Мэделин Ру - Гробница древних [litres]

Ли вдруг согнулся и схватился за живот. Спотыкаясь и морщась от боли, он дошел до высокого стола и облокотился на него. Его лоб покрылся испариной.

– Что с тобой? – спросила я, бросившись к нему. – Ты болен?

– Надмирцы, – сквозь зубы процедил он, – они рядом. Только при их приближении я так себя чувствую.

– Дальтон – один из них, но его не стоит опасаться. Может быть, ты чувствуешь его присутствие в доме?

– Нет, боль не бывает такой резкой при наличии лишь одного из них. Она скорее похожа на ту, которую я испытывал, когда Финч и Спэрроу появлялись здесь вместе. Луиза, они – создания света, а я – существо из тени. Свет прорезает тень. Это настоящая пытка, когда они совершают набеги на нас.

– Пойдем, – сказала я, бережно взяв Ли за руку. – Надо рассказать остальным. Вам больше не придется сражаться в одиночку. Мы поможем, объединим наши силы.

– Что ты о нем думаешь?

Я старался всячески избегать Ару. Возможно, Генри был более могущественным и опасным, но он мне симпатизировал. Или даже любил меня. Все зависело от дня. Иногда часа. Но наш с Генри добродушный союз против, прямо скажем, вспыльчивого нрава Ары изменился, как только к нам присоединился Фарадей. Он стряхнул с себя имя Фокалор, надев человеческую одежду и обычные сандалии. Теперь он облачился в песочного цвета халат, подпоясался расшитым бисером поясом, накинул на голову капюшон, скрывавший лицо, и насурьмил глаза.

Он прятал свои искалеченные руки в рукавах и забинтовывал холщовыми повязками места, где не хватало пальцев.

– Мне приходилось иметь дело с тенями более плотными, чем он, – сказала Ара однажды вечером, сидя на коврике у костра.

Дорога к соленому озеру была холмистой, но не особо утомительной, и переход от осени к зиме обеспечил нам более прохладную погоду для путешествия. В тот вечер в воздухе даже ощущалась прохлада, и я был благодарен теплу, которое исходило от щенка, свернувшегося клубком на моих коленях.

– Его сердце там, – Ара ударила себя кулаком в грудь, оставляя на одежде пятна сажи, – но его там нет. Ты понимаешь, о чем я?

– Что Генри с ним сделал? – спросил я. – Кроме очевидного…

– Теперь он раб – человек, я полагаю, но не вполне. Книга – это то, что делает нас такими, что дает нам нашу силу – и питает ее. А maskim xul попросил Черный Эльбион снять с него все покровы, раздеть донага. – Она взглянула через плечо на мужчин, которые, занятые разговором, поили лошадей. Или, скорее, Генри забрасывал Фарадея вопросами, а тот, съежившись, что-то бормотал в ответ. – Когда-то он был повелителем темных легионов, но теперь немногим отличается от простого конюха.

Я вздрогнул, переводя взгляд на ее котомку, в которой, как я знал, лежит тяжелая черная книга.

– Терпеть не могу, когда ты его так называешь.

– Почему? – хмыкнула она и помешала похлебку в котелке над костром. – Потому что это напоминает тебе о его истинном «я»? О том, почему ты должен спать в своей палатке?

– Честно говоря, это не твое дело, Ара, и меня удивляет, с чего это ты соизволила беспокоиться на этот счет.

Рука, помешивающая варево в котле, на секунду замерла.

– Следи за своим тоном, Надмирец. Ты в меньшинстве и далеко от дома.

Я уже привык к ее пустым угрозам и лишь пожал плечами, зная, что, пока Генри рядом, она не станет ничего предпринимать.

– Ты, кажется, много знаешь о книгах. Генри расспрашивал тебя тоже?

Ара вернулась к своей стряпне и добавила в котел что-то еще.

– То, что знаю я, знает и он. Единственная разница в том, что у меня есть здоровый страх перед ответами, которые он так смело ищет.

– Фокалор дорого заплатил за свои знания, – заметил я. – Могу только молиться о том, чтобы нам не пришлось платить столь дорогую цену.

– Придется, и даже хуже, – ответила она. – Фокалор – дурак, и он заплатил столько, сколько можно взять с дурака. Лучше бы Генри не гнаться за этим кроликом: если он последует за ним в нору, то никогда не выберется.

Вдруг Генри повысил голос, но я по-прежнему не мог разобрать слов.

Он гневно хмурил брови и грозно нависал над Фарадеем, прижав его к большому валуну. Я не мог не сжалиться над беднягой, поэтому, согнав Бартоломео с колен, извинился и зашагал через лагерь в сторону, где стояли Генри и Фарадей.

– Значит, она тебя спросила об этом? И что ты ей ответил?

– Я… я не мог подыскать ответа, и она… О, это было ужасно… – Фарадей дрожал, прижимаясь к камню и все глубже засовывая руки в рукава.

– Честное слово, ты дуралей. Но демоны все такие. Это не очень трудная загадка. Ладно, идем дальше. Какой был следующий вопрос?

– Генри, еда почти готова. Ты не мог бы дать ему прийти в себя?

Он взглядом велел мне замолчать и, наклоняясь, положил руку на камень рядом с головой Фарадея. Бедняга, казалось, готов был сквозь землю провалиться.

– Следующая загадка, что это было?

– Рук нет, но обнимает, – запинаясь и с трудом сглатывая, выдавил из себя Фарадей. – Пальцев нет, но щиплется. Содержит яд, но не отравленная стрела.

– Пожалуйста, скажи, что ты хотя бы эту смог разгадать, – пробормотал Генри. – Пожалуйста!

– Я… я смог. – Фарадей кивнул, повернулся и бросил на меня умоляющий взгляд. – По крайней мере, мне так казалось. Как это могло быть неправильным ответом? Она спросила, и я был полностью уверен! Тогда она укусила меня… И это продолжалось снова и снова. Я не знал других загадок, и она все не прекращала. Все больше и больше вопросов! Все больше и больше укусов. Мне казалось… Мне казалось, она получает наслаждение от моих мучений. Нет. Нет! Мы слишком близко к солончакам. Мы не станем об этом говорить. Я не должен произносить это слово!

Генри вздохнул и прищелкнул языком.

– Мне принести книгу?

– Генри, прошу тебя!

Я был на грани отчаяния. Это была настоящая пытка. Бывший демон вел нас к соленому озеру и старался отвечать на все вопросы Генри. Мне было страшно даже представить, что мы ведем его к тому самому месту, где он так много потерял. Но у Генри не было ни капли сострадания к этому несчастному существу.

– Скажи мне, что ты ответил, и я… я позволю тебе поесть, – пробормотал Генри, потом скривился и посмотрел в мою сторону. – Доволен?

– Не совсем.

Рукава на халате Фарадея зашевелились, и я представил, как он сжимает предплечья обрубками пальцев. По крайней мере, мы могли хоть на мгновение остановить эту пытку, и я мысленно поклялся себе, что постараюсь защитить Фарадея от нападок Генри. Какая ирония! Надмирец защищает демона от его собственного хозяина!