Марина Дяченко - Ведьмин зов

Мартин посмотрел на нее и тут же увел взгляд:

— Кто — «они»?

Эгле не ответила. Мартин снова посмотрел на нее, с непонятным выражением. Потом сунул руку в карман и вытащил мелкий предмет:

— Ты потеряла.

Эгле увидела свою заколку и моментально поняла, где он ее нашел.

— Я там была, — сказала она дрожащим голосом, — но я сама отказалась от инициации. Я даже не планировала. Я… оказалась в ненужном месте в неудачное время.

— Жаль, — пробормотал Мартин, и Эгле поняла, что он ей не верит.

— Я не вру. — Ей показалось очень важным сейчас убедить его. — Когда я тебе врала, хоть раз в жизни?!

Он устало помотал головой, не желая спорить; Ивга принесла ему стакан воды из кухни, Мартин не допил, поперхнулся.

— Иди в свою комнату и переоденься, — сказала Ивга, как если бы сыну было десять лет, как если бы он вернулся из школы. — Вещи в шкафу, я надеюсь, ты не потолстел.

— Спасибо, что ты их не выкинула. — Он вытащил маркер и размашисто нарисовал что-то на входной двери, и еще раз на двери, ведущей в гараж. Эгле вздрогнула: знаки были почти неразличимы, но издавали еле слышное гудение, как отдаленная линия электропередач. Мартин, совершив, по-видимому, усилие, ослабел, с трудом преодолел головокружение. Покачиваясь, неуверенно направился к лестнице и пошел наверх, держась за поручень правой рукой, прижимая к груди левую.

— Это что? — Эгле взглядом указала на знаки на дверях.

— Он нас запер, — спокойно сообщила Ивга. — Инквизиторский блокирующий знак… Эгле, будьте добры, возьмите свой компьютер и посмотрите новости.

Ивга подошла к сумке Мартина на полу в прихожей. Мельком кинула взгляд наверх, на лестницу. Вытащила тубус. Эгле, едва открыв новостную ленту, охнула:

— Ведьмы, пожар, оперный театр, жертвы среди инквизиторов…

— Нет. — Ивга зажмурилась. Взяла свой телефон, поглядела на него, покачала головой, снова положила на стол.

— Эгле… когда все закончится, у вас еще будет шанс быть счастливой. Но не с ним.

— Ничего не закончится. — Эгле разозлилась. — И перестаньте его так открыто ненавидеть!

Ивга, не отвечая, открыла тубус. Вытащила то, что там хранилось вместо чертежей; эту вещь Эгле узнала бы даже в полной темноте:

— Кинжал той ведьмы, которая…

Ивга приложила палец к губам. Взглядом показала наверх:

— Эгле. Будьте добры, пройдите в гостевую комнату, прямо сейчас.

— Но…

Ивга посмотрела Эгле в глаза:

— Мне надо побыть одной. Пожалуйста.

Конечно, она помнила этот кинжал. Если бы Клавдий не был столь сентиментален, чтобы говорить с ведьмой в колодках вместо того, чтобы убить ее одним ударом… Впрочем, для человечества нынешний вариант предпочтительнее. Ивга не сентиментальна нисколько.

Замечательно красивая вещь. Ивга на секунду почувствовала гордость: ее сын великолепен в своем деле. Что за мощная ведьма владела этим кинжалом. Что за древняя, могучая ведьма, сколько инквизиторов она погубила; на Мартине ее везение закончилось.

В серебряном лезвии отражался огонь камина. Ивга взвесила кинжал в руках и поняла, что переоценила себя: способность хладнокровно воткнуть в сердце нож не входит в число ее умений. До сих пор не входила.

— Мама!

Она дернулась, чуть не порезавшись, и обернулась. Мартин стоял на лестнице — там, где стояла Ивга, когда впервые увидела в нем инквизитора.

— Положи эту штуку, — сказал он шепотом. — Пожалуйста.

Из одежды на нем были только брюки. Поднимались и опускались ребра. Голые плечи, влажные от пота, блестели в полумраке.

— Март, — Ивга осторожно улыбнулась, — я знаю, зачем ты пришел, даже если ты еще не знаешь. Но я не хочу, чтобы ты потом с этим жил. Я очень тебя люблю. Что бы ты ни думал. И…

Он дотянулся до нее на расстоянии, коснулся нервных центров — так, что Ивга содрогнулась и пальцы ее разжались. Мартин прыгнул через перила, подбежал и наступил на упавшее лезвие.

— Я обещал отцу, что с твоей головы ни волос не упадет.

— Какой же ты палач, — сказала она сквозь слезы. — Тебе нужны обязательно суд, подвал, приговор, публичная казнь?

— Мама, — он оскалился, — ну что я сделал-то? Чем заслужил такие слова?!

Он поднял нож с пола и остановился напротив, с клинком в правой руке, с окровавленным бинтом на левой. Ивга увидела, как льется пот по его лбу. Как дергается веко. Как мокрые волосы поднимаются дыбом.

Вскрикнула Эгле в двери гостевой комнаты — за спиной Мартина, на первом этаже, под лестницей.

Эгле вскрикнула так, будто увидела мясника с топором. Ну что же, подумал Мартин.

— Поговорим? — Он отступил спиной вперед, так, чтобы видеть и мать, и Эгле одновременно. — Мне кажется, мама, ты меня неправильно понимаешь.

— Правильно, — сказала Ивга. — Каждая минута моей жизни сейчас означает новую атаку. Мир пошел вразнос. Это пришествие ведьмы-матки.

— Откуда ты знаешь?

Ивга запнулась.

— Ты знаешь из прежнего опыта, — сказал Мартин. — Который не работает в новых обстоятельствах. Это не «Откровения ос», мама, это другая история.

— Мартин, — пробормотала она, отводя глаза. — Мы должны были тебе все рассказать давным-давно. Прости, я перед тобой виновата.

— Я тебе не судья. И не экзекутор. Я понимаю, ты видишь во мне палача и с удовольствием убеждаешься, что все эти годы была права…

— Мартин! — Она вскрикнула, как от боли.

— Ты сравниваешь меня с отцом, — Мартин кивнул, — и я проигрываю… Но послушай. Ты мне хоть капельку веришь?

Ивга молчала, потрясенная.

— Не отчаивайся, — тихо сказал Мартин, — есть шанс, есть путь, есть возможность. Я это сделаю. Все будет хорошо.

— Что ты сделаешь?!

Он поднял глаза: Майя Короб стояла на лестнице и смотрела с сочувствием.

Я готов, молча сказал ей Мартин. Не будем ждать утра.

Закачалась комната. Расплылась перед глазами. Пол взметнулся, как палуба в шторм, и ударил Мартина в лицо.

Вдвоем они уложили его на диван в гостиной. Он не выпускал нож, зажатый в правой руке мертвой хваткой. Воздух в гостиной стремительно теплел.

Потом он открыл глаза, и Эгле отшатнулась, покрываясь холодными мурашками.

— Мама, — сказал Мартин, слепо глядя перед собой. — Дозвонись отцу.

— Я звоню, проблемы со связью, — прошептала Ивга с телефоном в руках. — Ты можешь сказать, что с тобой происходит?! Я даже «Скорую» не могу вызвать…

— Перестань, — сказал он жестче. — Какая «Скорая»? У меня проклятье в руке. Двухсотлетней ведьмы. Не-графический знак.

Ивга и Эгле посмотрели друг на друга с новым ужасом.

— И что это значит, Март? — Эгле почувствовала, как немеет лицо. — Чем тебе помочь?!

Он ее не слушал, смотрел прямо перед собой и, кажется, ничего не видел.

— Мама, пообещай, что вы никуда на уйдете, пока отец не вернется.