Тайга Ри - Последняя из рода Блау [= Перерождение] [litres]

Я перевела дыхание.

– Леди не ругаются.

– Да что ты? Где ты слышал эту чушь?

– Я оставил тебя дома, с дядей! – Аксель оглянулся на него в поисках помощи.

– Сейчас мы говорим о тебе. Так где был ты в это время, брат?

– Я был в Корпусе!

– В Корпусе? Тебя вышвырнули с третьего курса академии, поэтому ты в Корпусе, поэтому я вижу тебя раз в год – меньше декады, и так уже на протяжении семи лет. Семи! Вдумайся, Аксель! Это того стоило? Эти твои заигрывания и конформистские настроения стоили того, чтобы торчать в этом псаковом Корпусе на краю пустыни и видеть свою семью раз в год? Учился бы в академии и приезжал бы на все лето!

– Все учились в Корпусе – и дед, и отец и дядя!

– Да, но они выбрали это сами! Сами! Их не вышвыривали с треском, потому что обнаружили связи студенческого Совета и республиканцев. Это того стоило, Аксель? Хочешь знать, чем это все должно закончиться? Твои «надежные» республиканские столичные друзья втянут тебя в какую-то очередную интригу, которая рассчитана на таких легковерных идиотов, как ты. Потом Блау окажутся крайними, и ты будешь болтаться на виселице за измену. А я – вытирать слезы кружевным платочком, как истинная леди. Такой итог тебя устраивает?

– Отец тоже считал, что будущее за…

– Заткнись! Просто заткнись, Акс!

Отец тоже считал. Отец тоже думал. Где сейчас отец? Я покосилась на дядю. «Я знаю, кто убил трибуна Блау».

– Не смей так разговаривать со Старшим! И не тебе судить о Республике.

– Аксель, ты идиот, – простонала я громко. – Ты еще не в курсе, я не показывала, но персонально для тебя сделаю отдельный артефакт, чтобы долгими вечерами ты мог пересматривать, как именно действуют сторонники Республики. И как они заперли в ритуальном круге твою сестру! Как именно действует подчинение, которое применяют на простых солдатах настоящие республиканцы. Где ты был, когда мне на этом псаковом вечере объявили бойкот? Где ты был, когда у меня был выброс и я понятия не имела, выживу я в этот раз или нет? Где ты был?! Поэтому не смей мне говорить, что ты знаешь свою сестру. Ты не знаешь меня. Ты ничего не знаешь про меня… – Запал закончился, и мною овладело равнодушие. К псакам все.

Мой брат идиот.

Полный.

Мой брат полный идиот! А идиотизм неизлечим.

– Дядя, среди Блау были идиоты? – Я интересовалась у дяди на полном серьезе. – С подтвержденным целителями диагнозом? Иначе как у нас такое выросло? – Я показала пальцем на Акселя.

Дядя прикрыл глаза ресницами, чтобы не смеяться откровенно, но уголки губ дрогнули в улыбке. Дядя был со мной согласен.

К алтарю мы спустились вместе. Дядя вызвал Акса из Корпуса по важному делу – для представления роду новой пробудившейся Темной. Он справился бы и сам, но по какой-то причине решил провести ритуал по всем правилам, в присутствии всех Старших рода.

Толстая каменная плита в центре круглого зала излучала неяркий свет и легкую вибрацию. Я шагнула первая, дернув плечом, чтобы сбросить руку Акселя – нужно закрыть этот вопрос раз и навсегда.

Я положила пальцы на алтарь и закрыла глаза, впитывая родную энергию.

Блау всегда хранят Блау.

– Вайю Юстиния Блау, сестра Акселя Септимуса Блау, приветствует предков! – Я склонила голову. Вокруг широким кругом вспыхнула Темная сила – предки приветствовали дочь рода. Это должно раз и навсегда снять все вопросы. Могут врать люди, но сила не врет никогда.

Аксель прерывисто вздохнул сзади.

Дальше все прошло буднично: короткие напевные катрены, немного крови каждого участника, чтобы окропить гранитную плиту – и родовой гобелен ярко вспыхивает над нашими головами мириадами звезд.

На выходе из алтарного зала я помедлила и быстро, на доли мгновения, притянула к себе своих самых родных мужчин и обняла их. Вот так. Мы такая маленькая, но все же семья. А потом, смущенная, стрелой взлетела по лестнице.

Я смотрела в окно, как розовеет край неба – скоро закат, – когда сзади меня обняли крепкие руки и твердый подбородок уперся в макушку. Аксель.

– Прости, – вздохнул он глубоко. – Прости за все. За то, что меня не было рядом, когда… Потерпи, осталось только три курса, и я закончу Корпус. Я боялся ехать домой. Я боялся, что приеду, а моей маленькой глупой сестренки больше нет. Нас ведь всего двое, Вайю.

Трое. Точнее, четверо. Если считать Данда.

Вот так стоять вместе и смотреть в окно было хорошо и правильно, и так спокойно, почти как в детстве. Горечь потихоньку уходила, и в чем-то я даже могла понять его.

Дурачок. Ты у меня еще большой дурачок. Я похлопала его по руке, а брат запустил руки под мышки и принялся щекотать меня, прямо как в детстве.

Щекотки я боялась всегда, в любом возрасте. Я взвизгивала и изворачивалась, но Аксель был неумолим. В проходе, прикрывая улыбающееся лицо передником, смеялась Нэнс. Наконец я вырвалась и припустила по знакомому с детства маршруту: малая гостиная, лестница, галерея… Нырнуть вниз и мчаться через залитый солнцем двор к конюшне, там всегда можно было спрятаться.

Смех кружился в воздухе вместе с солнечными пылинками, улыбались суровые охранники, уступали дорогу смеющиеся служанки, а я мчалась так, как будто за спиной выросли крылья…

Мой брат вернулся домой.

Я ерзала в кресле. Дядя и Луций склонились над свитками с замерами и сыпали терминами, мне понятными только отдаленно – никогда не была сильна в схемах и артефакторике.

Записи с приема и ночного нападения я отдала дяде еще вчера, когда проводили Акселя. Ушло ровно три пирамидки. Но дядя все утро молчал – и за завтраком, и после, когда в обязательном порядке меня потащили изучать Темный источник. Что все в порядке, я могла бы сказать и так, ведь в прошлой жизни никаких проблем не было. Ощущалась легкая нестабильность, были скачки уровней – второй – начало третьего и обратно, но я связывала это с недавним всплеском. Как все точно происходило тогда, я не помнила, слишком много страшных событий было в то время.

Замеры уровня моей силы их не удовлетворяли. По их расчетам должно было быть не меньше четвертого круга. Но если учесть, сколько сожрали браслеты Арритидесов, это вполне логично. Про наручи я пока решила не говорить – не разобралась сама. Точнее, я уже открыла рот и потрясла запястьем, но как будто что-то толкнуло в бок – молчи, и я замолчала. Успею сказать позже.

Я ерзала в кресле в ожидании, когда дядя перейдет к стадии наказания за содеянное. Что конюшня сойдет мне с рук так просто, я не рассчитывала. Но он, как будто специально издеваясь, начал изучать выкладки стабилизатора, которые передал наставник.

Великий! Терпение никогда не относилось к числу моих добродетелей.