Марина Дяченко - Ведьмин зов

— Заткнись!

Они облили дрова бензином. Остановились вокруг, тяжело дыша. Один из них приколол Ивге на куртку бумажный листок с надписью «Новая Инквизиция».

— Ты зло, ты грязь, — сказал юноша глухо, из-под шлема. Ему было не больше двадцати.

— Твоя сестра ни в чем не виновата, — сказала Ивга.

— Заклейте ей рот! — заорали несколько голосов.

— Зачем вы делаете это с собой?! Вы же люди, зачем вы так себя калечите? Вы себя уродуете, вам еще не поздно сейчас остановиться!

Васил Заяц поджег самодельный факел. Воздух, и без того провонявший дымом, сделался еще зловоннее. Они передавали огонь от одного к другому, теперь факелов было восемь. Оператор снимал с плеча, умело и не без фантазии: прежде, наверное, он снимал свадьбы и детские праздники.

— Наказание будет тяжелым, — с дрожью в голосе сказал Лысый, которого раньше звали Пек Груздь.

Ивга напрягла спину и плечи, пытаясь вырвать из камня полувековую сосну; факелы одновременно поднялись, одновременно опустились, дрова занялись во всех сторон…

Порыв урагана сорвал языки пламени, как срывают тряпки с крюка. Факелы и едва занявшиеся дрова залились дымом и погасли. Новый удар ветра разметал дрова и подхватил людей, подбросил, завертел, швырнул на дорогу, в то время как видеокамера продолжала кружить, как осенний лист. Вихрь потащил машины, перевернул, опрокинул. Пыль и пепел закрыли небо; вокруг летали вырванные с корнем кусты, камни, ветки, охотничьи ружья. Люди цеплялись друг за друга, пытаясь удержаться, и орали в голос, заглушая вой ветра. Их тащило то волоком, то поднимало над землей и роняло снова, и наконец швырнуло метрах в пятидесяти от сосны, посреди дороги. По-прежнему воя, они кинулись к машинам и покореженным мотоциклам, насилу завели один внедорожник, набились внутрь и укатили, истерически ревя мотором. Остались в живых. Повезло.

Рядом была ведьма. Может, та, что подожгла лес. Может, та, что когда-то приходила к Ивге в парке; сейчас она позовет меня пройти мой путь, подумала Ивга в ужасе. Именно сейчас я не сумею отказаться. Лучше бы костер.

Наручники за ее спиной щелкнули, освобождая руки. Ивга чуть не упала. Ведьма подставила плечо, подала ей руку, и только тогда Ивга увидела ее лицо.

В ослепительно-синем небе летели в хороводе, по широкой спирали, девушки в ярких платьях, но единственная фигура оставалась неподвижной: женщина на вершине холма. Солнце сверкало в ее волосах. Мартин посмотрел на нее — и перевел взгляд на обнаженную девушку перед ним:

— С дороги.

Лицо Эгле дрогнуло, исказилось — сквозь него проступило лицо седой всклокоченной старухи с носом, нависающим над губами:

— Да будь ты проклят!

Мартин поднял кинжал. Старуха попятилась; в ее глазах появился страх: она боялась его, как никого в своей долгой жизни.

— Нет. — Она выставила перед собой трясущиеся ладони. — Только не Великая Мать. Давай торговаться, брат. Чего еще ты хочешь?!

Мартин пошел прямо на нее; она завыла, взвилась в воздух и заметалась, как тяжелая птица, над его головой:

— Я вижу твою судьбу! Кружить в темноте вечно, носиться забытым, проклятым, даже имя твое будет стерто! Палач!

Мартин посмотрел на вершину холма, прикидывая, сколько еще осталось идти.

— Я не могла… — хрипло начала Эгле Север.

У Ивги подкосились ноги, она уселась бы на дорогу, если бы Эгле ее не поддержала.

— Я не могла им этого позволить, — тверже проговорила Эгле. — Я прошла обряд. Все как вы говорили. Спираль на камне. Эхо задает загадки. Поют голоса. Я прошла чистую инициацию.

Над дорогой появился вертолет. Эгле щелкнула пальцами над головой, будто собираясь танцевать. Вертолет сделался полупрозрачным и неслышным, как отражение на толстом стекле. Эгле тихо засмеялась:

— Как они летали, а? Как они орали! Я могу ломать сосны, как спички. Я могу снять с неба этот вертолет, но пока достаточно, что он нас не видит…

— Что же я наделала? — прошептала Ивга. Перед глазами у нее было черно.

— Ивга, все хорошо! Все просто прекрасно, у нас получилось! — Эгле хохотала в эйфории. — Теперь все будет по-другому! Мир будет другим, но сперва нам надо в Вижну! Немедленно в Вижну, я спасу Мартина. Держитесь!

Она подставила Ивге локоть:

— Почему вы не радуетесь? Вы, конечно, в шоке… из-за этих мерзавцев… Может, надо было их перебить?

Она поймала взгляд Ивги и смутилась:

— Я шучу. Я никого не собираюсь убивать… хотя некоторые заслуживают. Но я помню, кто я, кто вы, кто Мартин…

Она огляделась. Над обочиной, полузасыпанной старыми листьями, сам собой взметнулся вихрь, листья разлетелись, под ними обнаружился пистолет. Эгле заботливо его подняла:

— Надо вернуть. Мы же не хотим Мартину неприятностей. Он вечно бросает где попало свое оружие… Нет, ну как они орали!

Она вдруг перестала улыбаться:

— А что такое… фантомное сознание?

Неужели она читает мысли, подумала Ивга.

Она остановилась перед своей машиной: кроме сработавшей подушки безопасности, у «Кузнечика» были в клочья разорваны два колеса и, кажется, повреждена выхлопная труба. Ивга перевела взгляд на брошенный внедорожник: тот был помят, но с виду относительно цел.

— Я подумала то же самое, — сказала Эгле. — Они даже ключи оставили, будто подарили. А мотор здесь вдвое мощнее… Так что такое фантомное сознание?

У нее по-прежнему звенело в ушах, и кружилась перед глазами каменная спираль-улитка. Хотелось бегать, летать, ходить на руках. Хотелось силой воли подкидывать предметы и ронять их. Но больше всего хотелось в Вижну, к Мартину. Вылечить, а потом обнять. Или одновременно.

Она не чувствовала ни боли, ни усталости — будто рукой сняло. Точно так же, будто рукой, Эгле снимет с Мартина проклятье старой ведьмы. И мир вокруг станет простым и ясным — для всех; как бы она хотела разделить с кем-то свою радость. Но Ивга была, как назло, удручена чем-то, просто убита, и почему-то боялась смотреть на Эгле.

— Ивга, ну что вы? — Эгле едва удерживалась, чтобы не обнять ее по-дружески, это было бы слишком фамильярно. — Улыбнитесь, пожалуйста. Сегодня праздник. Этот день войдет в историю. Какое, к лешему, «фантомное сознание»? Почему это вас беспокоит?

— У некоторых ведьм, — Ивга смотрела в сторону, — после инициации бывает промежуток до двадцати четырех часов… когда ведьма помнит свои человеческие привязанности. У меня так было… в прошлой реальности. У несчастной девочки, которую… которую пытался спасти Мартин… были проблески фантомного сознания. Она сожалела и искала помощи. Так бывает.

— Ну и что? — Эгле попыталась поймать ее взгляд. — При чем тут мы?!

Ивга по-прежнему не смотрела на нее, и Эгле решила не принуждать ее. Она подошла к внедорожнику, брезгливо сорвала с крыши вымпел «Новой Инквизиции». Открыла водительскую дверцу: