Шеннон Мессенджер - Наступление Ночи

Там покачал головой.

— Дело не в этом. Его тень не тяжелая. Она… липкая.

— Липкая, — повторила Биана, дрожащий край смеха в ее голосе указывал на то, будто она хотела смеяться и плакать одновременно.

— Знаю, это не очень хорошее описание, — пробормотал Там. — Но это единственный способ, которым я могу это объяснить. Нет ничего достаточно твердого, чтобы ухватиться. Нет отдельных слоев. И когда я толкаюсь вокруг, он заливается сам по себе и сгибается, как когда ты перемешиваешь что-то толстое и липкое.

— Тогда это не так, как у Прентиса, — сказал Фитц, обращаясь к Софи. — Верно?

— Или, возможно, различия связаны с тем, что у Прентиса был сломанный разум, а у Альвара, вероятно, нет, — предположила Снадобье. — Или потому, что мы пытаемся сделать это намного раньше для него. Судя по ранам Альвара, я бы сказала, что он в таком состоянии уже почти день. А мы не пытались приподнять завесу в голове Прентиса неделями.

— Так… мы не можем его разбудить? — спросила Биана.

— На данный момент, нет. — Снадобье поморщилась, будто съела что-то кислое.

— Я не уверен, что понимаю, как их состояния могут быть одинаковыми, — признался Грэйди. — Вы хотите сказать, что Совет дал Прентису то же успокоительное?

— Это возможно, — сказала ему Снадобье.

Софи нахмурилась.

— Но я думала, что Прентис даже не отреагировал на успокоительное, которое дал ему Совет.

— И я тоже, — согласилась Снадобье. — Сломанные умы обычно не реагируют.

— Правильно… мой отец не реагировал, — добавил Фитц, и Софи заметила, что его руки побелели, вероятно, он переживал те страшные дни.

Она позволила своему разуму вернуться к другому душераздирающему воспоминанию и смогла практически почувствовать холодный океанский ветер на своей коже, когда она стояла за высокими воротами Люменарии, ожидая с остальной частью Коллектива, чтобы обменять Гезена на Прентиса.

Бронте сказал нам, что Член Совета Алина должна была отправиться в Изгнание и использовать свою способность Заклинателя, чтобы успокоить Прентиса перед транспортировкой, — тихо сказала она. — Я помню, как интересовалась, могла ли она сделать что-то с Прентисом, что заставило его ускользнуть. Как вы думаете, с Невидимками работал Заклинатель и сделал то же самое с Альваром?

— Заклинатель не мог бы устроить такой эффект, — заверила ее Снадобье. — Они только прибавляют мысли, усиливая существующие мысли и чувства, чтобы манипулировать людьми. Они ничего не могут забрать… особенно все сознание.

— Так… как же тогда состояния Альвара и Прентиса могут быть одинаковыми? — спросил Там.

— Я честно не уверена — призналась Снадобье. — Но мне не нравятся совпадения… тем более, что мы так и не выясняли, что вызвало спад Прентиса.

— Думаю, по этому поводу определенно стоит поговорить с Членами Совета, — сказал Грэйди.

— Ты уверен, что мы можем доверять им? — спросила Биана. — Похоже, они что-то сделали с ним.

— Я боролась с этой идеей с тех пор, как они вернули нам Прентиса в таком запутанном состоянии, — сказала ей Снадобье. — Но я никогда не могла придумать причину, почему они хотели навредить ему.

Как и Софи, когда то же самое беспокойство возникло у нее в голове в прошлом. Любой, кто так сильно повредил Прентису, повлиял бы на свое собственное здравомыслие виной от этого действия, и она не могла представить, что кто-то из Членов Совета взял на себя такой личный риск… даже Алина.

— Но возможно, они сделали что-то непреднамеренно, — добавила Снадобье. — Поэтому я думаю, что мы должны спросить их, что именно произошло.

— Оралье бы знала, не так ли? — спросил Фитц.

— Может, и нет, — предупредила Софи. — Она не была в Люменарии при обмене, только Бронте и Эмери. А Алина и Терик были теми, кто отправился в Изгнание, чтобы принести нам Прентиса.

Снадобье проверила пульс Альвара.

— Я все еще думаю, что мы должны начать с нее, посмотреть, что она знает, и если она думает, что мы должны позволить ей продолжить расследование, или спросить других Членов Совета сами.

— Я могу отправиться в Этерналию на рассвете, посмотреть, смогу ли организовать собрание, — предложил Грэйди.

— Верно, — пробормотала Софи, глядя через светящиеся над ними световые люки. — Я забыла, что сейчас середина ночи.

Глубокая, почти болезненная усталость стянула ее тело, напоминая.

— Может быть, вы, ребята, должны пойти домой и немного отдохнуть, — предложила Снадобье.

— Я не оставлю брата, — сказала ей Биана.

— И я, — согласился Фитц.

— Не похоже, что кто-то из нас смог бы спать, — добавила Софи.

— Ну, тогда вы, возможно, захотите вернуться в коридор, — сказала им Снадобье. — Теперь, когда раны Альвара запечатаны, мне нужно покрыть его кожу ревелдастом, чтобы убедиться, что он не покрыт никакими ферментами огров для отслеживания.

Они были на полпути к двери, когда Там замер.

— Это ты сделала? — спросил он Биану, указывая на свой портрет, нарисованный его мамой, на котором теперь красовалась зубчатая челка.

Биана кивнула.

— Я собираюсь исправить портрет и Линн тоже… если ты не против.

Улыбка Тама была широкой, когда он приблизился, чтобы полюбоваться ее работой. Мазки кисти были поспешными, а серебряные кончики — слишком серыми… но картина, наконец, выглядела его копией.

— Ты шутишь? Это лучшее, что я видел за долгое время!

— Эм, не хотелось бы портить этот момент, но вы, ребята, должны это увидеть, — сказала Снадобье позади них.

Они все развернулись и обнаружили пятно светящегося фиолетового цвета на пятке Альвара.

— Я думала, что начну с его ног, так как вы все еще здесь, — сказала она, пригнувшись, чтобы лучше рассмотреть отметку. — Думаю, что это какое-то клеймо. Форма очень специфична, и отметина выглядит вдавленной в его кожу.

Софи подошла поближе, косясь на закрученные линии, изгибающиеся друг вокруг друга, прежде чем разойтись спиралями. Это напомнило ей падающую звезду.

— Что это значит, когда ревелдаст светится фиолетовым? — спросила она.

— Понятия не имею, — сказала Снадобье. — Я видела только красный или зеленый. Но я не очень разбираюсь в огрских ферментах. Мы должны спросить леди Каденс утром.

— Почему бы не связаться с ней сейчас? — ответила Софи. — Она часть Черного Лебедя, верно? Мы все этим занимаемся. Почему она не может?

— Полагаю, что это справедливо, — сказала Снадобье, вытащив импартер из кармана. — Но это не я звонила, когда придется столкнуться с гневом разбуженной леди Каденс.

— Я позвоню, — предложила Софи, забирая импартер и отдавая команду прежде, чем передумала.

— Лучше бы этому быть важным! — рявкнула леди Каденс, ее голос звучал низко от сна, когда пухлое лицо заполнило маленький экран. — И я имею в виду жизненно важно!