Джули Абэ - Эва Эвергрин, полуволшебная ведьма [litres]

Старик прищурился:

– Тут такое дело… Я сам не усмотрел за Угольком. А он-то был брошенный, ему нужен хороший дом.

– Господин Вауд…

Он снова покашлял:

– Да я к чему веду-то… Береги Уголька, хорошо? А будешь проходить мимо – заглядывай в гости. Договорились?

Я встала, все еще прижимая Уголька к груди, и пожала старику руку.

– Договорились!

Уголек положил поверх наших рук свою лапку. Я почти услышала, как он тоже сказал: «Договорились!»

От нашего смеха небо стало еще сине́е, и солнце грело так ласково-ласково.

На следующий день, пока в кондитерской шел утренний наплыв покупателей, я мечтала – вот бы можно было магией приманивать людей к своему прилавку, и ломала голову, как защитить Аутери от Разрушителя. Когда наступило затишье, я положила перед собой пожеванного Огненного Феникса. Уголек обнюхал метлу и свернулся рядом в клубочек.

Я вздохнула.

Уголек приоткрыл глаз, глядя на меня с таким выражением, как будто хотел сказать: «Что я сделал не так?»

– Да-да, притворяйся, будто не виноват! – грозно сказала я, а он взял и снова заснул. Еще и захрапел, причем совсем неубедительно.

Мама – да и не только она – одним взмахом волшебной палочки загладила бы следы зубов и восстановила зачарованные прутики. А у меня магической силы не хватит, – значит, надо исхитриться, да и руками поработать.

Я порылась в своих запасах и вытащила наждачную бумагу. Шлифуя ручку метлы, я придумывала способ восстановить прутики, чтобы они еще и работали как надо.

Напротив мастерской какой-то малыш звал маму:

– Мама, мама, подожди меня!

Сияя ямочками на щечках, он подбежал и обхватил мамины ноги.

Она потрепала его по голове. Голос был строгий, но лицо осветила нежная улыбка.

– Не отставай, мой хороший!

У меня даже сердце заныло. Я так соскучилась по родителям! Раньше, когда мама уезжала по делам, мы с папой вместе пекли хлеб или работали в саду, а пока доедим свежую партию булочек и целый круг мягкого сыра, мама уже и вернется.

Когда – и если – я уговорю-таки мэра Тайру подписать мою заявку, последним этапом квеста будет полет. Все ведьмы и волшебники возвращаются в зал Совета на метле.

Я вытащила из-за ворота песочные часы. Две стеклянные звезды блеснули на солнце. Песчинка за песчинкой падали в нижнюю половину. Время быстро утекало. Я перестала глазеть на прохожих и с новым рвением взялась за метлу.

Только я не знала, как починить зачарованные прутики. Грустно скривив губы, я перебирала обломки и никак не могла найти решение.

Уголек ткнулся горячим носом мне в ногу.

Я обернулась и спросила резче, чем собиралась:

– Что?

Лисенок сидел на земле, виляя хвостом. В зубах он держал обрывок поводка.

– Уголек, не время гулять.

Он вскочил на ящик передо мной, уронил шнурок мне на руку и заскулил. Потом нырнул под прилавок и снова выскочил, держа в зубах что-то круглое, золотистое. Он положил эту штуку рядом с поводком. Оказалось, это комок его же меха, который я вычесала утром. Уголек придвинул ко мне поводок и мех и носом подпихнул мою руку к горке прутиков. Как будто говорил: «Теперь ты сможешь их починить!»

– Я не могу из этого сделать метлу!

– Ну, я видела, как ты исцелила глубокую рану. Уж наверное, с прутиками как-нибудь справишься! – раздался знакомый мелодичный голос.

Я так и подпрыгнула. У прилавка стояла Рин в своей зеленой форменной одежде. А я тут с огнелисом разговариваю, как будто он может ответить! У меня запылали щеки.

– Ой, Рин!

Моя хранительница улыбнулась:

– Эва, я не хотела тебя пугать. Собиралась подойти раньше, но ты так глубоко задумалась…

– А могла бы и подойти, я ничем не была занята, – возразила я. – Заказчиков все равно нет.

Рин внимательно посмотрела на меня:

– Случилось что-нибудь? Я хочу помочь, я же твой хранитель!

Я не смогла скрыть неуверенность в голосе.

– Не знаю… Я не знаю, Рин, будет ли от меня польза городу. Корабль тогда еле-еле спасла, и с чем работала-то – с камнями и водорослями! Сома с командой так надо мной потом смеялись… Повезло со мной Аутери, ага? Ничего не могу нормально сделать…

Рин присела на ящик и задумчиво наклонила голову к плечу.

– Эва, никто не бывает всегда идеальным, – сказала она, помолчав. – На меня в один из первых рейсов пассажир наорал, а другого стошнило прямо на мою форму.

– Но я не знаю даже… – Я не смогла сказать Рин, что мэр Тайра не хочет видеть меня в городе; нельзя так говорить о ее маме. – Не знаю, кому я здесь нужна, если честно.

Рин постукивала пальцами по краю ящика.

– Главное, что ты стараешься, верно? Может, я не лучший работник на корабле, но такие, как мы с тобой, всегда стараются и не сдаются. Я не откажусь от моря из-за одного несчастного пассажира. А ты, Эва, может, колдуешь не так, как другие, но все-таки ты людей спасла! Если это не называется стараться изо всех сил, то я уж и не знаю.

Я открыла рот… и снова закрыла. Поерзала, повертела в руках волшебную палочку. Слова Рин укутали меня, словно теплое одеяло.

Рин больше не стала меня уговаривать. Наклонившись над прилавком, она рассматривала метлу, и до меня сквозь запахи пота и угля долетел чистый, нежный аромат высушенной на солнце одежды.

– Что с метлой? В прошлый раз она как-то… по-другому выглядела.

– Уголек ее разодрал. Обиделся, что меня долго не было, и разнес все в домике. С тех пор я его одного не оставляю.

Рин потрепала огнелиса по голове, и он, ни капельки не смущаясь, сверкнул зубами в улыбке.

– А можно ее починить магией?

Под пристальным взглядом Рин я схватила обломки прутиков и сложила их поверх шнурка и меха.

– Давай действуй! – подбодрила Рин.

Я покраснела. Не привыкла колдовать на виду у заинтересованных зрителей.

Глубоко вздохнув, я махнула волшебной палочкой и проговорила нараспев:

– Надо ветер крепко спрясть, полетать хочу я всласть!

Шнурок расплелся на отдельные волокна, лисий мех обмотался вокруг прутиков, и я почувствовала, как утекает магия. Вспыхнуло красное сияние, и у меня заслезились глаза.

А когда я проморгалась, в руке у меня был пучок совершенно целых прутиков, да не темных, как раньше, а теплого золотистого цвета.

– Видишь? Работает твоя магия! Теперь попробуй кусочек моей формы.

Рин вытащила из нагрудного кармана зеленый носовой платок и протянула мне.

– Правда можно?

Она кивнула.

– Спасибо! – обрадовалась я.

Вокруг прилавка столпились приютские дети. Им как раз хватало роста, чтобы заглянуть через край. Прибежала Шарлотта, вытирая пот со лба и прижимая к груди стопку листков. Правая рука все еще была обмотана бинтами – жарко, наверное, по такой погоде.