Марина Козинаки - Пустые Холмы [litres]

– На меня не действует.

Он улыбнулся. Тому, что догадался об этом за миг до того, как Полина это сказала. Тому, что можно было стоять к ней так близко. Тому, что сам угол зрения его изменился, и ветер говорил с ним, и дорога пела голосом старухи, и далекий лес нашептывал какие-то слова. Тому, что губам стало сладко и влажно, а тело вспыхнуло пламенем, потому что она вся опала в его руках и не стала сопротивляться.

– Боги, ну наконец-то, – прошипела она то ли зло, то ли насмешливо, и ему вопреки всему захотелось рассмеяться. Действительно, наконец-то.

– Стой. Еще. Еще, – попросил он, когда она почти уже выпуталась из его рук.

В этот миг прямо над их головами пролетела растопыренная лапа и схватила двоих замешкавшихся парней. Сева пригнулся и заметил Муромца в окружении двух Марьяниных подружек и Василисы. Растрепанная Ниночка висла у Мити на локте и уворачивалась от огромных когтей. Василиса же пыталась отбиться: Муромец не пускал ее.

Наконец, избушке удалось поймать визжащую Настю.

– Освободи ее! – выкрикнула Ниночка, выпрыгнув из-за Митиной спины, и тут соседняя избушка наудачу хватанула растопыренными когтями воздух и сжала ее за пояс. – Не смей!

Дверь за колдуньями с грохотом захлопнулась, избушка подняла ногу, покачнулась и осторожно – будто считая, что ее никто не видит, – поднесла когти к застывшим Мите и Василисе. И вдруг легонько подтолкнула обоих к дороге.

– Она непосвященная! – крикнул Митя, но Василиса вырвалась, обернулась белкой и прыгнула в густое облако.

Маргариту нес сам ветер – и пыль опадала, и когти курьих ног раз за разом промахивались, скрипя совсем рядом. В другой раз она бы удивилась, но сейчас ничего не чувствовала и только прислушивалась: «Преврати меня», – просила земля; «Преврати меня!» – выстраивалось из окриков бегущих магов. «Преврати же! Преврати!» Кто же звал ее, о чем именно просил? Она остановилась как вкопанная, мигом обо всем забыв, когда впереди полыхнуло: на вершине холма расправила огненные крылья огромная птица.

– Рарог! – прошептала Маргарита. Это о ней, задыхаясь, тараторила Полина, едва они вошли в избушку. Это она летела над деревней и прервала их с Севой удивительный разговор. «Он сказал, что любит меня! А потом появилась Рарог и едва не спалила лес! Наверное, настал конец света, как предсказывал Митя!»

Маргарита не могла отвести от птицы глаз: огненные перья разлетались веером, гасли и снова вспыхивали. Птица кого-то охраняла. Маргарита ринулась вперед и протиснулась сквозь толпу. Отсюда можно было узнать Веру Николаевну, перед которой прямо в воздухе зависла огромная книга: их-то и оберегала вещая птица.

Тенью вырос Александр Владимирович, как будто поджидал Маргариту с самого начала. Она прислушалась: что-то стучало, сбивчиво и неровно. Что-то плакало о былом. Что-то боялось, но храбрилось так трогательно, что у Маргариты сжалось сердце.

– Маргарита, – начал он, но она уже крутанулась вокруг себя и юркнула в крохотный проем между чьими-то спинами. «Освободи меня! Преврати меня!» – звал ее другой, неведомый голос. – Стой!

– Что вам нужно? – огрызнулась она, обернувшись на ходу. Таинственный зов не смог заглушить обиду. Не смог заставить забыть о том, как она пришла на поляну и увидела наставника, как ждала, что он хотя бы раз взглянет на нее, а он только отворачивался, словно ничего никогда ей не писал.

– Остановись, пожалуйста! Сейчас не время… Я же о тебе забочусь!

– Обо мне? Когда мне нужна была поддержка, вы от меня отвернулись. Теперь я справлюсь сама!

Она снова попыталась ускользнуть, но Странник положил ей на плечо руку. Тут же захотелось кинуться к нему, пожаловаться на страхи, которые так долго мучили, на все обиды, которые грызли изнутри. И плевать, что вокруг изумленно шушукаются остальные. Плевать на голос, что жалобно зовет ее прямо из грозовой тучи. В этот самый миг между ней и Александром Владимировичем вклинилась Василиса. Она схватила Маргариту за руку и потащила в другую сторону.

– Он тоже хотел тебя остановить? – только и успела бросить она на ходу. – Марго, случилось что-то странное! Избушки поймали всех непосвященных, кроме наших ровесников! Что, если это как-то связано с Посвящением? Но Рарог, ты видела? Она принесла Ярилину рукопись, не иначе! Я узнаю ее! Но… где же тогда мой волшебный помощник? Где Белун?

Возле кособокого домишки, служившего входом в наставническую, они увидели Ирвинга. Подоспевшие маги становились нестройным кругом. Чуть в стороне Маргарита заметила Густава Вениаминовича: бледного, долговязого, немного сутулого, но совершенно не изменившегося за четыре года. Перед глазами пронесся иной образ: длинноногий паренек бежит голышом в предрассветном зареве и, хохоча, пытается догнать розовощекую девчушку с гривой волнистых волос… а вот и Розалия Павловна! Теперь тоже бледная и какая-то особенно статная, словно на Кудыкиной горе собирают торжество. Маргарита как будто увидела их впервые. Сейчас они казались незнакомцами и вселяли страх, словно ее жизнь вот-вот могла оказаться в их руках. А прочем, эта идея не была такой уж неожиданной. Наставники должны были придумать для нее Посвящение, и поговаривали, что риск умереть во время него был немал.

Идея о Посвящении прожгла ее, дыхание сделалось частым и тяжелым. Когда же оно? Что, если Василиса права и выбор избушек как-то связан именно с Посвящением? Но и правда, не было рядом Белуна, которого все считали Василисиным помощником. Как не было и никакого помощника у самой Маргариты. Она оглянулась. Вещий Олег у подножья холма ловко командовал избушками, которые по его знаку разворачивались. Облака пыли оседали на их крышах, в окнах мелькали испуганные и гневные лица. Ребята стучали кулаками и припадали носами к самому стеклу. А чудесная птица за спиной Велес лишь запылала ярче. Глаза наставницы все это время оставались закрытыми, будто она впала в глубокий транс.

– Обрядовые ножи, кинжалы с собой? – повторяла Фея, обходя круг, а сама тоже все поглядывала на холм. – Амулеты, родовые талисманы, семейные реликвии?

– На нас напали? – не выдержала Аленка.

– Обереги с тобой? – отозвалась Фея. – Вот и отлично, держи их поближе. Обруч, посох, нож…

Наконец, Ирвинг отделился от стены и шагнул вперед. Собравшиеся подняли головы.

– Друзья, – произнес он, оглядел с холма толпу и на несколько секунд замолчал. Василиса никогда не замечала у предводителя такого растерянного и напряженного лица. – Наставники готовились к Посвящению: все говорит о том, что оно вот-вот должно начаться. Целители собирали росу, чтобы проводить ритуалы. Травники хотели резать и сушить редкий цветок. Звездочеты наблюдали парад планет. Но судьба распорядилась иначе. Наши собратья, Старообрядцы, подступили к Заречью. Весы перемирия пока хранят хрупкое равновесие, но могут качнуться в любую минуту – и мы должны быть к этому готовы. Им нужны переговоры, так они сообщают. Но истинной цели визита мы не знаем. Дружина, боевые маги и ваши семьи сейчас стоят на страже Росеника, Зорника и Небыли.