Сергей Малицкий - Правила колдовства [СИ litres]

– Тебе ведь не привыкать к жестокости? – спросила она. – Гантанас сказал, что выпавшее тебе к твоим одиннадцати годам можно поделить на всех воспитанников приюта, и все равно каждому достанется невыносимый груз. Поэтому я не буду тебя жалеть. Знаешь, жалость убивает. Это конечно не значит, что безжалостность оживляет. Нет. Но те, кого слишком жалели, как правило лежат в земле. А те, кого закаляли, все еще звенят и рубят. Понимаешь меня?

– Не очень, – признался Тис.

– Со временем поймешь, – прошептала Кайла. – Дело в том, что в Стеблях есть очень-очень-очень сильные колдуны. Такие как Гантанас, Ориант, Тид, конечно, и Скриб. Да-да. Не удивляйся. Я бы и беглеца Грана к ним причислила. Есть просто сильные. Такие, как Брайдем, Деора, Капалла, Хила, Синай, Слат. Хотя и не все из них практикуют магию. Есть те, которые обладают большим потенциалом и могут стать великими колдунами, даже превзойти таких гигантов, как тот же Тид. Это Юайс, Роут, наверное, повторю в этом списке и Деору. Да и Пайсина слишком увлекается фехтованием, есть в ней точка опоры для великой магии. Впрочем, не мое дело. Сильные маги есть и среди учеников. Сильные по своей скрытой силе. Это Сиона, Мисарта, Гаота, Джор, Блас. Пожалуй, что и Фаола. Да и среди младших еще кое-кто имеется. Но если я начну перечислять тех, кто подобен скрытому зерну, тех, чьи возможности лишь назревают, у меня не хватит пальцев рук… Но то, что было сотворено с моей дочерью, человеку неподвластно. Или, скажем так, почти неподвластно. Для такой магии нужны жертвы, часы времени и утомительная подготовка, которую не скрыть. Значит, эта магия была совершена мгновенно. А такое мог сделать только нечеловек.

– И причем же здесь я? – спросил Тис.

– Посмотри на меня, – попросила Кайла, и когда Тис поднял взгляд, спросила. – Что ты видишь?

– Вас, – пожал плечами Тис. – Но вы же понимаете, что я не убивал вашу дочь?

– Я ничего не должна понимать, – процедила она сквозь стиснутые зубы. – Что ты видишь?

Она задала вопрос ледяным тоном. Прошипела его так, как шипит клинок, обнаженный на ураганном ветру. Или раскаленный клинок, который кузнец опускает в масло. Ударила этим вопросом Тиса по щекам. Почти что пустила ему кровь.

– Я… вижу…. вас! – тихо, но твердо повторил Тис.

– Если бы ты был сильным человеком, ты бы сейчас закрылся от меня ладонью, – вздохнула Кайла. – Обычный человек падает от такого взгляда в обморок. Если бы ты был мудрым и сильным колдуном, то зажмурился хотя бы на секунду, а под столом соединил бы пальцы на руках и повторял бы про себя самые надежные отвороты. У меня черный взгляд. Я способна навести порчу, только моргнув в чью-либо сторону. Ты это понимаешь? Ты понимаешь, что если меня останавливает тэрский дозор на дороге, и я не в духе, я окидываю их взглядом, и они все, пусть даже среди них есть маги или храмовники, – все бегут прочь со слезами и с криками ужаса!

– Вы похоже гордитесь этим? – спросил Тис. – Отчего же вы до сих пор не отправились в Черный Круг и не разогнали там всех?

– Горжусь? – засмеялась Кайла. – Наверное, ты бредишь. И насчет Черного Круга – не шути. Там есть такие колдуны, рядом с которыми ваш Гантанас будет словно мальчишка на побегушках. И я в том числе.

– Зачем же тогда вы затеяли все это? – спросил Тис. – Я про Приют Окаянных, конечно. Не честнее ли было бы лечь на спину и задрать лапки?

У нее действительно был невыносимый взгляд. И Тис чувствовал, что каждое мгновение их разговора, а возможно и каждое мгновение собственной жизни Кайла сдерживает себя.

– Ты, я вижу, задирать лапки не хочешь, – пробормотала она, и он понял, что ее глаза налиты слезами.

– Не хочу, – прошептал он. – Но я человек. Хотя бы потому, что я так это чувствую. И я хочу быть человеком.

– А я имни с крыльями, – шмыгнула она носом. – Чтобы взлететь выше облаков и броситься камнем вниз.

– Хотите красивой смерти? – спросил Тис, и Кайла неожиданно расхохоталась.

– Вот уж точно, – засмеялась она, вытирая слезы. – Красивой смерти. Как я раньше не догадалась? Нелегко с тобой будет Гантанасу, ой, нелегко. Тяжкий груз он взвалил на плечи. А если этот груз будет еще и посмеиваться над носильщиком, дела пойдут совсем тяжело.

– Я не груз, – сказал Тис. – И вообще я собираюсь идти рядом. Значит, вы не гордитесь своим взглядом?

– Он мое проклятье, – вздохнула Кайла. – Мне пришлось подальше отправить от себя дочь. Чтобы не нанести ей урон. Самое плохое для меня, это привычка. Когда привыкаешь – расслабляешься. Когда расслабляешься – отпускаешь свою силу. А сила иногда это беда. Сначала я отдалила от себя дочь. Потом, когда она попыталась создать семью и родила ребенка, отдалила еще сильнее. А когда ее мужа убили, а ребенка похитили, отправила Оллу в самое надежное место, хотя она и рвалась заниматься поисками. Но ее тоже хотели убить. Чтобы отсечь все следы. Мать всегда может найти своего ребенка. А я – дура – решила спасти обеих. И вот в самом надежном месте мою дочь убили. А я ведь еще не нашла свою внучку.

– Как давно она пропала? – спросил Тис.

– Год назад, – пробормотала Кайла. – Ей было десять. Олла ее многому научила, но не уберегла.

– Она подобна вам? – спросил Тис.

– Мэйдин-то? – спросила Кайла. – Нет. Она гораздо сильнее. Она владела своим взглядом так, как мне никогда им не овладеть. Она могла смотреть на смертельного врага и не причинять ему никакого вреда.

– Это так важно? – спросил Тис.

– Да, – кивнула Кайла. – Знаешь ли, когда против тебя настоящий враг, очень важно удержаться от размахивания мечом.

– Черный Круг украл ее? – спросил Тис.

– Не знаю, – сказала Кайла. – Охотников до молодых магов полно и без круга. Есть колдуны, которым нужны ученики, есть храмы, в некоторых из которых творятся страшные вещи. Есть и торговцы таким товаром. Но я найду ее. Сразу же, как разберусь здесь.

– Я не убивал вашу дочь, – твердо сказал Тис. – И я человек.

– Значит так, – Кайла тяжело вздохнула. – Даже не знаю, чего это я с тобой разоткровенничалась. Еще раз и коротко. Только не спорь. Пока не спорь. Дай мне сказать. Я не только смотрю, я еще и вижу. И слышу. И чувствую. Иногда чувствую то, что не могу объяснить. Вот сейчас я чувствую, что найду свою внучку, найду Мэйдин. Найду, освобожу и пришлю ее сюда. Тем более, что я это обещала Олле, еще когда отправляла ее сюда. Но только в том случае, если избавлю Стебли от той опасности, что убила мою дочь. И сейчас я чувствую, что найду убийцу. Или, скажем так, чувствую, что убийца будет найден. А чуть раньше я почувствовала, что в крепости есть трое, а может быть даже и четверо персон, которых к людям можно отнести с достаточной степенью условности. Самое удивительное, что Гантанас допускает такое. Для него все – дети. Но точно определить удалось только тебя. Хотя, про тебя он сказал сразу. Я буду смотреть на каждого так же, как на тебя, и, может быть, сумею разглядеть еще двоих или троих. Но не уверена, потому что если бы их можно было разглядеть, Гантанас бы увидел их уже давно. Но даже если я их не найду, я сделаю так, что убийца сам вылезет из своей раковины! Понимаешь?