Шеннон Мессенджер - Путеводная звезда

Сандор нахмурился:

— Золотой — отслеживатель… но я никогда не видел ничего похожего на черный. Он даже не сделан из металла.

— Это правда, — сказал Магнат Лето, разрезав нити, удерживающие черный диск у подкладки. — И это не магсидиан.

Редкий гномий минерал менял свойства в зависимости от того, как он был нарезан, и он часто использовался в качестве формы разрешения.

— Осторожно, — предупредила Софи, когда он поднял диск к лучам сероватого света. — Я уверена, что он покрыт аромарком.

Сильный огрский фермент не причинял боли. Но его можно было удалить только с помощью неприятного процесса.

— Я видел аромарт только на металле, — пробормотал Магнат Лето. — И этот символ…

Он провел пальцем по тонкой белой гравюре на диске… линия была украшена чертами, зажатыми между двумя кругами разного размера.

— Вы знаете, что это означает? — спросила Софи.

— К сожалению, нет, — признался Магнат Лето. — Но я видел его прежде, наряду с другими подобными маркировками, в осколке памяти, который я недавно вернул.

— Кому? — спросила Софи.

Магнат Лето вздохнул, позволив нескольким секундам пройти, прежде чем он сказал ей:

— Прентису.

— Прентису, — повторила Софи, не уверенная, чувствовала ли она облегчение или ярость. — Мы говорим об одном и том же Прентисе, про которого вы говорили, что он слишком слаб, чтобы я исследовала его разум?

— Он таким и был, — согласился Магнат Лето, и от этих слов победила ярость.

Прентис раньше был Хранителем Черного Лебедя, отвечающего за защиту их самых важных тайн. И он позволил своему здравомыслию быть сломанным, чтобы не дать Совету обнаружить существование Софи. Он провел годы, запертым в подземной тюрьме эльфов, достаточно сильно нуждаясь в ее способностях, чтобы вылечить его. Но, когда Софи наконец была готова — и Совет освободил его из Изгнания — сознание Прентиса исчезло, оставив его пустой раковиной.

Ничто не казалось способным вернуть его… пока несколько недель назад, Прентис не проснулся. Софи решила, что это известие означало, что он восстанавливался, но, к сожалению, его разум все еще был сломан. Она умоляла Черного Лебедя позволить ей исцелить его, и каждый раз ей говорили, что разум Прентиса слишком слаб, слишком хрупок, слишком нестабилен.

— Почему вы солгали мне? — рявкнула она, когда Эделайн успокаивающе положила ей руку на плечо.

— Я не лгал, — пообещал Магнат Лето. — Я сказал тебе, что он не был готов к исцелению… к обыску.

— А я думала, что мои расширенные способности сделали меня единственной достаточно сильной, чтобы обыскать сломанный разум, — поспорила Софи.

— Так и есть. Я дорого заплатил за свою попытку. Но я должен был увидеть, смогу ли я выяснить, почему он произнес «лебединая песня».

Черный Лебедь использовал кодовые слова, чтобы предупреждать друг друга, когда они были в чрезвычайной опасности. Прентис подал сигнал прямо до того, как Совет арестовал его, будто он знал, что так и будет.

— Почему тогда вы не позволили мне обыскать его разум? — спросила Софи.

— Потому что… Я не доверяю себе просить тебя о его исцелении. Ты не представляешь, как мне больно оставлять Прентиса в темноте. Но разум должен окрепнуть, прежде чем мы вернем его в полное сознание. Ему и так со многим придется справиться, и если его рассудок снова рухнет, я боюсь, ты не сможешь снова восстановить его.

Надлом в голосе Магната Лето немного остудил гнев Софи.

Оставшаяся часть гнева исчезла, когда она разделила его тревогу.

Многое изменилось в жизни Прентиса, с тех пор как он пожертвовал своим здравомыслием. Его жена, Кайра, умерла при, своего рода, несчастном случае, во время светового прыжка. А его сын, Уайли, вырос, едва зная отца. Это было огромное горе для ослабленного ума.

— Вы могли сказать мне, что происходит, — пробормотала Софи.

— Я знаю. Когда дело доходит до Прентиса, я, кажется, никогда не иду тропой мудрости. Думаю, я чувствую на себе большую за него ответственность.

— Как вы думаете, что я чувствую? Он сломался из-за меня!

— Осторожно, Софи, — предупредил Грэйди. — Ты видела, что было с Олденом.

Вина Олдена о его роли в захвате Прентиса — даже при том, что он не знал, что Прентис был одним из хороших парней — разрушила его здравомыслие. Если бы Софи не нашла силы излечить его, он бы все еще был потерян в безумии.

Она сделала успокаивающий вдох и указала на черный диск.

— Мы должны узнать, что означает этот символ. И лучший способ сделать это — взять меня к Прентису, только чтобы осмотреть его разум на наличие дополнительных воспоминаний. Не лечить его.

Магнат Лето сжал челюсти, и Софи приготовилась к спору. Но когда он заговорил, то сказал ей:

— Думаю, смогу договориться на завтра.

— Почему не сейчас? — надавила Софи.

— Вероятно, сегодня не очень хороший день для побегов, — напомнил ей Грэйди, указав на кристалл регистрации, висящий на ее ожерелье. Кулон контролировал ее местоположение… хотя Технопат мог обмануть сигнал, после того, что произошло в Ложносвете, Члены Совета, вероятно, очень пристально будут наблюдать за ней.

— Думаете, безопасно отлучиться завтра? — спросила Эделайн.

— Если быть осторожными. — Магнат Лето засунул черный диск в карман плаща. — Сегодня я проверю это на ферменты, просто чтобы обезопасить нас. Я также посмотрю, смогу ли выяснить, из чего это сделано. И мы должны избавиться от этой штуки.

Он вручил плащ Кифа Бриелль.

— Вы хотите, чтобы я оставила трекер? — спросила она.

— Нет, думаю, лучше не привлекать внимания Невидимок, пока нам лучше понять значение диска. Я бы предпочел, чтобы они поверили, что мы уничтожили плащ, не открыв их тайны.

Бриелль направилась к двери, ее кудряшки подскакивали на каждом шагу.

— Огня будет достаточно?

— До тех пор пока трекер полностью не растает. — Он повернулся к Софи. — Я вернусь, чтобы забрать тебя на рассвете, наряду с мистером Васкером. Думаю, мудро взять с собой твоего Когната. Он не сможет войти в разум Прентиса, но сможет повысить твою умственную энергию.

У Софи скрутило живот.

— Фитц знает, что за всем, что произошло сегодня, стоял Киф?

— Если еще не знает, то скоро будет. Его отец переговорил со мной, прежде чем я покинул кампус и пообещал ему вернуться с деталями. Подозреваю, он боится, что его старший сын был в это вовлечен. А что? Это проблема?

— Возможно. Фитц странно ведет себя из-за Кифа. Будто он хочет притвориться, что они никогда не были лучшими друзьями.

— Иногда так легче, — спокойно сказала Эделайн. — Потерять кого-то — всегда больно. Безопаснее всего злиться.

Гнев, безусловно, по умолчанию, присутствовал у Фитца. Но его реакция на Кифа отличалась.