Марина Козинаки - Пустые Холмы [litres]

– Это только моя часть. И стоит она гораздо меньше того, что вам пришлось выплатить за моего брата.

– Забери обратно! – Ася в испуге сунула камни ей в руки. – Я не могу это принять. Да, после сделки мы точно больше не считаемся богатой семьей, но взять такое…

– Вы отдали семейную реликвию. И я взамен отдаю вам свою. Бери. – Анисья смотрела пристально, глаза ее светились привычной настойчивостью, которая раньше так раздражала Асю.

– Но… это невозможно…

– Невозможно – это когда мать и отец отказываются встать на сторону своего сына. Невозможно – когда расплатиться за него готовы чужие люди. – В холодных глазах Анисья сверкнула боль. У Аси внутри что-то дрогнуло.

– Невозможно – когда столько лет твой родной отец тонет в зависти и жажде внимания и предает все, во что ты веришь… – продолжала она.

Они смотрели друг на друга, по их щекам катились слезы. Анисья снова вложила ларчик в руки Аси.

– Забирай камни, – сказала она. – Если Олег откажется принимать дар, спрячь их, пусть они будут твоими. Я раздобуду самоцветы, которые полагаются мне по наследству, и тоже отдам их вам.

– Но как же ты сама? – почти шепотом спросила Ася. – Ты все еще колдунья, которую хочет заполучить в невесты каждый богатый наследник!

– Мне придется пересмотреть свое отношение к этому вопросу.

Ася взяла ларчик, прошептала над ним несколько слов, запечатывая наговором, и отнесла на комод: здесь подарок выглядел как обыкновенная девичья шкатулка, подаренная на шестнадцатилетние богатым родственником.

– Самоцветы возвращать не надо, оставь приданое себе.

– Но почему? – воскликнула Анисья.

– Потому что всю ночь после Вече нам приходили анонимные посылки с камнями, деньгами и прочими ценностями. И хоть дарители, решившие нас поддержать, не подписывались, по некоторым вещам легко было догадаться, откуда они отправлены. Больше всего удивили те, кто на Вече был на стороне твоих родителей.

– Вещего Олега все уважают. И ценят, что он… что вы вместе сделали!

– Причина иная, – усмехнулась Ася. – Люди любят не Олега, а твоего брата.

Анисья не сдержала улыбки.

– Он и правда душка. – Ася пожала плечами. – Иногда это даже невыносимо.

Анисья чуть не рассмеялась, но внизу вдруг загрохотала дверь, и дом наполнился голосами.

– Неужто закончилось? – вздрогнула Ася.

В огромном холле было всего несколько человек: промокший Митя, Эльвира, Лев и Николай Долгорукие. В открытую дверь величественно вплыл Вещий Олег, но Анисье вдруг показалось, что пространство переполнено. Словно плащ Олега тащил за собой плотный след неизвестного колдовства, и оно расползалось по углам. В дверном проеме померещилось что-то огромное, нездешнее, на миг стало тоскливо и пусто. Митя рванул к лестнице, Долгорукие прильнули друг к другу, Ася схватилась за перила. Но тьма рассеялась, прорезанная монотонным бормотанием целительского сына. Сева брел, зажмурившись, и заговаривал то, что могло зародиться лишь на кладбище. Когда он поднялся по ступеням, за его спиной что-то жалобно вздохнуло, всхлипнуло в последний раз и наконец отступило. Сева рухнул у двери без сознания.

Олег плавно, как будто все еще плыл в невидимом мареве, обернулся и пожал плечами, но Ася, Анисья и Митя кинулись к другу. Николай Долгорукий успел почти одновременно с ними, а Эльвира со Львом застыли, повергнутые зрелищем в шок.

– Положи его там, – зашептала Ася Муромцу и указала на небольшой диванчик. – Потом отнесем в спальню и позовем его отца.

– Олег, не томите, прошу! – Голос Эльвиры сорвался. Теперь она никак не могла понять, действительно ли видела в сыром майском воздухе туманные очертания с раззявленными ртами и лоскутами истлевшей плоти на костях, или же память играла с ней злую шутку. – Что они говорили? Что известно им было о проклятии? Что будет с нашей девочкой?

Олег натужно потер виски и опустился в кресло, которое выглядело так недружелюбно, будто в обычное время служило для отпугивания гостей. Резьба его длинных тонких ножек напоминала сочленения костей.

Ася оторвалась от Заиграй-Овражкина и деловито поднесла мужу кубок с зельем, заранее приготовленный целителем.

– Вы знали, что проклятие на вашу родственницу Анну наложило семейство ее первого и несостоявшегося жениха, которого она отвергла ради союза с незнатным пареньком? – Олег отпил из кубка и взглянул на Эльвиру и Льва. Ася же усмехнулась и подмигнула Муромцу. – Пришлось разбудить духов именно их рода, чтобы выяснить правду. Брат Анны благополучно наплодил детей, но память о проклятии сестры передалась в семье через поколения. Не говорить никому о проклятии, иначе придет беда – вот что ваши предки точно запомнили. Они пытались поведать мне историю о том, что кто-то не исполнил завета и обернулся птицей, едва успел открыть чужаку тайну. Но суть не в этом. Условия снятия проклятия семья так и не узнала. А они таковы: проклятие спадет со всего рода, если обратившегося птицей отрока полюбят и примут в другую семью. Иными словами, если Марьяну в облике лебедя кто-то по любви возьмет в жены, чары спадут.

– И ради этого стоило все устраивать? – Ася закатила глаза. – Это же самое обычное условие для снятия любовных проклятий!

Сева на диване едва слышно застонал, но сознание словно передумало и опять покинуло его.

– Важны детали! – возразил Николай Долгорукий, пока его родня таращилась на Олега в ожидании продолжения. – Да, проще всего завязать проклятие на любви, но вот какой набор условий поможет его снять, а какой только все ухудшит – надо знать точно!

– Взять в жены… – выдохнула Эльвира, не веря ушам своим. – Взять в жены по любви. В жены! Мою девочку, мою крошку! Да ведь она такая маленькая!

Митя смерил ее возмущенным взглядом – Эльвира так желала связаться с Муромцами, что выдала бы дочь за Митю и в четырнадцать, если бы это позволяли правила. А тут вдруг принялась причитать.

– Но кто же полюбит ее… в облике птицы! – всплеснул руками Лев.

– Наверняка найдется не один влюбленный в Марьяну парень! – Анисью охватило воодушевление. Это условие показалось ей самым легким для выполнения. – Давайте просто расскажем зареченским воспитанникам – теперь-то нет смысла хранить тайну! Я уверена, у Марьяны есть тайные поклонники.

– Ах, Анисья, я не сомневаюсь… Да, наверное, ты права… Но понимаешь, – Эльвира с трудом вздохнула, – нам ведь нужно выбрать достойного.

– Так вы еще и выбирать собрались? – рассмеялся Вещий Олег, наконец придя в себя: с глаз его спала туманная пелена, лицо приобрело привычное выражение.

Анисья вдруг тоже расхохоталась, в смехе ее отчетливо проступила легкая издевательская нотка – Митя слишком хорошо знал сестру, чтобы не заметить. Времени раздумывать о том, что двигало Долгорукими, у него сейчас не было. Именно замечание Эльвиры натолкнуло его на мысль.