Тайга Ри - Последняя из рода Блау [= Перерождение] [litres]

– Хейли будет брюзжать. – Тиберий кивнул на одинокую фигуру, стоящую у ниши. Толстяк так никого и не пригласил. – Не обращайте внимания. У него там начинался какой-то алхимический опыт, а тут приказ претора… И мундир ему немного жмет, – прошептал он заговорщически.

Алхимический опыт? Он что, алхимик? Тогда почему легион, а не академия или Корпус?

– Бунт против семьи. – Тиберий пожал плечами. – Он хочет пройти по особой программе.

Да, я помню. Отслужившие в легионе пять зим имеют право на приоритетное обучение выбранной специальности в любом высшем военном заведении. Империя тщательно заботилась о взращивании новых преданных ставленников среди военных.

Алхимик – это чудесно, надо будет свести их с дедушкой Ву. Я посмотрела на Фей-Фей, которая танцевала недалеко. Ву и Хейли… Алхимик может продолжить дело семьи, а Фей-Фей получит мужа, который уже сейчас способен принимать независимые решения. Решено, их точно следует познакомить.

Значит, Марий смог найти пятерых с титулом среди юниоров этого года. Это гораздо больше того, на что я рассчитывала. В мое время с трудом можно было наскрести двоих-троих. Сиры традиционно не слишком жаловали военное сословие, если, конечно, это были не представители военных династий.

К Титу и Хейли стоит присмотреться. Сомневаюсь, что Марий сделал выбор, полагаясь исключительно на общие признаки. Значит, Ликас уже там. Почему Марий не предупредил заранее? Не успел? Не знал? Связали клятвой?

Остаток вечера мы купались во всеобщем внимании. Юниоры легиона привлекали слишком много взглядов – еще бы, «почти взрослые» на детском приеме заметно выделялись на фоне угловатых и невысоких подростков. Пикантность ситуации придавало то обстоятельство, что приглашали они только нас с Фей.

Хейли на приглашения просто качал головой – не танцую, не положено, приказ касался только двух леди. А Тиберий мастерски отшучивался в ответ на завуалированные приглашения стайки юных сир, которые налетели, как мотыльки на пламя.

Кантор маялся в стороне, не выпуская меня из круга внимания. Статусы Тита и Хейли были слишком незначительны, чтобы они имели возможность пересечься в приватной обстановке с наследником Тиров, но общая задача обязывала демонстрировать единство перед лицом общего врага. Юные леди с жадно горящими глазами приводили в ужас всех троих, и мужская солидарность в данном случае была не лишней.

Хейли не отходил от Фей-Фей. Он нашел благодарную слушательницу в ее лице, которая – о счастье! – совсем не поверхностно разбирается в алхимии и может поддержать разговор. Они постоянно обсуждали какие-то эксперименты, причем говорил Хейли, а Фей понятливо кивала в нужных местах. Умница.

Дедушка Ву одобрительно косился на пару из своего угла, поглаживая бороду. Похоже, кандидат прошел первую проверку.

Когда распорядитель объявил белый танец, завершающий первое отделение приема перед ужином, я уже наметила себе жертву. Худосочный прыщавый сир был еще не в курсе, что его ожидает честь быть приглашенным леди Блау. Чтобы добыча не сбежала, я специально встала ближе, рассчитав самый короткий маршрут. Сомневаюсь, что такое чудо будет пользоваться бешеной популярностью, но мне очень нужно поговорить с ним приватно, поэтому танец мой, и тот, кто встанет на пути Блау, очень пожалеет.

На эту идею меня натолкнуло брошенное вскользь замечание Хейли.

Нужно было видеть лица нашей троицы кавалеров, когда я стрелой пролетела расстояние, отделявшее меня от прыщавого сира, присела в поклоне и схватила его за руку, чтобы никуда не сбежал!

Такая потеря лица достойна того, чтобы запечатлеть это в артефакте записи. Недоумение. Удивление. Ошеломление. И даже обида. Обида – это у Тира. Неужели мальчишка действительно рассчитывал на приглашение?

Я нахмурилась: Кантор переигрывал, сир не может позволить себе выражать чувства прилюдно, если только это не часть игры. Заигрался в защитника леди? Или действительно решил, что Блау не справятся без Тиров в этой партии? Нужно будет немного щелкнуть его по носу, в качестве профилактики.

Далее прием проходил без приключений, скучно. Ужин. Танцы. Танцы. Танцы. В глазах уже рябило от блеска драгоценностей и суеты кружения юбок перед глазами. Парни, собравшись тесным мужским кружком, тихонько похохатывали над полосатыми мордашками – наконец-то нашли общий язык. Военные наносили полоски на щеки только в одном случае – если шли на заведомо смертельный бой и уже не рассчитывали вернуться. Юниоры не нюхали Грани, Кантор вообще даже не закончил школу, но как представители военных династий, они с важностью рассуждали на эту тему.

Смешным это не было. Мне казалось, что в зале по дорогим расписным плиткам пола кружатся будущие трупы. Целый бальный зал трупов. Приглашать смерть, приветствовать ее таким образом мне казалось очень глупым. И куда смотрели Старшие? Или они так осели на своих теплых местах, что просто забыли напрочь, что это когда-то означало на самом деле.

Вот мимо проплывает Марша, и в ровном свете магических светильников ее лицо похоже на восковую маску, в прорезях которой пылают жаром истинного пламени темные глаза.

Единственный раз мы, целители, рисовали полоски на щеках. Там, на Рифейском перевале, откуда никто не надеялся вернуться. Мне удалось обмануть смерть, Нике – нет.

На поляну, под купол нас позвали ближе к полуночи, когда бархат неба потемнел настолько, что казался полностью черным.

Фейу решили запустить фонарики желаний. Конечно, до праздника фонарей еще далеко, но развлечение было выбрано верно. Как символ начала будущей взрослой жизни, в честь дебюта, юные сиры имеют возможность направить послание небесам.

Как будто небеса услышат нас…

От дома до лабиринта, который темнел вдали, был растянут купол тепла. Сколько же они потратили на организацию праздника? Действительно, в буквальном смысле деньги на ветер. В пределах купола было тепло и безветренно, стояла тихая осенняя ночь, и только где-то вдали, у реки, была слышна перекличка часовых.

Мы запускали фонарик втроем. Фей уединилась с Хейли, бросив на меня виноватый взгляд. Они выбрали большой розовый фонарь в виде цветка и колдовали над пожеланиями, прежде чем отправить его в небо.

Тиберий и Кантор никак не могли договориться, перетягивая бумажную конструкцию на себя. Я плюнула на них и тонкой кистью вывела на ближайшем боку фонаря тушью иероглиф «благополучие рода», но символ вышел немного косым из-за этих деятелей. Тиберий написал «счастье», а Кантор, немного смущаясь, – «любовь». Вот уж не думала, что наследники высоких родов еще сохранили остатки романтики!