Шеннон Мессенджер - Наступление Ночи

Медленная улыбка растянула его губы, и он выпрямился.

— Это тоже мой первый поцелуй.

Софи улыбнулась ему.

— Видишь? Это всегда будет с нами. И я не могу придумать лучшего человека, с которым можно было бы разделить это воспоминание.

Она не догадывалась, что эти слова были настоящими. Но они действительно сделали это.

Казалось, что она стоит на краю ужасного моря нового. И с кем лучше всего окунуться в него, чем с другом?

— В следующий раз, когда ты кого-нибудь поцелуешь, — тихо добавила она, — все будет идеально. И я хочу услышать все об этом.

— Разве я не придурок, если признаюсь, что не хочу слышать о твоем следующем поцелуе?

Софи рассмеялась.

— Нет, я думаю, что это справедливо. Но не волнуйся, этого долго еще не будет.

— Уверен, что это не так.

Она могла бы поспорить, но, наверное, лучше позволить этому разговору умереть.

— Ну, — сказала Декс, протирая пальцами волосы, пока он не выглядел так, будто просто бродил по торнадо. — Это был… странный день. Сначала Форкл вернулся. Теперь вот это.

— Да, точно не так, как я ожидала, — призналась Софи. — И завтра будет намного сложнее.

— Уф, я только что понял, что ты будешь рядом с Кифом. Как думаешь, сколько времени у него уйдет на то, чтобы вытащить из тебя эту историю?

Софи застонала.

Киф прибьет ее, и она не смогла скрыть это. Ее эмоции были слишком сильны.

— Может, не стоит надевать браслеты, — предложил Декс.

Она покачала головой.

— Все будет хорошо. Это гораздо важнее для защиты способности. Я справлюсь с Кифом. Или, если он надоест, я сброшу его в реку.

Декс полуулыбнулся, но улыбка увяла довольно быстро.

— Сколько ты ему расскажешь?

— Это зависит от того, сколько он угадает.

— Это Киф. Он всегда угадывает.

— Наверное, — согласилась Софи, молча проклиная всех Эмпатов.

— И он всем расскажет, — добавил Декс со вздохом.

— Нет, если не хочешь, — пообещала Софи. — Я знаю, что Киф — мастер дразнилок, но он и твой друг тоже. Если я скажу ему молчать, он будет молчать.

— Будем надеяться.

— Значит, ты не хочешь, чтобы остальные знали?

— Не знаю. Что я должен сказать? Эй, ребята, вы все уверены, что знали, что мне нравилась Софи, но она отшила меня, так что давайте двигаться дальше, хорошо?

«Дальше» причинило боль больше, чем Софи ожидала. Как и «отшила меня».

— Ты не должен говорить им ничего, что не хочешь, — пообещала она. — Но, если это поможет, ты можешь сказать им, что у меня дрожали коленки после поцелуя. Это технически верно.

Его ямочки проявились, но угасли столь же быстро.

— Это будет так унизительно.

Она не могла винить его за это. В конце концов, разве не поэтому она отказалась признаваться Фитцу?

Ее внутренности сжались, когда она вспомнила обещание, которое, наконец, дала… о чем она думала?

Может, она могла бы устроить другое признание.

Или как-нибудь избегать обучения Когнатов неопределенный срок…

— Прости, — сказала она Дексу, почувствовав необходимость сказать это еще раз.

— Это не твоя вина.

Это было так и не так. В любом случае, никто из них ничего не мог поделать.

Она начала протягивать руку, потом остановилась. Декс заметил, но ничего не сказал.

Вместо этого, он встал на все еще дрожащие ноги и вытащил свой домашний кристалл.

— Думаю, увидимся позже.

Софи кивнула.

Ее сердце будто рухнуло вниз, когда он поднял кристалл к свету.

Но прежде чем уйти, он спросил:

— По-прежнему лучшие друзья, верно?

Мягкая улыбка заиграла на ее губах, и сердце вернулось на свое место.

— Навсегда.

Киф заметил браслеты примерно через десять секунд после того, как он добрался до Хевенфилда следующим утром… несмотря на длинные рукава туники, которую надела Софи, чтобы скрыть их. И он вытаскивал всю остальную историю неустанной бомбардировкой вопросами.

Но эпических дразнилок, которых опасалась Софи, не последовало.

Вместо этого он понизил голос и спросил:

— Как там Декс?

— Надеюсь, все в порядке. — Она осмотрела нетронутую гостиную, радуясь, что они все еще были одни.

Маме Кифа действительно удалось проскользнуть мимо всех ловушек Сандора и норм безопасности в течение ночи, оставив после себя лишь слабый запах пепла, запечатанный черный свиток в центре кухонного стола Хевенфилда и поднос карамельной выпечки… которую, конечно, никто не собирался есть. Сандор и Кадок с тех пор обыскивали территорию, пытаясь выяснить, как леди Гизела проделала этот трюк. А Грэйди и Эделайн находились наверху в офисе Грэйди, проверяя свиток, чтобы убедиться, что он не скрывает ничего опасного… и, вероятно, пытаясь разглядеть, могли ли они найти способ прочитать сообщение.

— А как же ты? — спросил Киф, указывая на темные круги под глазами Софи. — Не могла спать после того, как разбила хрупкое сердце Декса?

— Я его не разбивала, — сказала она, пиная пол крепким черным ботинком.

По крайней мере, она надеялась, что нет.

Киф, должно быть, почувствовал ее сомнение, потому что он немного приблизился.

— Я просто шучу. Все, что ты сделала, это доказала теорию моего отца.

На секунду Софи поняла, что он говорит о книге лорда Кассиуса «Сердце имеет значение», где тот утверждал, что сердце и голова содержат два различных набора эмоций.

— С каких это пор ты начал с ним соглашаться? — спросила Софи.

— С того момента в Люменарии, когда ты меня усилила.

Ее брови взметнулись вверх.

Киф отряхнул свой темно-синий камзол, который выглядел тугим в плечах, как если бы обучение у Невидимок нарастило ему мышцы.

— Я предполагал, что усиление заставит все чувствоваться интенсивнее обычного. Но позже я понял, что кое-что из того, что я взял, не соответствует обычным чувствам Фостер, которые ты всегда бросаешь мне.

— Эмпаты, — проворчала она, закрывая накидку, словно это могло удержать ее эмоции от него. В то утро она надела ансамбль черных штанов и тунику, надеясь, что это заставит Димитара отнестись к ней более серьезно.

— Эй, это не моя вина, что ты бросаешь в меня свои эмоции, будто мы находимся в большом состязании по Заляпыванию, — сказал ей Киф. — Я бы проигнорировал тебя, если бы мог.

— И я бы заблокировала тебя, если бы могла.

Киф рассмеялся.

— Похоже, мы застряли друг с другом. Но если тебе станет лучше, то получается, что ты даешь мне только крошечный кусочек паззла «Фостер». Я получил представление о большой картине и… ну… скажем так, это было очень поучительно.

Софи смотрела на радугу, отражающуюся в мраморном полу от люстры.

— Насколько?

— Нет. Не скажу.

— Э… это мои чувства.

— Да, но как только ты узнаешь о них, это… многое изменит. Эта часть отсутствует в теории моего отца. Он никогда не объяснял, почему эмоции в сердце и голове бывают разные. Но я все понял. Это потому, что мы знаем, что здесь происходит, — он постучал пальцем по голове, — поэтому мы контролируем эти чувства тонкими способами. Мы поощряем любые эмоции, которые нам удобны, и боремся с теми, которые не удобны. Но здесь, — он прижал руки к груди, — все вне нашего контроля. И как только ты узнаешь об этом…