Оксана Головина - Тьма и пламя [= Сердце Томарина (с 18-ой по 30-ю главу) + Танец огня)] [litres]

Процент за свою головную боль можно и удержать. Он заслужил. В это Нур Освин верил свято. Даже кивнул собственным мыслям. А если что случится, так всегда можно сослаться на то, что по наивности поверил, будто сам управляющий не мог в гости кого попало звать. Значит, своим расположением к Рэйвану и подтвердил правильность теперешнего решения.

– Что же вынуждает вас колебаться? – Голос некроманта вырвал Освина из мыслей, вынуждая вздрогнуть.

Истинный сын Смерти… Черные одеяния только больше оттеняли бледное лицо. В глазах – сама бездна. Казалось, что весь кабинет, еще недавно душный и солнечный, пропитался тьмой, будто старый склеп. И как детишки в Арде с ним рядом находятся? Такому тюрьмой заведовать, а не королевской академией.

– Я должен все тщательно обдумать. – Освин был жалким актером.

Кристиану подумалось, что даже более жалким, чем он сам. Они друг друга стоили. Он – изображавший восставшего мертвеца, и сидевший за столом стихийник, возомнивший, будто у него было много вариантов. А сам то и дело поглядывал на брошенный кошелек, уже подсчитывая, на что истратит содержимое. Чего же тянуть, проклятье!

– Возможно ли, что вам жалко этого разбойника, уважаемый Освин? – холодно осведомился Кристиан, теряя терпение. – Желаете ему легкой смерти на площади?

– Вовсе нет! – Освин даже поднялся с кресла, успев схватить кошелек, когда гость подвинул его к себе. – Как я могу жалеть негодяя? Быть рабом уважаемого господина и терпеть вечные муки – вот заслуженная кара. Пусть служит вам, каэль Рэйван. Прекрасная участь для подобного мусора.

Гляньте, даже вспотел. Кристиан подавил растущее отвращение. Нет, он решительно задыхался в этих стенах! Пора на свежий воздух.

– Так где же то, за что я плачу? – опасно понизился его голос. – У меня достаточно иных вариантов. И там уж точно не будут заставлять ждать и тратить мое бесценное время.

– Нет-нет! Вы должны понимать, каэль Рэйван, все должно быть по протоколу. Бумажки, знаете ли… Одна ваша печать, и заключенного приведут, – торопливо заверил Освин, принимаясь шуршать разбросанными по столу документами.

Те посыпались на пол, и Кристиан нервно бросил взгляд на лист бумаги, упавший на его ботинок. Стряхнул его и вынужден был ожидать еще несколько бесконечно долгих минут, пока не поставил родовую печать на предложенной бумажке.

Осталось последнее: клеймить позорной печатью томаринца, привязывая тем самым его душу. Заклинание болезненное, но сильнее ранит самолюбие, чем тело. Хотя телу разбойника, как оказалось, досталось не меньше. В этом Рэйван смог убедиться, когда вышел во двор. Два конвоира подвели Яра к крыльцу, ударив на прощанье в спину, чем вынудили упасть на колени перед новым хозяином.

Кристиан сдержался, внешне невозмутимо глядя на разбитое лицо разбойника. Кровь на подбородке засохла, но вновь выступила на губах, стоило Яру зло выругаться. Снова удар… Зазвенели цепи от кандалов на руках и ногах томаринца. Рэйван нетерпеливо велел конвоирам убираться в сторону и не портить «товар». Яр впился в него пронзительным взглядом, и получил такой же в ответ от некроманта.

С опаской косясь на Рэйвана, конвоиры держались на расстоянии, оставив его со своей жертвой. Не спешил присоединяться и Освин, наблюдая за действом с крыльца и явно надеясь, что гость скоро уберется с его территории. В этом Кристиан был с ним солидарен. Он хотел того же. Нужно заканчивать. И, кажется, сейчас у него есть небольшая возможность сделать то, о чем размышлял всю дорогу, пока добирался до городской тюрьмы. Стоит рискнуть. Может, и повезет…

Кристиан принялся тихо читать заклинание, и на его ладони бледным светом стала проявляться печать. Он видел смятение на лице разбойника. И противна была сама ситуация, вынуждавшая возвышаться над ним, играя роль негодяя. Как он дал уговорить себя на подобное безумие?

Яр молчал. Понимал происходящее? Наверняка толком не сознавал, что едва некромант закончит читать заклинание и сотворит печать, как будет иметь над ним полную власть. Вплоть до того, что мог умертвить, стоило пожелать этого мысленно. Смятение разбойника сменилось решительностью. Смотрел упрямо, с вызовом, хотя стоял на коленях. Хорош братец, ничего не скажешь…

Печать затлела ярче, обжигая руку. Глядя в глаза томаринца, Кристиан продолжал говорить на неизвестном языке, а под конец приложил ладонь к его лбу. Яр стиснул зубы, все же не сдержав глухой стон, когда другая печать принялась проступать на его шее, буквально выжигаясь на ней. Глаза томаринца вспыхнули углями, а грудь пронзила острая боль, словно кто-то вонзил в нее нож. Кровь пошла носом, и голову наполнил противный звон.

Затем наступило некоторое облегчение, а за ним пришло ощущение пустоты. Казалось, все краски в мире поблекли, а звуки утратили свою живость. Глаза угасли, и только печать алела на шее, напоминая Яру о том, что теперь он жалкий раб. Без души, без права на имя. Но это не имело значения. Он исполнит свой долг. А там будь что будет…

– Кандалы, – потребовал Рэйван.

Едва они были сняты и брошены на пыльную землю, как некромант молча направился к воротам. К новообретенному рабу не обернулся, прекрасно зная, что тот последует за ним. Как иначе? Теперь томаринец – его личная тень.

Правда, лишь на несколько дней… Но сейчас нужно убираться со двора, пока ни Освин, ни кто-то из тюремщиков не понял, что произошло. Проклятие измотает. Яр в самом деле будет считать, что привязан к нему и утратил душу. Посчитает так и Освин. Затем действие черной магии закончится. Главное, продержаться этот срок. К сожалению, как бы подружка-инрэйг ни старалась исцелить его, светлая магия не подействует. И печать навсегда останется. Но лишь будет проводником его силы, чтобы мог воздействовать при необходимости. Иначе сразу заподозрили бы в попытке спасти разбойника от казни. Не будет пока и Яр знать правду, для достоверности. Всему свое время.

Экипаж ждал неподалеку. Вир стоял около лошадей и уже протоптал на дороге целую канаву от нетерпения. Кристиан шел не торопясь, будто никуда и не спешил. Тем самым давая Яру возможность спокойно догнать его. Томаринец хромал, лицо его покрылось испариной от слабости. Он остановился у экипажа вслед за Рэйваном, так и не произнеся ни слова.

– Едем, – коротко велел некромант, и Вир кивнул, открывая дверцу.

Едва хозяин оказался в салоне, он помог и томаринцу подняться на высокую ступеньку.

– Яр! – взволнованно прошептала Хельга, буквально затаскивая друга и помогая сесть рядом с нею.

– Не трать зря силы, – предупредил Кристиан, когда женщина попыталась использовать свою магию, чтобы исцелить Яра. – Это бесполезно. Скоро мы прибудем на место, и у тебя будет время, чтобы оказать помощь.