Шеннон Мессенджер - Наследие

— То, что они имеют форму крошечных эльфов! — сказал Киф, хлопая в ладоши, прежде чем указал на этикетку. — Погоди-ка… они называют их «эльфвичами»?

— Так и есть, Киф. Так и есть. И это даже не самая лучшая часть.

— А-А-А, ПОСМОТРИТЕ НА ИХ МАЛЕНЬКИЕ ЛИЦА! — крикнул Киф, откидывая пластиковую крышку. — ЭТО САМОЕ ЗАМЕЧАТЕЛЬНОЕ, ЧТО Я КОГДА-ЛИБО ВИДЕЛ!

— Больше, чем когда ты обнаружил, что Фитц спал с мистером Обнимашкиным? — Софи пришлось спросить.

— Хм. Да. У них есть имена, Фостер. Имена! — Он поднял одно из печений и указал на табличку с именем, которую держал маленький эльф. — А это Эрни! А ЭТОТ — БЫСТРЫЙ ЭДДИ! — сказал он, хватая другое печенье. — А это Баскетс! И Элвуд! Я не знаю, кто назвал этих парней, но кто бы они ни были, они гении, говорю тебе… гении. Кроме того, думаю, что Элвуд немного похож на меня, не так ли?

Он поднес печенье к лицу и помахал другой рукой, точно в позе Элвуда, и Софи не смогла сдержать смешка.

— У него твоя ухмылка, — согласилась она.

— Да, он симпатичный эльф-печеню-ю-ха. И подожди-ка… на обороте есть надпись. — Он перевернул печенье. — Что значит «Из дупла дерева»?

— Именно там эльфы Киблера делают свое печенье.

Киф фыркнул.

— Конечно, делают… почему я об этом не подумал? Люди — мои любимцы. Хотя, тут написано «необыкновенно хорошо», а тут «необыкновенно сделано»… так что похоже, что чувак решил, что у этого материала заканчиваются слова, не так ли? Но как бы там ни было, он дал нам Быстрого Эдди, так что я прощу его. И подожди-ка, почему тут написано «окунуть голову сначала»?

— Печенье вкуснее всего макать в молоко, поэтому тут написано, сначала окунуть голову, прежде чем съесть.

Он моргнул, перевернул печенье обратно и уставился на маленького эльфа.

— Уууууууууууу, стало темно. Бедный Баскетс. Я действительно не думал о том, как странно это будет, есть еду с маленьким лицом на нем, смотрящим на меня… особенно с маленьким эльфийским лицом. Посмотри на его маленькие ушки! А маленькую шляпку! Люди жестоки. Но вот мы… Извини, Баскетс, чувак… знаю, что твоя жертва была ради благородного дела. — Он поднес печенье ко рту и в последнюю секунду перевернул его, откусив ноги вместо головы. — Не знаю, почему это показалось мне менее жестоким, ведь теперь у него совсем нет ног. Но в данный момент это имело смысл… и что более важно… Эх.

— А? — спросила Софи.

— Я имею в виду… не пойми меня неправильно. Это намного лучше, чем те бисквитные штуки, которые ты принесла мне в прошлый раз. Но оно все еще довольно сухо и скучно.

Софи пришлось согласиться. И все же она взяла себе печенье, каждый кусочек которого был похож на вкус детства.

— Кстати, спасибо, — сказал он, аккуратно складывая в контейнер оставшиеся печенья. — Это было действительно потрясающе, Фостер. Нет, я серьезно… не пытайся отмахнуться. Это… самая приятная вещь, которую кто-либо когда-либо делал для меня.

— Ну… думаю, это в основном потому, что твои родители поставили очень низкую планку.

— Да, — согласился Киф, и когда его улыбка погасла, Софи пожалела, что не может взять свои слова обратно.

Но она купила ему помадки, потому что знала, что они ему понадобятся.

— Я больше не волнуюсь, — сказал он ей, явно уловив ее беспокойство. — Я имею в виду… в следующий раз, когда я увижу Мальчика-Челку, я пну его куда-нибудь в очень чувствительное место. Но до тех пор… я ничего не могу сделать, верно? Моя мама все еще там, все еще планирует мое великое «Наследие», которое, по-видимому, включает убийство парня и его десятилетней дочери…

— Ты этого не знаешь, — перебила Софи. — Это легко могло быть еще одной ложью твоей мамы. И я подумала о том, что мы можем сделать, что может помочь нам немного приблизиться к истине… или найти какие-то другие подсказки о том, что она планирует.

— Хм. Звучало как хорошая новость… пока твои эмоции не поразили меня, и это очень много обреченности и беспокойства, поэтому предполагаю, что мне не понравится эта новая тактика?

— Уверена, это не будет твоим любимым, но… я также думаю, что оно того стоит. — Она доела последнее печенье, пытаясь избавиться от кислого привкуса на языке. Но ничто не могло остановить новый всплеск желчи, который пришел с необходимостью сказать Кифу: — Фитц ничего не добился с его поиском воспоминаний твоего отца. И я начинаю думать, что ты прав. Такого рода поиски могут оказаться не по силам его телепатии. Так…

— Ты хочешь сделать это работой для Фитцфи? — догадался Киф… чего ей, вероятно, следовало ожидать, поскольку вся эта Когнатская связь обычно делала их сильнее вместе.

Но…

— Вообще-то, я думаю, что твой отец стал слишком хорошо подталкивать Фитца, — сказала она ему. — И лучший способ найти то, что нам нужно — это встретиться с ним один на один.

Киф закрыл глаза, выглядя таким же зеленым, как дерево на упаковке с помадкой.

— Я справлюсь с ним, — пообещала она.

— Знаю, — пробормотал он. — И уверен, что ты, вероятно, права. Я просто… у меня такое чувство, что это именно то, чего он хотел.

— Я думала об этом, — согласилась Софи.

Она не забыла, как Лорд Кассиус сказал:

— Идеальным кандидатом была бы юная мисс Фостер, — в тот день, когда он впервые сообщил им, что Фитц помогает ему с проектом.

Но это заставило ее губы изогнуться в улыбке.

И губы Кифа дернулись в легчайшем намеке на ухмылку, когда она сказала ему:

— Так что, возможно, пришло время твоему отцу узнать, что он должен следить за своими желаниями.

Кабинет лорда Кассиуса был таким же безупречным и элегантным, как Софи привыкла ожидать от комнат на Берегах Утешения, с широкими окнами с видом на океан и пляжным декором. На массивном серебряном столе не было ни единого отпечатка пальца, притупляющего его блеск. А перламутровые книжные полки были заполнены книгами точно такой же высоты и ширины, с такими же синими корешками, как у моряка, как будто все они были избраны, чтобы соответствовать… или куплены сотни таких же томов исключительно для эстетики. Жесткие белые кресла, стоявшие в центре комнаты, выглядели так, словно в них никогда не сидели, а мраморный пол был так тщательно отполирован, что Софи чувствовала, что скользила ногами.

Но один угол был другим. Рядом с маленьким мерцающим камином стояло темно-синее кресло, такое потертое и такое любимое, что оно казалось комковатым. Именно там лорд Кассиус и сидел в ожидании, рядом с маленьким столиком, заваленным свитками и записными книжками, и окном, из которого открывался прекрасный вид на скрытую бухту, заполненную темными скалами, прибрежной травой и гладким белым песком.

— Ты, кажется, удивлена, — заметил он, когда Софи и Киф подошли к нему.