простые граждане, трудяги и работяги, там не появлялись, однако, их дети, случалось, там возникали. Вот как в прошлом году — затащили туда какую-то малолетку и всей толпой, да дня четыре. Помнится, по шапке ему прилетело, за притон этот. А что он мог сделать? В конце концов! Он участковый, а не оперативник! Наркоманы они злые, бывает с ножами ходют. Что б туда сунуться выручать какую-то идиотку малолетнюю, да совсем без ОМОНа? А если в бок ножом дадут? Воот. Никак он не мог кого-то там выручать,совесть, зачем-то, на последнем издыхании, сделала пируэт и пнула по затылочному отделу сознательной части мозга — когда её второй день насиловали, он ведь заходил туда,плевать ему было. Просто мимо прошёл.

С другой стороны, откуда он знал, что там насилуют хорошего человека? Он ведь спросил у хозяина дома — кто, дескать, у тебя там воет-ноет? А ему и объяснили — шлюху на трассе сняли, а она борзая какая-то оказалась, вот они теперь и развлекаются, шалаву эту, уму-разуму учат.

Кто ж знал что это не шлюха вовсе, а ученица 11-ого класса средней школы, родители коей ещё и ветеранами труда оказались? Уроды ветеранские…

Вот какого хрена они ветераны оказались? Прям как у начальника отдела, что б он гнида сдох,эх, как несправедлива жизнь,Петренко всхлипнул.

Очередное звание, тогда ручкой помахало и исчезло в неизвестном направлении. Теперь до конца дней будет с этими осточертевшими погонами. Он отомстил, конечно — поспособствовал отправке обоих детишек владельца притона в детский дом. А потом пособил и в отправке за решётку их мамаши. Остался хозяин дома совсем один. А что бы знал, сука, чем кулак у власти пахнет! Пригрозил и его самого на нары отправить, ежели не будут товарищу Петренко, оказывать тут, иногда, разные необременительные услуги. Простенькие совсем — водки бесплатно попить, девочку какую подогнать, поприличнее, из наркош посвежее, да помоложе. В общем, ничего особенного или невыполнимого он и не требовал,почему не закрыл этот притон насовсем? А как? Законных методов нет. Только владельца посадить — и что толку? Дом опустеет, тут совсем никакого контроля не будет, только полный хаос и безобразие. К тому же, в качестве извинений, ему подогнали весьма симпатичную птэушницу, едва-едва севшую на иглу — сладкий персик, настоящий цветок с вишенкой,до сих пор аж коленки дрожат при воспоминании о ночке той…