Сергей Малицкий - Правила колдовства [СИ litres]

– Просто спросить! – расширила глаза Йора. – Не стражников, не наставников, не мастеров, а тех, кто сам и проходил. То есть, всех. Даже Джая и Флича. И даже если кто соврет, то мы это сразу поймем. Говорить-то будут все. Главное, делать это постепенно. И начнем с себя. Каждый честно расскажет о своих ощущениях.

– Интересная мысль! – оживилась Гаота. – А ведь точно, это самый простой способ. Завтра и начнем. Себя, правда, думаю, опросить еще успеем. Лучше начать с друзей, а потом и со всех остальных. Будем изучать четыре предела! Даже старика Тида надо опросить, он ведь чаще всех ходит.

– И самим побродить там, – таинственно прошептала Йора. – А подземные ходы пока отложим. Ну, хотя бы до того, как кого-нибудь убьют.

– Тьфу на тебя! – обозлилась Дина. – А если нас?

– Ой! – испугалась Йора.

– Завтра пойдем к Тису, – твердо сказала Гаота.

– В каком смысле? – не поняла Дина.

– Очень просто, – ответила Гаота. – Во-первых, Джор сказал, что Пайсина разрешила Тису заниматься с мечом в верхнем зале и даже дала ему ключ. Но Гантанас сказал, что одному заниматься нельзя. Вот мы ему и пригодимся. Заодно и пользу извлечем. Или мы все уже что-то можем с нашими мечами? Нас, конечно, учат, но мы так еще лет десять будем только начинающими фехтовальщиками. Но главное вы забыли? Тис же владеет темной магией! И мы тоже должны ею овладеть!

– А у нас получится? – поежилась Йора.

– Получится, – твердо сказала Гаота. – Вот в камень обращаться – вряд ли. А все, чему можно научиться, мы научимся.

– Кто тут собрался обращаться в камень? – раздался в дверях комнаты знакомый голос, и девчонки с радостным визгом бросились к обожаемой Пайсине.

Через полчаса комната Гаоты, Дины и Йоры оказалась полна. Девчонки сидели на всех кроватях, и Брайдик переходил из рук в руки. Тут была и Сиона, и Фаола, и Мисарта, и Йока и даже девчонки со второго этажа. Смуглая и загадочная Тинга. Молчаливая и таинственная Солас. Веселая и светловолосая Сеола. Готовая каждую секунду залиться слезами красавица Пота. Невысокая, и удивительно при этом живая и озорная Пира. Надутая на всех и одновременно ни на кого коротко остриженная Лана. Ослепительно красивая Кора. Забавная и настороженная Друма. Вся нашпигованная какими-то кольцами и булавками Глоха. И, конечно же, появляющаяся то тут, то там, всех разыгрывающая неугомонная Глойна. В какой-то момент Гаота ее поймала и прошептала ей на ухо:

– Глойна! Ты не могла бы нам рассказать, как твои новые подружки проходили четыре предела? Ведь рассказывали тебе, наверное?

Глойна вдруг почему-то надула губы и уже знакомым жестом постучала себя по голове:

– Гаота! Душа моя! Ты с ума сошла или объелась чего? Это же мои подруги! Как я могу о них рассказывать? Стань им подругой, и они тебе сами все расскажут. Ну, может быть кроме Солас и Глохи. Но если постараться, то и они тоже.

Гаота обняла Глойну, подумала, что было бы странно получить у нее какой-то другой ответ, и потянулась за кусочками фруктов, которые исчезали на глазах. Правда, на столе появились соленые сухарики, сладкое печенье, ягодный отвар в двух больших кувшинах, множество чашек, а чуть позже прибежала с целым блюдом пирожков все та же Глойна, уклончиво заявив, что заняла их у Брока, но главной радостью вечера была, конечно же, Пайсина. О чем она только не рассказывала. В какой-то момент Гаота поняла, что она сидит с открытым ртом и никого кроме Пайсины не слышит и не видит. А та сверкала зелеными глазами, окидывала взглядом девчонок и как будто каждую из них держала если и не за дочку, то уж точно за любимую младшую сестру.

– Я так счастлива, – почему-то захлюпала носом справа от Гаоты Йора.

А когда Пайсина заявила, что надо будет приготовить большой котел сладкого отвара, напечь печенья и устроить такой же вечер с мальчишками на первом этаже, слева от Гаоты послышался голос Дины:

– Я так счастлива…

– И я тоже так счастлива, – прошептала чуть слышно для самой себя Гаота.

Следующий день был самым обычным днем. Все занятия шли в соответствии с расписанием. Наставники были предупредительны, но строги. Пайсина на утренней и послеобеденной разминке ничем не давала понять, что вчера была лучшей подругой для каждой из воспитанниц, только смотрела на всех как-то по-особенному и даже позволяла себе иногда подмигнуть то одной, то другой. И, кажется, что и мальчишки точно так же посматривали на Юайса. Но, что было самым главным, теперь в коридорах неугомонная троица встречала не незнакомок со второго потока, а почти подруг, которые улыбались при встрече, тем более, что часть вчерашних рассказов Пайсины была, конечно, про Гаоту, Дину и Йору. И про свое исцеление Пайсина рассказала тоже.

Кроме всего прочего еще на завтраке за стол к подружкам подсела светловолосая Олла. До этого Гаота ни разу не разговаривала с этой новой помощницей Капаллы, только обратила внимание, что та как-то по-особому общается с лошадьми, что-то нашептывает им в уши, никогда не кричит, не ругается, а уговаривает. А тут она и уговаривать не стала. Села рядом как обычная воспитанница, попросив перед этим разрешения, а когда за столом повисла тишина, то негромко назвала по именам всех пятерых – Гаота, Дина, Йора, Тис, Джор, сказала, что ее зовут Олой, и добавила, что рассказывать ей никто ничего не обязан, с ней даже разговаривать необязательно, но она здесь лишь с одной целью – ощутить то место, где может лопнуть струна. И оказаться там.

– Какая струна? – первой не выдержала Дина.

– Вы чувствуете напряжение? – спросила Олла.

– Да, – поежилась Дина. – Со вчерашнего дня.

– А я с того дня, когда узнала, что погиб Спрай, – прошептала Йора.

– А я всегда его чувствовала, – негромко заметила Гаота.

– А я был занят, – хмыкнул Джор.

– Мне тоже было не до того, – согласился Тис.

– Напряжение – это когда что-то натягивается снаружи и внутри, – понизила голос Олла. – Причина может быть неизвестна или почти ясна, неважно. Главное, что напряжение редко просто уходит. Обычно – струна рвется. Хотя она выдуманная, конечно. Но лучше ее увидеть. К примеру, представить, что между северной и южной башнями Стеблей натянута огромная струна. И что она вот так гудит.

Олла очень похожа изобразила гудение толстой струны, заставив всех пятерых рассмеяться.

– И что же делать? – спросил Тис.

– Прислушиваться, – вздохнула Олла. – Если струна начинает дребезжать, то искать того, кто пытается ее перегрызть. Вот прямо так – по звуку. А если тон становится все выше, все напряженнее, – Олла снова изобразила похоже повышение звука, – то искать того или тех, кто натягивает эту струну.

– И что с ними делать? – спросила Гаота.