Э Смит - Красный Принц

Его путешествие подошло к концу, это несомненно. Скоро смерть заберет его, и единственный спутник, до сих пор не изменивший ему, – вера.

– Я не боюсь, мой повелитель, – прохрипел он, едва ворочая пересохшим языком. – Я всегда делал то, что считал правильным. Я верил, что такова твоя воля.

Он не нуждался в награде. Он просто в глубине души просил Джаа заметить его смерть. Он хотел знать: величайший из Черных воинов не будет забыт.

– Я понимаю, я проиграл.

Тяжело признавать поражение. Далиан не раздумывая убил бы любого из своих подчиненных за подобную ошибку. Глупо было ожидать милосердия от Огненного Гиганта, но узнает он об этом только после смерти.

– Я могу сражаться с чем угодно, кроме поражения, мой повелитель. Этого врага мне не победить.

И вдруг он услышал ответ. Или он придумал его сам.

– Неудача – всего лишь мгновение, Далиан, – произнес голос. – Вся твоя жизнь была посвящена служению. Одно мгновение против тысячи.

Охотник на Воров рассмеялся, хотя лицо свело болью. Ему было уже все равно, настоящий голос он слышит или нет.

Холодная сталь решетки совсем не согревала. Он почти окоченел от пронзительного сквозняка, гуляющего по катакомбам, который леденил ему кожу.

– Я больше не знаю, где реальность, а где – нет, – произнес он в темноту. – Реальна ли смерть?

– Смерть – это конец одного путешествия, – ответил голос. – И начало другого. Со смертью твое служение не закончится.

Далиан подумал о своем прошлом. О темных святынях Джаа в Кессии. О величественном страхе, в который он кутался, словно в одеяло. О жизни как о череде мгновений, проведенных в служении. Ни сомнений, ни колебаний – только верность Джаа.

– Я не убоюсь никого, кроме Джаа. – Слова согревали его. – Я умру. Но умру без страха.

Он подумал о сыне. Что он за человек? Раньше Далиан никогда не задумывался об этом. Был ли он сильным и благородным или слабым и малодушным? Подобные мысли, без сомнения, были следствием его заключения и ран, но, возможно, Аль-Хасим заслуживал лучшего отца. Стал бы он Принцем Пустынь, если бы отец старался направить его на достойный путь? В жизни есть место и злодействам, и разврату, но не до такой степени, в коей погряз его сын. Он должен был стать Черным воином, остаться в Каресии и принять путь страха. Как и его отец.

– Он все еще жив. И он сражается на Долгой Войне, хоть сам и не подозревает об этом, – ответил голос.

– Он силен?

– Он убил множество людей во имя чужого дела. Он любит женщину, которая никогда не сможет по-настоящему ему принадлежать. У него есть друзья и враги, и ему нужен отдых.

Далиан снова рассмеялся, вздрогнув от боли. Грудь тяжело вздымалась, будто на ней лежал большой груз. Теперь он мог различить прутья решетки и массивную цепь, за которую клетку подвесили к потолку. Внизу простиралась тьма, но, когда его разум прояснился, из нее сразу же проступили очертания катакомб.

– Я рад, что он выжил.

Слеза скатилась у него по щеке. Чувства были опасны, они мешали работе. Он всегда подавлял их… или никогда по-настоящему не чувствовал. С тех пор как он в последний раз ощутил что-то похожее, прошло чересчур много времени – он не мог сказать точно.

– Позволь себе слезы, – произнес голос. – Пусть льются. Ты не должен их бояться.

– Я боюсь только Джаа, – быстро ответил Далиан. Ему не хотелось забывать свои клятвы. Разум затуманился, все стало таким неопределенным… возможно, чувства, которые он испытывал, тоже не были реальными.

Он исторг из себя мучительный, звериный рев – он исходил из самого его существа и сотрясал черный неподвижный воздух. Рев гнева, разочарования, но по большей части – рев поражения. Его забили почти до смерти и посадили в клетку. Величайший из Черных воинов не погибнет в пылу сражения. Его смерть станет жалкой песчинкой, шепотом глубинного времени. Возможно, ее вообще никто не заметит. Он зарыдал.

– Почему? – проревел он сквозь слезы. – Почему сейчас, когда я уже так стар?

Ему не нужны были ответы, ему просто хотелось кричать. Возможно, если крик его будет достаточно громким, кто-нибудь услышит его. Если он проревет свои последние слова как можно громче, то, возможно, они дойдут до пределов мира и эхом отразятся в огненных чертогах.

– Если бы ты умер молодым, ты не стал бы величайшим из Черных воинов, – ответил голос. – И твое служение завершилось бы вместе со смертью.

Он начал узнавать этот голос. Каждое слово звучало все четче, все яснее, в нем слышался сильный каресианский акцент.

– Скажи мне, кто ты? – спросил Далиан.

– Ты знаешь, кто я.

– Скажи мне! – рявкнул он.

– Я тень Далиана Охотника на Воров, величайшего из Черных воинов. Я – это ты… но только после смерти.

– Но я еще не умер, – ответил он.

– Твой путь окончен, и ты это знаешь. Я – тот, кем ты станешь. Даже сейчас твой разум проникает за пределы мира, и я постепенно обретаю твою форму, становлюсь тем, кем ты был… тем, что ты совершил. Я – память о тебе.

Разум Далиана притих, и на мгновение, всего на одно мгновение, он почувствовал себя в мире и покое. Когда придет смерть, он не убоится ее. Но он еще не готов перестать сражаться. Если Мертвый Бог захватит земли людей, если он вытеснит с них Джаа, даже тогда Далиан, живой или мертвый, останется на стороне Огненного Гиганта.

Уже несколько месяцев он существовал в странном, сумеречном мире.

В пограничном состоянии, где не полагалось ни отдыхать, ни сомневаться. Убежденность в своей правоте придавала ему сил – но усталость сбивала с ног, друзья помогали двигаться дальше – но вина ослабляла его порывы. Может, это испытание? Возможно, Один Бог пытался заглянуть к нему в душу. Действительно ли Фэллон достоин стать его слугой или он просто жестокий убийца? Или, может, одно не исключает другого?

– Проснись, Фэллон, – сказал он себе. – Просто проснись.

Первое, что он видел, когда утром выходил из палатки, – стены Южного Стража. Но сейчас ему не хотелось смотреть на город. Второе, на что падал взгляд, – огромный лагерь армии Дарквальда. В ней служили хорошие люди и верные солдаты, но если придется сражаться с Красными рыцарями, на одной верности они далеко не уедут.

Их знамена ежедневно напоминали Фэллону: он предатель. И его положение, возможно, станет гораздо хуже, прежде чем наступят какие-то улучшения. Хоть у него и были хорошие советчики – сэр Терон, Владимир, брат Ланри и майор Димитрий, – но многие тяжкие вопросы ему приходилось решать самому.

– Капитан, – поприветствовал его Терон, когда Фэллон вышел из палатки навстречу следующему напряженному дню.

– Есть новости? – спросил он.