Маргарита Дорогожицкая - Стихия страха

— Но вы же сами сказали, что Эмиль не любит Софи?.. — мне было интересно мнение женщины, поскольку она наверняка знала все, что происходило в доме. Если Эмиль изменял жене, то экономка должна была догадываться. Такое не так просто скрыть.

— Я ошибалась, — улыбнулась Эжени. — Молодой господин действительно поначалу был холоден и… Но потом Софи растопила его сердце. Я боялась, что она забудет свою старую кормилицу и уедет жить к Эмилю, но он сам предложил мне переехать к ним. Они были счастливы… До тех пор, пока не случилось это несчастье с лошадью… Никогда не прощу себе, что не отговорила мою девочку. Но Софи так хотела соответствовать образу жены вельможи, хотела научиться ездить верхом, словно аристократка, чтобы не опозорить Эмиля на охоте у вояга…

Горечь в голосе экономке подсказала мне, что она была в курсе состояния Софи.

— Вы знали, что Софи потеряла ребенка?

Экономка взглянула на меня с суеверным страхом.

— Откуда вам известно?..

— Очевидно, господин Тиффано забыл вам рассказать о некоторых моих способностях. От меня ничего не укроется… А иначе как бы я смогла видеть проклятия?.. — припугнула я Эжени.

Она начала нервно протирать полотенцем и без того чистую столешницу.

— Бедная девочка так страдала. Никаких сил не было на нее смотреть. А потом ей стало плохо с руками. Как будто мало ей было потерять дитя, так еще и эта напасть… Это правда проклятие? — экономка смотрела на меня с испугом и робкой надеждой. — Господин Тиффано сказал, что вы можете помочь…

— Если бы ребенок родился, ваши обязанности в доме поменялись бы? — ушла я от ответа.

Экономка задумалась, потом ее лицо неожиданно помолодело и смягчилось.

— Я не знаю… Наверное да, я бы стала о ней заботиться, нашла бы самую лучшую кормилицу, пылинки бы сдувала…

— О ней?

— О, я убеждена, что это была бы девочка, — с глупой уверенностью заявила экономка. — За младенцами нужен глаз да глаз. Куда бедняжке Софи самой справиться, а вот я бы…

Похоже, заботы о нерожденном ребенке полностью захватили женщину.

— В доме травили крыс? — перебила я ее розовые мечты.

— Крыс? — переспросила экономка, возвращаясь с небес на землю. — А почему вы тоже спрашиваете?

— А кто еще спрашивал?

— Лекарь Гиршем. Она интересовалась, когда ее вызвал Эмиль. Молодой госпоже стало плохо, она так маялась с животом.

— Вот как… — протянула я, мысленно похвалив профессора Гиршем. — И что же? Крыс травили?

— Да нет же, господи! Зачем? Скоро все равно уедем в поместье, как закончится переделка.

Честно говоря, я была в растерянности. Эмиль казался вполне честным, когда говорил о жене. Вот если бы он кинулся с пеной у рта уверять, что любит Софи и жить без нее не может, я бы не поверила. Но его скупое отчаяние было куда показательней. Экономка была глуповатой и без оглядки обожала госпожу, ревности к Эмилю в ее голосе я тоже не услышала. Случайное отравление мышьяком, который в порошке очень похож на муку и совершенно безвкусен, тоже исключалось. Оставалась лишь Ниночка. Этот вариант мне почему-то совсем не нравился. Все-таки одно дело — крутить задницей перед каждым встречным, а другое — хладнокровно травить соперницу. Впрочем, мотив имеется, а вот возможность…

— Где Ниночка?

— Оставили бы вы девочку в покое, — с осуждением произнесла экономка. — Бедный ребенок из сил выбивается, чтобы угодить, всю работу по дому на себя взяла, а ведь не умеет ничего толком, из благородных и вдруг оказалась в таком положении… Куда катится этот мир…

— Этот мир давно сошел с ума, — пробормотала я. — Ниночка помогает вам на кухне?

— А как же. Продукты на рынке покупает, готовить правда не умеет, но хлеб порезать или на стол накрыть всегда поможет. Ласковая такая…

— К ужину приготовьте что-нибудь мясное. С миндальным соусом, — хищно улыбнулась я, задумав разрешить все сомнения одним махом. — Господин Тиффано придет на ужин и будет приятно удивлен. Это его любимый соус. Вам же известен рецепт?

Экономка кивнула, растерянно проводив меня взглядом.

Следовало предупредить Софи, чтобы она не нарушила моих планов. Я поднялась к ней и застала ее неподвижно сидящей у зеркала, как и оставляла.

— Выпейте, госпожа Бурже, — протянула я ей пузырек с эликсиром.

Она не пошевелилась, взгляд был пустым. Терпение никогда не было моей добродетелью, поэтому я откупорила склянку, запрокинула Софи голову и силой влила содержимое. Она наконец очнулась, закрыв глаза от ужасной вони эликсира, пыталась схватить меня за руку, но бессильно хватала пальцами воздух, будучи даже не в состоянии скоординировать движение. И лишний раз подтвердила мои подозрения.

— Какая гадость, — выдохнула Софи, когда я ее отпустила. — Что это за дрянь?

— Рыбий жир. Крайне полезный. Я собираюсь объявить за обедом, что вы завтра переберетесь ко мне в дом. Вы должны…

— Но я не хочу!..

— … должны подтвердить и выразить свое согласие. Можно даже воодушевление. В конце концов, вы будете иметь возможность заниматься художествами с моей служанкой целый день, без оглядки на время.

Софи нахмурилась, в ее взгляде боролось отвращение ко мне со страстью к любимому делу.

— Отказа я все равно не приму, госпожа Бурже. Надумаете противиться, и я очень сильно осложню жизнь вашему мужу.

Она неловко сжала кулаки и вымученно кивнула.

— Еще одно, — я довольно разглядывала Софи, отмечая, что к ней вернулся румянец, посветлела кожа и заблестели волосы. — За обедом и ужином ничего не есть и не пить. Тень принесет немного еды, вам хватит. И молоко обязательно выпить. Все до капли.

К сожалению, эликсир не в состоянии лечить душевные травмы.

Я вышла из комнаты Софи и заторопилась вниз, собираясь плотно пообщаться с Ниночкой. Достигнув лестницы, я хищно улыбнулась — добыча сама шла мне навстречу, поднимаясь наверх с подносом. Ниночка заботливо несла стакан молока своей госпоже. Как только она поравнялась со мной, я окликнула девушку. Она подняла голову, в ее взгляде появились злость и замешательство, и вдруг она толкнула меня вниз с лестницы. Такой подлости я от нее не ожидала, поэтому среагировала с запозданием, успев лишь ухватить ее за рукав и увлечь за собой. К счастью, умение правильно падать — первое, чему учат в банде Безумных бардов. Поэтому я сгруппировалась при падении, прикрываясь девкой как живым щитом, и скатилась с лестницы, почти не пострадав и оказавшись верхом на Ниночке. Та моментально заорала, на шум выскочила экономка, а в дверях спустя несколько минут появился Эмиль. Скандал случился страшный. Поганая девка рыдала в три ручья, обвиняя меня во всех смертных грехах. При падении она получила несколько синяков и ссадин, кроме того, я не выдержала и врезала ей, из-за чего у нее моментально заплыл правый глаз. Эмиль бросился нас разнимать. Впрочем, я быстро пришла в себя, загнав холодную ярость подальше. Наблюдая, как Ниночка выставила голые ободранные коленки, как она рыдала, прижимаясь к Эмилю, и как тот неловко покраснел, пытаясь отодвинуться от нее при виде вышедшей на шум жены, я пришла к выводу, что Ниночка еще не преуспела в его соблазнении, но была очень близка к успеху.