Шеннон Мессенджер - Изгнание

Софи начала кивать, но когда она потянулась к амулетам, но поняла, что браслета не было. Она проверила свои карманы, землю, везде.

— Его нет.

— Конечно, нет, — проворчал Бронте.

— Он у меня был, когда они вернули меня? — спросила она Кифа, который проверял свои карманы.

— Я не заметил. Я был отчасти отвлечен тем, насколько бледной и бессознательной ты была.

Эделайн прикрыла рукой рот и отвела взгляд.

Грэйди откашлялся:

— Я уверен, что Черный Лебедь не хочет, чтобы кто-нибудь вернулся. И готов поспорить, они в любом случае уже покинули то место, теперь, когда другая группа нашла его. К тому же как они нашли тебя? Думаешь, следили за тобой?

— Как? — спросила Софи. — Мы летели.

— Были и другие способы, которыми вы могли воспользоваться, — прервал Бронте, — более безопасные пути, которыми вы могли пойти, вместо того, чтобы подвергать аликорна опасности и, вероятно, калеча ее!

Софи уставилась на свои ноги. Если бы она это знала, она могла бы уйти другим путем. Но… Черный Лебедь настаивал, чтобы она взяла Силвени. Это была их идея, не ее.

Наверное, они хотели, чтобы это случилось, шептало легкое сомнение, но Софи подавила его. Никаких больше сомнений в Черном Лебеде. Они ее исправили. Они не убивали Джоли. Они даже пришли на помощь, когда напали мятежники. Несмотря на то, каким запутанным было большинство их методов, они были хорошими людьми.

Советник Эмери тер свои виски, и Софи могла лишь воображать боль от споров, которые, должно быть, бушевали в его голове, когда другие Советники спорили между собой.

— Я считаю, что, скорее всего, еще слишком рано выносить какие-либо решения, — произнес он, наконец, поднимая руки. — Решать о необходимости наказание перед тем, как мы узнаем всю степень повреждений аликорна, было бы глупо. Я советую нам снова собраться завтра, после того, как Мисс Фостер подлечится, а Силвени очнется.

Другие Члены Совета пробормотали свое согласие.

Бронте закатил глаза.

— Во сколько мисс Фостер может наконец принять свои лекарства?

Элвин вышел вперед.

— Только после завтрашнего заката.

— Тогда мы вернемся на закате. — Бронте достал свой следопыт, будто вопрос был решен.

— Подождите! — прокричала Софи, поворачиваясь к Члену Совета Эмери. — Мне потребуются несколько часов после заката.

— Зачем? — потребовал Бронте.

— Мне нужно посетить Эверглен. — Она не могла рисковать этим, они могли отправить ее в Изгнание, не дав шанса исправить Олдена. Она понятия не имела, была ли какая-либо часть его, которую она могла спасти, но она все равно должна была попробовать.

— Ты действительно веришь, что можешь излечить его ум? — спросил тихо Кенрик.

— Согласно Черному Лебедю, я была создана для этого.

— Невероятно, — выдохнул Член Совета Терик.

— Больше похоже на невероятную запутанность, — рявкнул Бронте, Софи было жаль, что у нее не было ничего под рукой, что можно было в него бросить. Бронте мог найти проблемы во всем.

— Что вы имеете в виду, Бронте? — спросил Кенрик.

— Я подразумеваю, что мы потратили так много времени, действуя в рамках знания, что мы не можем исправить сломанные умы, и мы даже не думали о том, надо ли их исправлять.

— Вы собираетесь оставить Олдена пойманным в ловушку в безумии?

— Нет, — спокойно признался Бронте. — Его восстановление было бы огромной выгодой. Но как мы будем действовать? Как мы будет решать, кого исправлять, а кого — нет?

— Как насчет тех, кто был невинен… как Прентис? — предложила Софи.

— Действительно ли Прентис был невинен? — возразил Бронте. — Независимо от того, на что он работал, на добро или на зло, он по-прежнему нарушил наши фундаментальные законы. Это достойно прощения?

— Да, — ответила Софи, ожидая, что другие будут вторить ей. Но Члены Совета промолчали.

— Ладно, а что на счет Бранта? — постаралась Софи. Грэйди и Эделайн ахнули, будто они не думали об этом. — Его разум был сломан случайно.

— Я все еще побоялся бы скользкого пути с тем прецедентом, — ответил Бронте.

— Так что вы говорите? — спросил его Член Совета Эмери.

— Только если эта способность существует, ее необходимо будет регламентировать и утвердить… точно так же, как и сами разрывы умов. Осторожная мысль и соображение должны быть даны перед каждым разом использования, и должно проводиться единодушное голосование.

— Единодушное? — спросил Терик. — Вы понимаете, насколько редко мы приходим к единому мнению?

— Именно поэтому это условие необходимо.

Они спорили и спорили, и другие вмешивались, некоторые поднимали новые вопросы, другие выбирали союзников. Софи попыталась не отставать от всего этого, но все стало настолько сложным, а ее тело было настолько больным и усталым, что она, наконец, подняла руки и позвала:

— Прошу прощения.

У нее во рту пересохло, когда все уставились на нее. Она прочистила горло.

— Простите. Это просто… Разве вы не думаете, что мы должны подождать, пока не узнаем, могу ли я даже сделать это, прежде чем начнем выстраивать хаос по этому поводу? И как та, у которого есть способность… разве я не могу высказаться по поводу, когда я буду или не буду ее использовать?

— «Да» — на твой первый вопрос, — ответил Бронте. — И «нет» — на второй.

Софи открыла рот, чтобы возразить, но она уловила, как Член Совета Терик покачал головой, и решила воздержаться.

Член Совета Эмери снова потер виски.

— Ясно, мы должны исследовать возможности, прежде чем обсудим сложности реальности. Таким образом, как насчет того, что мы встретимся в Эверглене спустя час после заката и увидим, что произойдет? Далее мы сможем продолжить дискуссию по результатам.

Другие согласились, и Грэйди пообещал устроить все с Васкерами. Со вспышкой света все ушли, и только тогда Софи поняла, что она согласилась попытаться вылечить свой первый ум перед аудиторией.

— Я тоже пойду туда, да? — спросил Киф.

— Конечно, — пообещал Грэйди, и Софи вздохнула с облегчением.

Киф имел право быть там… хотя она понятия не имела, действительно ли она сможет исправить что-нибудь.

— Хорошо. — Киф посмотрел Софи в глаза, и его лицо стало серьезным. — Все сработает, Софи.

— Надеюсь.

— Я знаю. Это означает, что ты должна немного поспать. Ты должна быть хорошо отдохнувшей для завтрашнего празднования эпических размеров. И я думаю, что тоже должен, вероятно, пойти домой.

— С тобой все будет в порядке?

— Да, я буду жить. — Он отряхнулся, когда встал. — Попытайся не умереть, пока меня не будет, хорошо? И никаких «почти умерла» тоже.

— Постараюсь.

Он моргнул, когда поднял свой домашний кристалл, поймал им предрассветный солнечный свет и медленно ушел.

— Я не могу поверить, что говорю это, но думаю, Киф вырос в моих глазах, — пробормотал Грэйди.