Марина Дяченко - Ведьмин зов

Глаза человека напротив сделались непроницаемыми, будто нарисованными на закрытых веках. Он не перебивал, не двигался и вряд ли дышал. Даже рассказ о навке, которая явилась к Мартину, не произвел на него такого впечатления.

Эгле говорила сипло, как пропойца:

— Я не вслушивалась, что там говорит несчастная девочка… то есть навка. В тот момент… Я увидела пистолет… Я не слушала. Но потом, когда ведьма на берегу, с ножом, повторила ту же фразу… Я вспомнила.

Клавдий слушал, оцепенев; вот зачем приезжал Мартин. Вот почему он задавал Ивге вопросы, которые так ее напугали. «Ты сын Матери-Ведьмы, Заново Рожденной Матери». Вот и подступили в упор давно ожидаемые, легендарные события, то ли битва, то ли казнь. Хорошо, если все-таки битва.

Он нажал на кнопку селектора на столе:

— Арно, отправьте сообщение в Одницу, лично куратору, официально, с дублями по всем каналам связи: экстренный вызов в Вижну, во Дворец Инквизиции. Свяжитесь с Одницей и организуйте ему самолет. Доложите мне, когда он выйдет на связь и когда вылетит.

— Я принесла плохие новости? — не своим, слабым голосом спросила Эгле.

— Не очень хорошие, — признался Клавдий.

— В этих словах есть смысл? Что это значит для Мартина?!

— Эгле, — сказал он, подумав. — Я страшно благодарен, что вы пришли с этим ко мне. Я не готов сейчас объяснять, что происходит, но очень прошу: никому без моего ведома этих слов не повторяйте.

— Эгле, ее зовут Эгле. — Ведьма захлебывалась, боясь замолчать хоть на секунду. — Она не твоя! Ты ее не присвоил! Она пройдет обряд, и ты не остановишь! Ничего не сможешь… Нет, стой! Я отвечу!

За последние минуты Мартин много узнал об искусстве допроса. И еще больше он узнал о себе как о допросчике и не мог отменить это знание. Не мог зажмуриться в ужасе.

— Где и как она пройдет обряд?

— Под небом. Под соснами. Станет одной из нас… Больше не знаю!

— Когда?

— Скоро! День или два… или уже сегодня… Не знаю!

Когда она говорила «не знаю», это означало, что информации нет. Флаг-ведьмы знают и чуют многое, но они не всеведущи, зато Мартин теперь знал о ее нервных центрах все. Хладнокровный, эффективный, мастеровитый палач.

Мартин позвонил референту прямо из подвала и отдал распоряжение. Потом вернулся к допросу:

— Поговорим о Зеленом Холме. Что это за место?

— Там Ведьма-Матерь сидит на вершине и ждет своих детей.

— Как туда попасть?

— Убить инквизитора. Тогда, покинув этот мир, ведьма придет к своей Матери.

— Загробное царство для ведьм? — Мартин ухмыльнулся.

— Нет. Нет. Это другой мир. Для нас. Когда твой мир сгорит — Зеленый Холм… станет повсюду.

Он спросил ее о ноже. Ведьма ответила, не сопротивляясь: нож был ритуальный, инквизиторский, сто пятьдесят лет назад ведьма выкопала его из могильного кургана, в котором, вероятно, покоился прах кого-то из ближайших сподвижников Атрика Оля.

— Сколько я вас перерезала этим клинком… Сколько инквизиторской крови ушло в землю, без славы, как на бойне…

Он подробно расспросил о ее предыдущих жертвах. Потом снова позвонил референту, и тот связал его с Руфусом из Ридны.

— У меня беседа с ведьмой, которая убила вашего сотрудника, — сказал ему Мартин. — Он действительно умер от проблемы с сердцем, вернее, от проблемы с отсутствием сердца в груди. Вы не отделаетесь одной отставкой, Руфус.

И, не слушая больше потрясенную тишину в трубке, он вернулся к допросу:

— Так что я такое?

— Ты падаль. Ты мертвец… Ты скоро сдохнешь в муках…

Она так бешено сопротивлялась, что Мартин понял: информация имеет ценность. Кровь из носа заливала ее губы, она билась в колодках, выла, но не отвечала.

— Это была прелюдия, — сказал Мартин с сожалением. — Теперь поднимается занавес и начинается первый акт…

— Стой! — Она сорвала голос. — Ты… нет… ты не тронешь ее, не убьешь… не успеешь…

— Кого я должен убить?

— Нет, нет… Мать-Ведьму… Ты сын, у тебя власть над ней…

— Я сын Ивги Старж!

— Проклятое имя, она от него откажется, когда пройдет обряд. Ты не успеешь…

— Моя мать пройдет обряд?!

Она хрипела, едва шевеля губами:

— Она пройдет свой путь. Скоро. Ты ее не тронешь. Ублюдок.

Мартин еще раз позвонил референту, отдал распоряжение и услышал, как дрогнул в трубке голос собеседника:

— Следует ли поставить в известность Великого Инквизитора?

— Нет, — сказал Мартин.

Ведьма сипела, обвиснув в колодках:

— Она успеет… раньше, чем ты до нее доберешься. Мать-Ведьма пройдет обряд, воссоединится с Той, что сидит на Зеленом Холме, две ее сущности сольются воедино, и восстановленный мир получит свободу. Настанет ведьмин час и Ведьмин век.

— А если я все-таки до нее доберусь?

— Нет. — Ее глаза остекленели.

— Но Великая Мать одинаково любит всех своих детей, — сказал Мартин медленно.

— Она не любит тебя, — прохрипела ведьма. — Она не пустит тебя, она тебя не звала…

— Либо вы чего-то не знаете.

— Нет! — Ведьма задергалась так, что встроенные в каменный пол колодки зашатались. В ее глазах был дикий ужас. А ведь он не пытал ее сейчас.

— Вы совершили ошибку, — сказал он с кривой усмешкой. — Понимаете какую?

Несколько секунд она смотрела на Мартина, беззвучно шевеля губами. Потом прохрипела:

— Убей меня. Отпусти на Зеленый Холм. Будь милосерден… брат.

— Я забираю вас с вашего участка, ходить на контроль будете теперь ко мне. — Клавдий развернул к себе экран компьютера. — Никто вам не станет задавать вопросов, а если станет — ссылайтесь на меня, и…

Он замолчал, уставившись на монитор. Эгле, глядя на его лицо, снова замерзла. Он молчал десять секунд, двадцать, Эгле начала дрожать, Клавдий Старж смотрел на монитор, она видела отражение в его глазах, но не могла, конечно, прочесть ни строчки.

— Я что, в розыске?! — Она поняла, что называет вслух свой главный страх.

Он вытащил телефон. Набрал один номер, потом второй, потом третий:

— Мартин, свяжись со мной немедленно.

Отключил связь. Наконец-то посмотрел на Эгле:

— Я сейчас вызову машину…

Ей было уже все равно.

Эгле Север, храбрая, как воздушный десантник, живучая, как мангуст в схватке с коброй, на глазах оседала, теряя смелость, силы, кураж, волю к жизни.

— Я сейчас вызову машину, — повторил Клавдий медленно, — и вас отвезут ко мне домой…

Она, кажется, не поняла, что он сказал. Или не поверила.

— Технически убрать вас из розыска возможно, — он перевел взгляд на монитор, — но это бюрократическая процедура. Несколько суток. И я должен понять, что он имел в виду. Вас я попрошу не торопиться с выводами и ни в коем случае не делать резких движений. Я думаю, он пытается вас защитить.