Иван Булавин - Морской рыцарь

— Себастьян! — заорал он, — поставь меня, я могу бежать!

Тот, недоумевая, поставил товарища на землю, теперь они побежали вместе, причём, Лео часто вырывался вперёд. Но, даже при таком темпе, убежать от конных было невозможно, пусть даже кони их были на последнем издыхании.

Первый аркан пролетел мимо, второй захлестнул плечи Себастьяна, но Лео не дал его повалить, перерубив верёвку. Но они были обречены, конники уже окружали их кольцом, укладывая стрелы на луки.

Это была тоже неплохая идея, достаточно просто прострелить пленникам ноги, а потом уже их связать. В открытый бой они лезть боялись, слишком грозно выглядели два загнанных в угол юнца, слишком серьёзно блестели в закатном солнце клинки длинных мечей.

Ещё один аркан взвился в воздух, но держать его было уже некому, одновременно с этим раздался характерный щелчок, подозрительно похожий на спуск тетивы мощного арбалета. Всадник всплеснул руками и повалился вперёд, а из затылка торчало оперение стрелы. Следом одновременно сработал ещё десяток арбалетов, а конный отряд уменьшился на две трети, оставшиеся попытались спастись бегством, позабыв даже про свои луки. Арбалетчики прятались в траве, и стрелять было не в кого. Теперь стрелы полетели им в спины, и каждая нашла себе цель.

Лео оглянулся на Себастьяна, у того на лице появилась улыбка, которая становилась всё шире. Когда командир арбалетчиков показался и подошёл к ним, сын графа принял максимально горделивую позу.

— Кто вы, и почему они за вами гнались? — спросил высокий мужчина в кольчуге и лёгком шлеме, едва прикрывавшем макушку.

— Это лёгкая конница Соттера, если вы не заметили? — напомнил Себастьян, продолжая улыбаться.

— Заметил, ещё как заметил, — проворчал командир, — есть у короля такие голозадые кочевники, которых он, непонятно зачем, таскает с собой на войну. Воевать они не умеют, только грабить и глумиться над пленными. Но вы им зачем понадобились?

— Это так важно, командир? — Себастьян уже натуральным образом издевался, — враги Соттера, то есть, мы, по определению должны быть вашими друзьями.

— Назовитесь, — командир начал терять терпение.

— Ну, хорошо, уговорили. Я — Себастьян Мэлдон, сын графа Гарольда Мэлдона, правителя одноимённого графства и вашего сеньора.

— Ээээ… Себастьян? — командир растерялся.

— Странно, что вы меня не помните, — укоризненно сказал ему Себастьян, — я вас помню, вы были в замке отца на смотре войск в прошлом году.

— Это действительно он, — подтвердил один из солдат, — сын графа, я его помню.

— Вам нужна помощь? — командир, поняв, с кем разговаривает, стазу стал вежливее.

— Мне — нет, а вот моему другу, пожалуй, да. Он напился колдовских зелий и вполне способен отдать концы. Его бы лекарю показать, а меня просто отведите к отцу.

— Сделаем, — кивнул офицер и начал отдавать команды.

А Лео был плох, его по прежнему распирала энергия, но при этом его руки дрожали, сердце билось так часто, что невозможно было сосчитать удары, по лбу катились крупные капли пота, а лицо его было белее мела. Видимо, два зелья подряд дали не тот результат, который планировался, или с дозировкой он не угадал, но теперь вполне мог умереть.

Лошадей, что остались без седоков, отловили быстро, на одну сел Себастьян, на вторую, поперёк седла, положили Лео, а на третью сел сам командир, который вызвался их сопровождать. Солдаты снова заняли невидимый пост в высокой траве.

Ехать пришлось недалеко, через час, или около того, когда солнце уже окончательно село, на горизонте показался ярко освещённый кострами военный лагерь, почти такой, из которого они уехали, разве что, размером поменьше. Караульные попытались остановить, но командир отряда арбалетчиков на ходу крикнул им какой-то пароль, в результате два пехотинца с алебардами сразу освободили дорогу. Шатёр, где находился сам граф, был, само собой, в центре лагеря и подходы к нему хорошо охранялись. Пришлось спешиться и продолжать путь уже пешком. Лео идти не мог, в глазах у него двоилось, сердце стучало всё громче, и каждый его удар отдавался жестокой болью в голове, которая уже должна была взорваться изнутри. Его подхватили под руки двое пехотинцев и потащили вперёд, так, что его ноги не касались земли.

Графский шатёр был, примерно, три человеческих роста высоту, а снаружи его окружала высокая ограда из кольев. После недолгого препирательства с охраной, они вошли внутрь, двор был ярко освещён дюжиной светильников. Там, за крепким дубовым столом, важно восседал сам граф, одетый в полный латный доспех, надраенный так, что, глядя в него можно было бриться. На столе стоял шлем с пышным плюмажем из разноцветных перьев. В одной руке граф держал золотой кубок с вином, другой активно жестикулировал, что-то втолковывая двум, не менее роскошно одетым военачальникам.

Услышав шум, он медленно повернул голову, посмотрел на сына, немного поморгал, проверяя, не иллюзия ли это. Офицер разинул рот для доклада, но едва заметный жест руки графа заставил его замолчать. Тогда заговорил Себастьян:

— Отец, простите меня, я вас подвёл…

Больше он ничего сказать не успел, поскольку граф, с громким лязгом сорвавшись с места, оказался рядом и стиснул сына своими медвежьими лапами.

— Молчи, молчи, сынок. Ты жив, это главное, а обидчиков мы накажем, вместе. Мэлдоны никогда не прощали обид.

— Отец, — всё же продолжил сын, — мне помогли бежать, рыцарь Леонард, он перепил магических эликсиров, серьёзно отравился, ему нужна помощь.

Граф кинул на Лео беглый взгляд, оценил его состояние и громко приказал:

— Позовите мага.

Лео, каким-то краешком до сих пор не отключившегося сознания понял, что в этом лагере может быть только один маг, а это значит, что его друзья спаслись и уже благополучно вернулись ко двору графа.

— Не нужно меня звать, — раздался у входа знакомый голос, — Леонарду нужна моя помощь, так несите его ко мне.

Внимательно оглядев Лео, маг вынес вердикт:

— Перебрал, бывает, сейчас помогу.

Дальше Лео уже ничего не помнил, его куда-то волокли, потом положили на твёрдую лежанку, или стол, или просто дощатый пол, определить было трудно, рядом вертелся Асмус, отдавая приказы невидимым подручным.

— Выпей это, — голос мага прозвучал в голове громовым эхом, — станет легче.

Пить хотелось давно и сильно, губы от обезвоживания потрескались, а шершавый язык напоминал наждак. Величайшим усилием приподняв голову, он приник к большому глиняному сосуду. Питьё было сладким, чувствовался мёд, орехи, какие-то травы и совсем немного спирта. По пищеводу словно прокатилась ледяная волна, пожар, долго бушевавший внутри организма, начал гаснуть, сердце начало биться медленнее, а голова прояснялась. Допить всё не хватило сил, но маг сказал, что это и не нужно, противоядие и так подействует, теперь нужно только лежать и набираться сил, скоро они понадобятся.