Оксана Головина - Тьма и пламя [= Сердце Томарина (с 18-ой по 30-ю главу) + Танец огня)] [litres]

– Как я могла быть так слепа? В тот день я поклялась, что никогда не забуду. Но не сдержала слово. Не призвала врага к ответу. Все эти годы твоя душа не знала покоя, потому что жаждала справедливости. Но я клянусь…

Лейтон поднял руки к ее лицу, прерывая слова. Вынудил закрыть глаза и провел по мокрым векам большими пальцами, стирая слезы. А когда Трин вновь посмотрела на него, перед ней уже стоял призрак, объятый безмятежным сиянием.

– Я виновата.

Он отрицательно покачал головой, гладя ее волосы, и даже улыбнулся.

– Я отомщу за тебя. За всех нас…

Снова отмел ее обещания, давая понять, что не желает мести. Взял за запястья, где уже проступали знаки, пробуждая силу. Воздух нагрелся вокруг них, показывая, как была полна ненависти Трин.

– Как же иначе? – в отчаянии спросила она. – Фемир Синхелм должен ответить за все. И ответит!

– Ответит, дитя, – прозвучал за спиной тихий незнакомый голос. – Каждый, кто согрешил, ответит. Перед судом человеческим или перед богами. Но ни один отец не пожелает своему ребенку сгореть от мести. Уж поверь мне.

Трин обернулась и натолкнулась на пронзительный взгляд темно-серых глаз. Этот человек будто сошел с портрета, не так давно виденного ею. И в каждом движении, несмотря на то что мужчина опирался на трость, угадывалась былая стать и твердость. Он был красив, этот старик. И так похож на внука. Или Кристиан похож на него? Трин растерялась, не ожидая увидеть в академии бывшего ректора. Она склонила голову, приветствуя Деверукса. И лихорадочно пыталась подобрать слова, но так и не нашлась, что сказать. Разве что-то банальное…

– Здравствуйте, каэль Рэйван.

– Здравствуй, дитя.

Его взгляд изучал Трин, казалось, смотрел в самую душу. Уголок губ дрогнул, но некромант ничего не добавил к короткому приветствию. Деверукс посмотрел на умая, стоящего рядом с нею.

– Рад видеть тебя, друг мой, – обратился он к Лейтону.

Умай почтительно поклонился.

– Свет твоей души ярок. Так будь благоразумен.

– Что вы имеете в виду? – вмешалась Трин.

– Умай должен быть нем. Безлик. Должен служить во благо, не раскрывая себя и не являя истинный облик. Таковы правила. И они прекрасно тебе известны, Лейтон. И как только нарушишь последнее – исчезнешь, – невозмутимо произнес Деверукс, будто читал простые правила устава академии, а не говорил о судьбе чьей-то души. – Ты вновь рискуешь стать неприкаянным духом и скитаться по свету. И я не в силах буду помочь тебе. Увы.

Лейтон вновь склонил голову. Он знал. И слова звучали так знакомо. Ведь совсем недавно внук Деверукса предостерегал его о том же.

– Мертвые не должны привязываться к живым. А живые – к мертвым. – Некромант посмотрел на Трин. – Таков порядок, юная каэли. Таковы правила. Остался последний пункт договора. И если, нарушив его, душа не готова будет уйти – итог ты знаешь.

Трость глухо стучала о каменный пол, когда Деверукс оставил их в зале, уходя по коридору. Старик прихрамывал, но спину держал ровно.

– Он сказал правду? – Трин посмотрела на отца.

Лейтон нехотя кивнул. Глаза дочери стали ярче.

– Значит, если ты заговоришь…

Он опустил руку на ее плечо, тепло пожимая. Снова улыбнулся.

– Твоя душа должна найти упокоение. Кто, как не ты, заслужил этого? Кто, как не ты? – В порыве чувств Трин обняла отца, прижимаясь к его груди щекой.

Мягкое свечение окутало ее, отгородив от всего мира. Лейтон обнял ее, убаюкивая в своих руках. Пусть это продлится недолгий миг, но столько лет ожидания стоили того. И уставшая душа его благодарила Деверукса Рэйвана за этот дар. За его веру. У скольких мертвецов в этом мире есть подобный шанс? Кто-то зовет некромантов детьми Смерти. Но именно сейчас, благодаря их магии, Лейтон чувствовал себя как никогда живым.

Присутствие родной крови он ощутил, едва Деверукс вошел в замок. И вот теперь дед приближался к его двери. Тихий стук трости Кристиан слышал отчетливо благодаря острому слуху. Так же тихо стучало и сердце в его груди. Надо же… В этот раз он не вскипал от одной мысли о встрече с дедом. Скорее ощущал интерес. Деверукс явился раньше, чем его ждали, и просто не мог успеть получить письмо, отправленное ему в столицу. Значит, отправляясь в Ард, он еще не знал о женитьбе единственного внука? Или доложил кто-то из шпионов, которого не удалось выявить? Да и какая сейчас разница?

Деверукс вошел без стука, застав внука сидящим за рабочим столом. Кристиан не поднялся, чтоб приветствовать родственника. Только поглядел на него поверх очередной кипы бумаг, которую держал в руках.

– Как опрометчиво с твоей стороны, – сдержанно произнес он. – Не боишься, что заставлю остаться?

– Не боишься, что заставлю уйти? – тем же тоном спросил Деверукс, тяжело опускаясь в кресло напротив внука.

– Зачем ты здесь? – Кристиан отложил документы. – Мое письмо ты не получил. Так в чем дело?

– Твое – не получил, – неспешно подтвердил дед.

Он оперся обеими руками на трость, та блеснула серебряной инкрустацией.

– Зорик, – сухо усмехнулся Кристиан. – Что ж, ты опоздал. Как всегда, впрочем. Брак заключен. Моя часть договора выполнена. И Харланд теперь принадлежит мне.

Удивления на лице Деверукса он не заметил. Скорее усталость, которую дед пытался скрыть. И нога наверняка ныла, напоминая о старом ранении. Но держался в кресле так, будто король, сидевший на троне.

– Твоя жена горит желанием убить Фемира Синхелма. Она настроена решительно.

Серые глаза некроманта потемнели. А губы вновь дрогнули, будто Деверукс сдерживал улыбку. Что само по себе было явлением, невероятным для Кристиана.

Вечерело… За окном распелись птицы. Слышался шелест листвы, далекие голоса студентов, вышедших во двор. В воздухе пахло цветами, росшими на клумбах под окнами. Что-то было не так. Но что? Это смущало и настораживало.

Возможно, причина была в них обоих? Не рвалась тьма с цепи, не окутывало холодом и не ослепляло яростью. Ни одна бумажка не истлела на его столе. И он до сих пор не повысил голос, как, собственно, и Деверукс. Кажется, некоторое удивление скользнуло по лицу деда, тут же тая и оставляя привычную невозмутимость.

– Ты виделся с Трин? – Кристиан поднялся с кресла.

– Можно и так сказать. – Деверукс неспешно встал следом за ним и прошелся по кабинету.

– О чем вы говорили? Я не позволю причинить ей вред. Предупреждаю тебя. В ее жизни было достаточно негодяев.

– Из всех возможных претенденток ты выбрал именно ее. Назло мне? Или тут иной расчет? Сплетни имеют свойство распространяться, как зараза. Весь Деспин гудел о том, что единственная дочь любимца короля оказалась приемной.

– Это не имеет значения для меня, – сухо отозвался Кристиан.

– Имеет значение все, что касается имени Рэйванов. Имеет значение все, что ты делаешь. Каждый твой шаг. Все имеет свои последствия. – Деверукс остановился у окна, глядя во двор. – Интересно было, как ты поступишь. Ты посмел рисковать головой, споря с Ламоном. Ради этой девочки? Мне захотелось получше узнать это дитя.