Евгений Шепельский - Схватка

Я переходил от сундука к сундуку, и оставлял крышки открытыми, в полумраке они напоминали пасти голодных бегемотов. Везде была унылая картина. Отыскал лишь несколько медяков да серебряшек, коими, видно, побрезговали. Государственная казна, едри ее в печень! Ну, я возьму, я-то рад любой копейке.

Вроде бы все… Ан, нет. Что это заслоняет Накрау Диос своим телом? Хозяйским жестом я велел камергеру убраться и узрел крупный стальной сундук с навесным замком, блестящим от смазки. О-о-о…

— Что здесь?

— Ре…

— Что?

Диос сглотнул, прочистил горло:

— Ре… регага… регалии Империи! Коронационные сокровища… Главные реликвии империи Санкструм!

— Регалии имперского дома, значит…

— Да, ваше сиятельство! Наиглавнейшие регалии Растаров от воцарения династии!

— Ключ у кого?

— У меня, в-ваше сиятельство.

— Так открывай.

Он отпер дрожащими пальцами, с натугой поднял тяжелую стальную крышку. В сундуке в деревянных гнездах, устланных парчовой зеленой тканью, лежали скипетр, нагрудные знаки, десяток орденов и корона.

— Х-хо!

— Угу, — сказал я.

Все имперские регалии были выпотрошены. Гнезда, где полагается быть драгоценным камням, пустовали. Воры не пощадили даже имперскую корону, золотые клапана в виде лепестков, что держали камни, погнуты, местами отломаны напрочь. Мелочь, похоже, сшибали чем-то тупым и тяжелым, не церемонясь, вылущив даже самые мелкие камешки.

Либо кому-то срочно требовалось погасить долг, либо тут побывал опытный вор, который сознавал, что корону он нигде не сбудет, а вот камни — запросто. Впрочем, первый вариант не исключал второго, учитывая коррумпированность местных ребят.

Уцелел, правда, центральный камень короны, располагавшийся, если ее надеть, посредине лба. Розовато-бледный, он тускло блеснул, когда я извлек корону из парчовых складок.

— С-суть Ашара, — сдавленно сказал камергер. — Древний бриллиант, величайшее сокровище Санкструма, за которое можно купить п-половину Норатора!

Он словно предлагал мне этот камень в качестве взятки, чтобы я не открывал дело о погроме сокровищницы.

Забавно, почему воры не тронули Суть Ашара? Возможно, камень считается в том числе и религиозной реликвией, и тому, кто завладеет им неправедно, быть в превеликих огорчениях?

Атли хохотнула, отобрала корону и посмотрела Суть Ашара на просвет.

— Подделка.

— Ты… уверена?

— Торнхелл, я — руки отца. Я принимаю дань. Чтобы принимать дань, нужно знать толк в золоте и драгоценных каменьях. Я знаю, что такое подделки. Я рубила руки тем, кто приносил подделки… И если ты скажешь, я отрублю руки этому человеку. А может, и голову. Ты хочешь, чтобы я отсекла ему голову, серый волк?

Камергер отшатнулся к стене, закрыл лицо руками.

— Нет, не трогай его, пока что… Вряд ли он заменил наиглавнеший камень… — Впрочем, ясно, что сделано это было раньше, чем варварски извлекли прочие камни.

Накрау Диос действительно был в шоке. В афере по замене Сути Ашара он, безусловно, не участвовал. Ну а в остальном…

Я взял камергера за шершавый, простроченный серебряной нитью отворот камзола. Требовалось кое-что прояснить.

— Сюда ведь не мог заходить кто угодно без вашего дозволения, верно, камергер?

— Так точно, ваше сиятельство. Сюда могли заходить лишь те, кто облечен высшей властью… И когда они заходили, я выходил… Я всегда выходил и не знал, чем они занимаются в сокровищнице!

Какой щепетильный!

— И кто это? Кто это — они?

— Бывший архканцлер покойный… Жеррад Утре, бывал тут много раз, да, очень часто заходил он! И казначей покойный, заместо коего теперь генерал-контролер финансов назначен! И господа наследные принцы… — Он слегка отстранился, выдернув воротник из моих пальцев.

Принцы… О как… Августейшие особы… Ну кто же откажет августейшим особам, а? И кто откажет архканцлеру? Ну а казначею сам бог велел в сокровищницу ходить…

— Та-а-а-к… И что, они отсюда выносили деньги?

— Не могу знать, ваша сиятельство!

— О нет, ты-то как раз можешь… Говори, сучий сын, говори все, что видел!

— Но я не…

— Говори, или тебе отрубят обе руки!

Он поверил. Он сжался. Со мной было прекрасное психологическое оружие — Атли.

— О-о-о, не надо… рубить не надо, я скажу! Да, выносили, выносили без счету, особенно Жеррад Утре и казначей!

«Покойный архканцлер несчастный». Ну что за сюрприз, а? Белек считал его, по-видимому, героем, а Утре оказался банальной проституткой, с помощью которой Умеренные и Великие устроили в казне Санкструма прямые невозвратные займы, дабы обанкротить государство… Ну а Простые, узнав об этом, его устранили, но, видимо, слишком поздно — деньги уже уплыли, ну а остатки казны сперли наследные принцы и их прихлебатели… Деньги, уверен, по-прежнему в Санкструме, просто их переместили до времени переворота… Не нужно имперской фамилии иметь много денег, на них можно, например, оплатить услуги Алых Крыльев… А вот когда денег нет — Крылья уйдут, и во время всеобщего бала охрана в Варлойне будет только та, что обеспечат сами фракции Коронного совета.

Но все это я предвидел. Пустая казна не стала сюрпризом. И деньги в стране есть. Но начни я бессудные дознавательства, казни и репрессии — деньги тут же упорхнут из страны, либо будут еще более надежно перепрятаны. В любом случае, за три недели, что отпущены мне на выплату дани, я не сумею их отыскать.

Но я предвидел и это. Слишком хорошо знаю мразотную природу властьпредержащих на Земле, и ничуть она не отличается от той, что существует в Санкструме. Кое с кем из местной знати придется поговорить. Попрошу частично компенсировать убытки. Но это дело будущего. Вообще вытаскивать кирпичики из стены местной власти нужно очень-очень осторожно, чтобы сама стена не рухнула, поскольку шаткая она, ой какая шаткая… Пока же мне необходимо по-быстрому накопить средства для выплаты гвардейцам Шантрама и дани Степи.

Но сначала признаем официально, что государство Санкструм — абсолютный банкрот.

Атли взирала на меня с жалостью. Так смотрят на смертельно больного человека, или на ребенка, что не способен отвечать за свои действия.

— Волк Торнхелл… твой Санкструм не имеет денег вовсе!

— Я же говорил: в сокровищнице ты очень удивишься.

— Ар-р! Твоя страна нищая, как… полевая мышь в голодный год!

— Ты дашь мне три недели?

— Дам. Я смогу даже дать тебе немного денег на хорошую одежду, еду и лошадей, если ты решишь отсюда сбежать. Захочешь — Степь даст тебе укрытие.

Очень хорошо. Камергер услышал — глаза расширились. Да-да, передай всем, что я с дочерью Сандера на короткой ноге. Пусть знают и пусть боятся.

— Нет почета в бегстве, Атли.

— О, ты понимаешь…