Николай Грошев - Последний клан [СИ]

И вдруг снова тот же стыд,сильно не по себе становилось от таких открытий.

— Водяры два ведра! — Выдохнул Штык, бросая на стол несколько купюр — спасибо кошельку Сафрона невинно убиенного клыками его.

— Вёдрами не продаём. — Рыкнула полная продавщица преклонных лет. — Ты вон уже ужрался как, глазищи как у вампира. Может сочку лучше возьмёшь или минералочки?

— Нет! — Решительно отмахнулся вампир. — Здоровье дороже — водки давай!

Спустя несколько секунд, на прилавок встала батарея из пяти бутылок. Получив сдачу, Штык рассовал бутылки по карманам, одну распечатал и хлебнул прямо на крыльце магазина.

— Ну вот. — Проговорил он, глядя на этикетку. — Теперь человеком себя чувствую.

— Эй, мужик. — Крикнул кто-то слева, из-за угла магазина. Штык обернулся. Стоит мужичок помятый, лет тридцать, а по лицу все пятьдесят. — Компанию не надо? У нас закусь, у тебя горючее.

— А чё, давай. — Штык свернул в закоулок и обнаружил там ещё одного такого же мужичка. Этот шустро изъял из кармана пластиковые стаканчики и протянул новому знакомому…

— Мы правильно идём, неверный пёс?

— Ты достал уже. — Проворчал в ответ «неверный пёс». — Что ты меня обзываешь?

— Я не обзываю. — Воздев перст указующий к небесам, ответил ему седой мужчина в дублёнке, надетой поверх цветастого тёплого халата. — Аллах запрещает сквернословие. Я лишь озвучиваю Истину.

— Я Арчибальд, а не пёс.

— Веруешь в Аллаха?

— С чего вдруг?

— Неверный! — Довольно улыбаясь в жиденькую седую бороду, заявил Хасан. И вновь воздел перст указующий прицелом в небо. — А как говорят хадисы учеников Пророка, все неверные — псы, ибо подобны они псам. Совокупляются, руководствуясь инстинктом животным, едят, гадят, совершенно бесполезные существа, коим однако, Милостивый Аллах уготовил спасение — даже пёс, милостью его бесконечной, может уверовать и спасти свою душу, от пожирания её Шайтаном.

— Иди ты… — Арчи нахмурился, вспоминая подходящее ругательство на русском.

— Прости его Аллах. — Сказал Хасан, обратив очи к небу. — Он всего лишь неверный пёс, коему не увидеть свет Истины, из той кучи навоза, в коей он обречён барахтаться до конца времён.

— С мысли сбил. — Проворчал Арчи, так и не вспомнив подходящего ругательства. Махнул рукой, побольше воздуха в грудь набрал и секунд тридцать полоскал имя Хасана на чистейшем английском матерном. — Понял чурбан? — С довольной улыбкой закончил он свою речь и восхищённо присвистнул. — Вспомнил! Чурбан! Вот так-то. — И гордый тем, что ещё и по-русски обматерил безобразно, зашагал по улице значительно бодрее.

Хасан, молча, выслушал и двинулся дальше, шёпотом проговорив.

— Спасибо тебе Аллах, что не осквернён мой разум знанием презренного языка неверных псов с Большого острова. — Однако сказанное по-русски он понял прекрасно и слегка огорчился. Некоторое время, даже размышляя над тем, как именно ответить Арчибальду, на его слова. Но не успел — Арчи поднял руку и ткнул пальцем в магазин на перекрёстке.

— Там. Тот из видений, он там, за этим магазином. Я узнаю место, это оно было в видении.

— Слава Аллаху! — Воскликнул Хасан и поспешил вперёд, приподняв полы халата двумя руками. Однако сделать успел всего несколько шагов — с воплем ужаса, он остановился и закрыл лицо сразу двумя ладонями.

— Ты что? — Арчи, вскинув бровь, глянул на попутчика. Тот взвизгнул, ткнул куда-то пальцем и отвернулся. Арчи проследил направление — девушка идёт. В короткой дублёнке, ножки в колготках, юбка тёплая, пушистая такая, нижний её край сильно выше колен. — Ух ты… — Проговорил парень, жадно ощупывая взглядом ноги заморской красавицы. Попутно запахнул куртку посильнее — холодновато что-то прям ужас,тут и дошло. Такой холод, а девчонка в одних колготках!

— Эти русские точно с головой не дружат. — Пробормотал он, вновь поворачиваясь к Хасану. — Ты что отвернулся? Глупая девица, обморозит себе всё что там есть, тебе какая разница?

— Она голая! — Взвыл Хасан, дополнительно закрываясь ещё и воротником.

— Где? Кто? — Огляделся, вроде нет больше никого. Мужик вон какой-то идёт, машины едут, девчонка эта полоумная к остановке пошла. Голых вроде нет.

— Там блудница в срамном одеянии! — Вновь взвыл Хасан. — Позор моим десницам — я узрел этот разврат! О позор мне, Умару ибн-Хасану, позор!!! В землю неверных привёл меня Шайтан!

— Хватит истерить. — Арчи с силой тряхнул Хасана за плечо. — Ты хочешь увидеть своего грёбанного Пророка?

Хасан с натугой вздохнул, выпрямился, убрал одну ладонь, одним глазом осмотрел курс следования — блудница уже ушла.

— Фух. — Выдохнул он с облегчением. — Теперь мы можем идти неверный. Путь наш свободен.

— Свободен, свободен. Увидишь сейчас своего Пророка, а я узнаю почему этот человек мне вечно в видениях приходят. — Арчи тяжко вздохнул. — Очень он надоел Хасан. Я и спать уже не могу. Как усну, так его вижу. Устал я, так напиться хочется…

— Милостивый Аллах, лишил нас способности дурманить разум наш! — С великой гордостью воскликнул правоверный мусульманин, вампир Хасан. — Аллаху Акбар!

— Пусть он идёт к чёрту, твой Аллах. — Рыкнул Арчи. — Я выпить хочу! И опьянеть как раньше!

— Неверный пёс! Да простит тебя Аллах.

— И тебя туда же. Надоел. Найдём его, ответы получу и иди те вы все к чёрту!

Тут и замолчали, друг на друга бросая злобные взгляды. В молчании они прошли к магазину. Увидели диван разбитый, валявшийся чуть не посреди дороги.

— Какой богатый край. — Пробормотал Хасан удивлённо. — Такие хорошие вещи выбрасывают.

— Сумасшедшие русские. Где живут там и гадят. — Выразил своё мнение Арчибальд.

Оба они завернули за магазин, плечом к плечу вошли в проулок, что образовался между стеной магазина и высоким забором частного дома. Так же плечом к плечу они остановились там, узрев эпичную картину простых русских будней конца 90-ых.

— Эм… — Высказался Арчи.

— Тут нет Пророка. — Отозвался Хасан, брезгливо морщась. — Ты ошибся неверный пёс.

— Не ошибся я. — Зло ответил Арчи. — Тут он где-то… — Толкнул носком ботинка мужичка в трениках и тулупе, валявшегося у забора в позе эмбриона. Мужик засопел во сне и по крепче прижал к себе пустую бутылку из-под водки. Посмотрел выше. Вон ещё один, на выступе фундамента сидит, уронив голову на грудь, и покачивается — явно спит, но как-то держится, не падает. В руке у него бутылка водки, выпитая наполовину, одет прилично, немного не вписывается в компанию — третий человек в тёплых драных джинсах и грязном ватнике, лежит на боку, на выступе фундамента, спит, и вот именно сейчас он сказал что-то очень громко, правда, не тем местом которым обычно люди говорят. Обычно они на нём сидят, но некоторые, иногда, этим самым местом бывает и разговаривают.