Шеннон Мессенджер - Эверблейз

Все равно, конечно, страшно было стоять там и наблюдать, как красивый город из драгоценных камней таит в пламени, пока Кеслер перемешивает мензурки, измеряет жидкости и ждет, ждет, ждет.

Фитц уже протоптал дорожку в земле, когда знакомый голос Олдена прокричал:

— Слава Богу, вы оба вернулись! — Софи и Фитц побежали к нему.

— Я так волновался за вас, — сказал им Олден, обнимая Софи так сильно, что она не могла дышать… но возможно это было хорошо.

— Уф… почему от тебя воняет? — спросил Фитц, отстраняясь настолько, насколько позволил ему Олден.

— Слюна снежного человека была последним компонентом, который был нам нужен.

— Но мы получили его, — произнес резкий голос позади него, заставив их понять, что Олден вернулся не один.

Леди Гэлвин — которая выглядела менее страшно, чем обычно с зеленым мехом сасквоча [5] Сасквоч — сне́жный челове́к (йети, бигфут англ. bigfoot, энжей, авдошка, алмасты) — легендарное человекообразное существо, якобы встречающееся в различных высокогорных или лесных районах Земли. Его существование утверждается многими энтузиастами, но на текущий момент не подтверждено. , торчащим из ее волос — подняла большую колбу, наполненную мутновато-желтой жидкостью. Даже при том, что бутылка была заткнута пробкой, Софи чувствовала прогорклый смрад, исходящий от нее.

— Предполагаю, вы собрали квинтэссенцию? спросила она Софи, направляясь к Кеслеру и проверяя его котел. — Похоже, тебе удалось это сделать и ничего не взорвать. Ай да молодец. Теперь мы можем, наконец, убрать этот беспорядок.

Все ликовали, когда они закончили варить первую партию фриссина… который оказался мерцающим серебряным порошком. Но Софи не хотелось праздновать, когда она наблюдала за группой гномов, приступающих к работе и распыляющих вещество по первой линии огня. Все, что она могла видеть — это уничтожение всего вокруг нее. И она знала, что ничего бы не случилось, если бы она не исцелила Финтана.

Она закрыла глаза и позволила правде глубоко угнездиться в ее голове.

Она должна была встретиться с этим лицом к лицу.

Принять это.

Честно признаться в реальности.

Частично ради своего собственного здравомыслия… но главным образом потому что, конечно, будет обратная реакция, когда новости узнает общественность.

— У вас двоих была очень долгая ночь, — сказал Олден, присоединившись к Софи и Фитцу на холме, откуда они смотрели. — Думаю, настало время направиться домой, а?

— Грэйди и Эделайн знают об Эверблейз? — спросила Софи.

— Пока что нет. Я не думал, что будет мудро сообщать им, пока огонь не будет потушен. Но сейчас… очень многое нужно объяснить.

Софи посмотрела ему в глаза, понимая, что за напряжением, истощением и беспокойством скрывалась более глубокая эмоция.

Скорбь.

— Все нормально, да? — тихо спросила она. — Никто же не..?

Она не смогла закончить, ненавидя, что даже подумала об этом.

— Мы поговорим утром, — сказал ей Олден, протягивая руку.

— Нет… ты должен рассказать мне, что случилось. Я не смогу… — Ком встал у нее в горле, угрожая задушить ее. — Если кому-то причинили боль, то я должна знать.

У Олдена с губ практически слетело слово… но в последний момент он изменил его:

— Я правда думаю, что тебе нужно отдохнуть до этого, мы поговорим.

— Как будто я сейчас смогу заснуть.

— Она права, папа, — согласился Фитц.

Олден состарился на тысячу лет, когда сел между ними и закрыл лицо руками.

— Я не знаю, как вам это сказать.

Слова, казалось, поглотили воздух вокруг них.

Это Олден рассказал Софи, что она должна будет столкнуть с трибуналом, и что она должна будет отправиться в Изгнание, и что она должна будет оставить свою человеческую семью и стереть всю свою жизнь.

Что могло быть хуже этого?

А потом она поняла.

— Кто-то умер, — сказала она тихо, когда ее разум пробежал по списку имен и лиц.

Было трудно вспомнить, кого она видела в безопасности, а кого нет… но когда она воспроизвела ночь, то поняла, что кое-кого не хватало.

Фитц потянулся к ее руке, сжимая настолько сильно, что вероятно, это было бы больно, если бы Софи уже оцепенела.

Однако она почувствовала, как миллион игл вонзились в ее сердце, когда Олден проглотил всхлип и произнес:

— Фактически, двое. Финтан и Член Совета Кенрик не выбрались из башни.

— Нет, — сказала Софи, резко отдергиваясь от Фитца. — Только не Кенрик.

Это должна была быть ошибка.

Она помчалась вниз по холму, обещая себе, что найдет улыбающегося Кенрика, стоящего с группой фигур на расстоянии.

Вместо этого она нашла оставшихся Членов Совета, столпившихся вокруг рыдающей Оралье.

— Нет! — прокричала Софи, оборачиваясь, чтобы направиться в Обливимайр.

Земля чувствовалась скользкой, когда Софи бежала, но она двигалась, прося ноги не подвести ее.

Все будет лучше, как только она доберется туда. Она найдет секретное отделение, в котором он спрятался, или подсказку, что он переместился, или…

Она взвизгнула и остановилась, когда поняла, что гладкая земля была фиолетовой.

На расстоянии в несколько футов, одинокий серебряный забор торчал из моря расплавленного драгоценного камня… это было все, что это осталось от Обливимайра.

— Нет, — снова прокричала Софи, падая на колени.

— Мне жаль, — сказал Олден позади Софи, мягко кладя руку на ее дрожащее плечо. — Мне очень, очень жаль.

Она даже не знала Кенрика настолько хорошо. Но он всегда был добрым… и всегда был первым, кто принимал ее сторону. Она не могла представить Совет без него.

— Он не мог и вправду уйти, — прошептала она, чувствуя, как горячие слезы текут по ее лицу.

Олден притянул ее к себе, он тоже дрожал, когда сказал ей:

— Боюсь, что он ушел. Кенрик схватил Финтана, когда комната начала наполняться Эверблейз. Ему удалось отпихнуть тебя, Фитца и Оралье, но тогда тело Финтана взорвалось огнем. Я ничего не мог сделать. Я…

Его голос надломился, и Олдену понадобились несколько глубоких вздохов, прежде чем он мог снова говорить.

— Нам нужно быть храбрыми, Софи. Прости, что прошу тебя об этом, но потеря Кенрика будет принята глубоко к сердцу нашими согражданами. Люди должны видеть, что все будет хорошо.

— Но это не так! — прокричала она, отступая от него.

На сей раз потеря была слишком огромной.

Они потеряли Члена Совета.

Дыра открылась у нее внутри, когда она подумала, сколько людей говорили ей не делать исцеление.

— Я должна была послушаться, — прошептала она, едва в состоянии дышать. — Это моя вина.

— Если кто и виноват, то только я, — сказал Фитц, когда вышел из темноты. — Если бы я заметил огонь раньше или был бы лучшим путеводителем…