Шеннон Мессенджер - Эверблейз

Нет, это ты прости меня. Я все еще волнуюсь иногда, когда позволяю кому-то залезать в мою голову… но я привык к этому.

Это определенно странно, согласилась Софи. Но… я рада, что ты можешь делать это. И в следующий раз, когда это произойдет, я приложу все усилия, чтобы не заблокировать тебя.

Фитц улыбнулся.

Так ты мне доверяешь?

Конечно. А ты по-прежнему мне доверяешь?

Даже больше чем кому-либо.

Так ты мне скажешь, над чем вы работаете с Бианой, а?

Если ты и правда хочешь знать… но это не столь удивительно, как ты думаешь.

Фитц настаивал, что ему было не все равно, поэтому она рассказала ему об утечке у Черного Лебедя, про устройство и про следы огров за пределами святилища. Его брови поднимались все выше от каждой новой детали. Но прежде чем она дошла до части о Джоли, Стина пихнула ее, прокладывая себе путь между ними.

— Эх, посмотрите на предателей и их секретный разговор, — сказала она, отбросив свои волосы в лицо Софи. — Все готово, чтобы исцелить бесполезного преступника сегодня вечером?

— Не твое дело, — сказала ей Софи.

— На самом деле, это дело каждого. И не думай, что мы закроем глаза на тот беспорядок, который ты сейчас устраиваешь.

Она снова отбросила волосы, когда чинно удалялась, и Софи поглядела на толпу чудес, все еще наблюдавших за ними… большинство выглядели не очень их поддерживающими.

Ты уверен, что хочешь заниматься подобным? передала она Фитцу.

О, определенно. И все будет так, как надо, верно?

В его голове не было ни грамма сомнения, и Софи было жаль, что она не могла чувствовать то же самое. Но все что она могла услышать — это смех Финтана, когда она виделась с ним в последний раз.

Она могла поволноваться об ограх и утечке у Черного Лебедя позже. Прямо сейчас она должна была сосредоточиться на исцелении.

Попрактикуемся на самоподготовке? спросила она Фитца.

Он кивнул.

Увидимся там. И постарайся не слишком акцентировать.

Они оба улыбнулись, к сожалению, зная, что это была невыполнимая просьба.

К счастью, Леди Веда — Наставница Софи по элементализму — заняла ее работой над чем-то менее опасным, чем обычный розлив торнадо по бутылкам. Леди Веда положила кристалл с гравировкой в бассейн, наполненный водой в центре стола, и показала Софи, как разлить в бутылки рябь, которая образовывалась, когда она касалась воды пальцами. Софи не видела смысла собирать такую незначительную силу, но когда колокола прозвонили конец урока, Леди Веда протянула ей одну из бутылок.

— Никогда не стоит недооценивать силу малого, — сказала Наставница Софи, вкладывая бутылку той в руку.

Она, очевидно, говорила об исцелении, но выступила ли она «за» или «против», Софи не могла решить. И остальная часть поддерживающих ее чудес казалась столь же не уверенной. Пристальные взгляды и шепоты тащили за Софи тенью, и когда она позволила себе обратить на это внимание, она не могла найти единое мнение. Некоторые думали, что она была храброй. Другие явно были согласны со Стиной.

Но большинство просто боялись.

Это было странно, что все знали о ее назначении. Даже ее Наставник Земледелия — коренастый гном, который настаивал на том, чтобы его звали Бартом Жнецом — слышал о скандале. И когда Софи вошла в зал самоподготовки, вся комната притихла.

— Так… тут не на что смотреть, — сказал Киф всем, срочно направляя Софи к затемненному столу в углу. Фитц уже был там, сидел, сгорбившись на стуле.

— Та девочка, Стина, рассказала всем, что ты собираешься сделать, какую-то чумовую штуку-причинение на Фитце, чтобы подготовиться, и все жаждут увидеть это, — пояснил Киф. — Думаю, это полное вранье… но должен сказать, это было бы удивительно.

— Да, ну, этого не будет. — Софи села, скрывая лицо за волосами, когда она передала Фитцу:

Ты все еще хочешь попрактиковаться?

Он кивнул, и она открыла ему свои мысли, ежась, когда увидела ему ментальную суматоху.

Твой день был таким же странным, как и мой? спросил он. Люди приклеивали записки к дверце моего шкафчика, на которых было написано: «Пусть преступники остаются там, где они должны быть» и «На чьей ты стороне?».

Еще не слишком поздно, чтобы передумать…

— Ты прекратишь волноваться? — спросил Киф, смахивая стрессовые флюиды Софи со своего лица. — Поверь мне… мой мальчик умеет за себя постоять.

— Или ты могла бы позволить мне помочь, — сказал Декс, подходя к ним.

Он вытащил из ранца небольшой серебряный ободок и гордо положил его на стол.

— Что это? — спросил Фитц.

— Кое-что о чем мы вчера с Софи разговаривали, и что я сделал на скорую руку.

Он взял ободок и надел его на голову Софи. Тот съехал ей на уши, прикрыв глаза и прижав волосы к лицу.

— Ха, вероятно твоя голова меньше моей, — сказал Декс, когда поворачивал ободок таким образом, чтобы прозрачные кристаллы с триллионами насечек на каждой стороне устроились на ее висках, и наклонял его, что тот не закрывал Софи глаза. — Я могу ужать его, когда вернусь домой. Исцеление сегодня вечером, верно?

— Верно, — сказала ему Софи. — Но я это не надену… что бы это ни было.

Она потянулась, чтобы снять ободок, но Декс не дал ей этого сделать.

— Это поможет увеличить все твои телепатические способности!

— Правда? — спросил Фитц, когда Киф схватил ободок с головы Софи и произнес:

— Круто… это расскажет, о чем Фостер думает?

— Нет, я всего лишь заставил его увеличивать существующие способности… пока что, — сказал ему Декс, забирая ободок.

— Что ты имеешь в виду под «пока что»? — спросила Дама Алина, возникая у их стола. Она проверила свое отражение в одном из окон, когда спросила, — Ты действительно думаешь, что устройство может повлиять на чью-то способность?

— А почему нет? — спросил Декс.

— Я могу придумать несколько причин… но тот факт, что это никогда не делалось за всю нашу историю, кажется, самым сильным аргументом, — ответила Дама Алина.

— Может быть, никто не хотел пробовать, — уперся Декс.

— Или, может быть, ты просто пытаешься исправить своего бездарного папашу, — прокричал кто-то, вызвав волну хихиканья.

— Довольно! — прокричала Дама Алина, разворачиваясь, чтобы оказаться лицом к лицу с остальными чудесами. — Я больше не буду предупреждать.

Она повернулась обратно к Дексу.

— Мистер Дизней… уберите вашу штуковину подальше и сядьте на место. А остальным лучше бы провести остаток времени, совершенствуя искусство молчания, или вы дадите мне возможность воплотить некоторые из моих новейших — и, осмелюсь сказать, самых гениальных — наказаний в действие. Понятно?

Шелест бумаги был единственным ответом.