Шеннон Мессенджер - Наступление Ночи

— Это то, что я слышал. — Дамель повернулся к Софи. — Мне сказали, что ты хочешь быть со мной в комнате. Планируешь оказание помощи?

— Что-то в этом роде. — Софи подняла правую руку и сняла кружевную перчатку. — Я собираюсь улучшить тебя.

Брови Дамеля взлетели вверх.

— Я слышал, что твои силы легендарны, но…

Он умолк, когда Киф попытался скрыть свой захлебнувшийся смех кашлем.

— Эта конкретная способность Мисс Фостер не является публичным знанием, — пояснил мистер Форкл.

— Понял, — сказал Дамель, потирая подбородок и изучая Софи. — Меня никогда не усиливали. Чего я должен ожидать?

— Я не уверена, — призналась Софи. — Но надеюсь, что ты сможешь забрать все, что может быть вызвано, полностью из их головы. Особенно все их воспоминания обо мне.

— Что? — спросили Эми и Киф одновременно.

— Это сработает? — добавила Эми.

— Не знаю, — сказала Софи, возвращаясь к Дамелю. — Но мы должны попытаться. Я — причина, по которой моих родителей схватили. Так что, если что-то заставит их вспомнить меня, это может вызвать все их ужасающие воспоминания. Единственный способ сохранить их в безопасности — это попытаться полностью стереть себя из их головы, и, возможно, если я улучшу тебя, твои инстинкты скажут, как это сделать.

Дамель присвистнул.

— Олден сказал, что этот будет интенсивным, но это совершенно другой уровень.

— Так и есть, — согласилась Снадобье. — И есть еще одна переменная. Успокоительное, под которым они… скажем так, вы никогда его раньше не видели. Поэтому мне придется ввести специальное противоядие, чтобы разбудить их. И я буду честна, я понятия не имею, как это повлияет на то, что вы здесь делаете, тем более, что я не чувствую себя комфортно, успокаивая их снова.

— Я делал стирание тому, кто проснулся, — сказал ей Дамель. — Это странно, но я хорошо справился.

— Тогда начнем? — спросила Снадобье, поправляя маску и направляясь в голубино-серый зал.

Киф протянул руку Софи.

— Не спорь, Фостер. Я тебе понадоблюсь.

— Он прав, — сказал ей мистер Форкл. — И мы будем ждать здесь, — добавил он, положив руку на плечо Эми, чтобы остановить ее.

Софи не смотрела на сестру, когда уходила. И старалась не думать о том, что происходит… старалась сосредоточиться на том, чтобы просто переставлять ноги.

Но когда они вошли в тускло освещенную спальню, она поняла… это было оно.

Она в последний раз видела своих человеческих родителей.

В последний раз у нее была связь с людьми, которые укладывали ее каждую ночь и читали ей сказки на ночь о феях и хоббитах, и учили ее ездить на велосипеде, и позволяли ей плакать на их плечах, когда она падала и разбивала коленки.

Она дала себе минуту, чтобы изучить их знакомые лица, запоминая каждую линию и тень. Они снова были похожи на себя.

Мирные.

Счастливые.

Она надеялась, что так и будет.

— Готовы? — спросила Снадобье, доставая два маленьких зеленых флакончики из плаща.

Противоядие не было сформировано в такие сферы, как та, которую они использовали на Ро, но толстый зеленый ил выглядел знакомым, когда Снадобье размазала его по ноге отца Софи.

В течение секунды он начал шевелиться… конечности задергались, веки затрепетали. И Софи затаила дыхание, когда его глаза открылись и медленно, казалось, сосредоточились.

На мгновение его взгляд встретился с ее, и она могла поклясться, что там был намек на узнавание.

— Пока, папа, — прошептала она. — Я люблю тебя.

Дамель взял ее дрожащую руку.

— Поразительно. Это, это… по-другому.

— Ты в порядке? — спросила его Снадобье.

— Да. Просто пытаюсь прочистить голову.

Он нахмурился и сделал медленный вдох, прежде чем потянулся к виску отца Софи и прижал пальцы к бледной коже.

Софи очистила мысли, не желая видеть ужасные вещи, которыми Дамелю приходилось быть свидетелем. Какими бы они ни были, они заставили его дрожать и стонать.

— Все в порядке, — прошептал Киф, стягивая другую перчатку с руки Софи и посылая ей синий душевный бриз.

Ему пришлось послать еще два бриза, прежде чем Дамель споткнулся и упал, склонив голову к коленям.

— Нужен перерыв? — спросила Снадобье.

— Нет, я думаю… думаю, я просто хочу покончить с этим. — Он потер виски. — Там много обрабатывать.

Еще два вздоха и он выпрямился, взглянув на Софи.

— Готова?

Нет. Но она кивнула, и Снадобье намазала противоядие на ногу ее матери.

Маме потребовалось больше времени, чтобы пошевелиться, и ее глаза были мутными, когда они открылись. Но когда Софи прошептала:

— Пока, мама, — Глаза, казалось, прояснились.

— Я всегда буду любить тебя, — добавила Софи, подавив маленький всхлип.

Ее мама сильно моргнула и отвернулась.

Но как только Дамель прижал руку к ее виску, она ахнула и произнесла:

— Я тоже всегда буду любить тебя, Софи. — Затем ее глаза закатились, и Дамель стер ее воспоминания.

— Я в порядке, — сказала Софи Кифу.

Она уже говорила это дюжину раз. Но он сжал ее руку и послал еще один легкий ветерок.

Это немного помогло. Но онемение было трудно убрать. Вероятно, поэтому Киф не хотел отпускать.

Они вернулись на крыльцо, Софи, Киф и Дамель жаждали воздуха и солнечного света после этой удушающей комнаты. На данный момент настала очередь мистера Форкла, и он был занят, наводняя умы ее родителей новыми предысториями, которые он тщательно продумал, чтобы заполнить пробелы в их воспоминаниях и подготовить к новой жизни. Превратить их в людей, которые никогда бы не узнали Софи.

— Она вспомнила меня, — прошептала она.

Дамель кивнул.

— Прости, но больше не вспомнит.

Софи покачала головой.

— Все в порядке. Все должно быть именно так. Но ты действительно смог стереть все, что нам было нужно?

— Все, — согласился он. — Насколько они знают, тебя никогда не существовало.

— И ничто не сможет этого изменить? — спросила Эми с дальнего конца крыльца.

Софи не заметила, что она пряталась там рядом с Сандором.

— Нет, — пообещал Дамель. — С усилением… я не знаю, как это описать. Но каждое воспоминание, которое я стирал, не просто хоронилось… оно исчезало. И найти их было очень легко. В ту секунду, когда я подумал имя Софи, оно притянуло все мысли, которые они когда-либо имели о ней, и все, что мне нужно было сделать, это смыть их. Также сработало с эльфами.

Рыдания Эми раздавались над бьющимися волнами, и крошечная, горькая часть Софи хотела позволить ей плакать в одиночку.

Но она встала, чтобы быть старшей сестрой в последний раз.

— Все будет хорошо, — пообещала она, положив руку на плечо Эми. — Ты даже не вспомнишь этого через пару часов.

— НЕТ! — прокричала ее сестра, почти сбивая их обеих, когда она обняла ее. — Я изменила мнение. Я не хочу, чтобы кто-то забирал мои воспоминания.