Анастасия Петрова - На пороге Будущего [СИ]

Наконец настал день отплытия островитянина на родину. Евгения и Сериада вышли во двор проститься. Хален уже сел в карету — он хотел проводить гостя до корабля. Царевна была молчалива, однако Евгения заметила, что она, как и в предыдущие дни, оделась и причесалась более тщательно, чем обычно. Увидев их, Джед-Ар с поклоном приблизился, поцеловал руку царице. Его прищуренные глаза хитро ей улыбнулись.

— Отныне, госпожа, я буду жить в ожидании в свою очередь принять вас у себя как почетную гостью…

В его последних словах слышалась недосказанность, предназначенная не столько Евгении, сколько ее спутнице. Сериада поняла это и, не удержавшись, взглянула на Джед-Ара. Он осторожно прикоснулся к ее пухлым пальчикам, поднес их к губам.

— Мне жаль с вами расставаться. Ваше присутствие украсило нашу мирную жизнь. Я буду счастлива вновь видеть вас — и здесь, в Киаре, и, если будет судьбе угодно, на вашей прекрасной родине, — произнесла Евгения стандартные слова прощания, и он не замедлил подхватить их:

— Льщу себя надеждой, что у нас еще появятся поводы для встреч!

Она не выдержала и усмехнулась, глядя в его смуглое веселое лицо. «Я бы сумела с тобой справиться, — подумала она. — Но бедная Сериада вряд ли найдет подход к такому сложному человеку…»

Ощущение исходящей от островитянина опасности возбуждало ее. Все эти дни она боролась с желанием включиться в игру, которую он то и дело ей предлагал. У нее и мысли не было изменять Халену, Джед-Ар ей даже не нравился, но его сдерживаемая сила будила в ней азарт, распаляла фантазию. Евгения была рада, что он уезжает. Да и Сериада станет спокойней — в последнее время она была сама не своя.

Мужчины покинули замок. Выезжавший последним Венгесе оглянулся, будто бы проверяя, не задержался ли во дворе кто-либо из спутников островитянина, и бросил взгляд на царевну. Сложив перед собой руки, опустив подбородок, она проводила его глазами, повернулась к Евгении. Они молча прошли в дом старой царицы и уединились в гостиной.

— Ты его не боишься, — сказала Сериада со вздохом.

— А ты боишься?

— Он чем-то похож на Халена, — произнесла она задумчиво. — Если бы я не знала Халена с рождения, я бы его боялась. Он слишком стремительный и непредсказуемый. Говорит одно, а делает другое. Жестокий мужчина.

— Ты говоришь о Джед-Аре или о брате?

— О них обоих.

— Джед-Ар, возможно, такой. Но Хален?..

— Ты просто не знаешь, каким он бывает с женщинами. Ты сильная, Эви, очень сильная. Хален понимает, что с тобой шутить нельзя. Как бы тебе объяснить… Раньше, до тебя, он относился к женщинам как к безделушкам: увидит красивую, возьмет в руки, подержит и выкинет. А ты — как перстень с царской печатью, который нужно ценить и беречь. И Джед-Ар такой же. Я для него только безделушка, а на тебя он смотрел, как антилопа на леопарда.

— Кто же тогда для тебя Венгесе — леопард или антилопа?

— Нет, он — верный друг, что идет рядом, готовый защищать от любой опасности. Я не умею играть в такие игры, как ты, Эви.

— Может быть, ты просто не пробовала?

— И не хочу пробовать!

— Значит, Джед-Ар тебе совсем не понравился?

Сериада пожала плечами, потянула за браслет на запястье.

— Возможно, он понравился бы мне, если б я не была уже влюблена. И я хотела бы увидеть Острова… — произнесла она мечтательно, и ее бархатные глаза обратились к окну, за которым, где-то далеко-далеко, сверкали под солнцем прекрасные города Мата-Хоруса. — Но я всегда буду любить Венгесе.

Евгению выводила из себя ее меланхолическая покорность.

— В таком случае, быть может, кто-нибудь из вас все же что-то сделает, как-то разрешит эту ситуацию? Сколько можно обмениваться взглядами и таиться от всего света? Разве тебе не хочется, чтобы он обнял тебя, поцеловал? Когда ты лежишь тут одна ночью, ты не хочешь, чтобы он оказался рядом?

Царевна вспыхнула и, поколебавшись, призналась:

— Хочется! Иногда мне снится, что он лежит в моей постели, и его руки касаются меня. Я просыпаюсь оттого, что ощущаю тяжесть его тела и слышу его шепот… А позавчера, — она подняла на Евгению умоляющие глаза, — мне приснился Джед-Ар… И это не было неприятно!

— Давай скажем себе правду. Выбор у тебя небольшой: либо ждать два года, пока истечет срок обета Джед-Ара, либо — признаться Халену и попросить в мужья Венгесе.

Но девушка замотала головой.

— Хален его убьет.

— Он мужчина! Пусть решает свою судьбу по-мужски!

— Он несколько раз собирался рассказать Халену. Но я его отговорила.

— Значит, выйдешь за Джед-Ара?

Сериада вскочила и принялась ходить по комнате, ломая руки.

— Не мучай меня, Эви! — взмолилась она. — Из-за твоей красоты тебе все кажется просто, и ты не понимаешь, не можешь понять, каково мне!

— Действительно, не могу понять! Зачем ты мучаешь и себя, и его? И меня, между прочим, тоже! Рано или поздно Хален обо всем узнает, и тогда он в первую очередь спросит меня, почему я молчала.

— Тебе он ничего не сделает, — с мазохистским презрением отмахнулась Сериада. — Мы с тобой слишком разные. Ты — как весенний ветер, как солнце, безупречная и уверенная в себе. А я…

Эти разговоры повторялись неоднократно. Прошло много лет, прежде чем Евгения научилась понимать таких, как ее золовка. Ей действительно были неведомы сомнения женщин, не уверенных в своей привлекательности. Многие из них успешно борются с собой, порой через силу делая шаг навстречу жизни со всеми ее соблазнами и опасностями. Но кто-то так и стоит до старости на ее краешке, сама себя лишая возможности проверить свои силы. Сериаду слишком оберегали, слишком баловали, в ней не воспитали волю, а сама она была слишком пассивна, чтобы решиться хоть на какой-то поступок. Она и Евгения стояли словно бы на разных полюсах: первая умела лишь плыть по воле волн, в то время как вторая смело вела свой корабль туда, куда ей хотелось. Сериаде казалось — будь она красивей, это решило бы все ее проблемы, но в то же время она догадывалась, что Евгения осталась бы для всех красавицей, даже не обладая своей яркой внешностью, и это заставляло ее окончательно опустить руки. При всей любви и такте олуди подавляла ее, затмевала, как солнце затмевает луны при свете дня. Евгения была еще слишком неопытна, чтобы завоевать доверие подруги и убедить ее шагнуть вперед. И она была чересчур занята своими книгами, больницами, детскими домами, общением с министерскими клерками, учеными, святыми отцами, музыкантами, своей любовью к Халену и его детям… Впоследствии она не раз гадала, было ли в ее силах изменить будущее Сериады и надо ли было это делать. Она отпустила ее, как отпускала людей, которых призвали духи. В конце концов все обернулось к лучшему, думала она годы спустя, и судьба без ее помощи выбрала для маленькой царевны самый удачный путь.