Маргарита Дорогожицкая - Стихия страха

— Да полноте вам, помчик! Неужели вы верите в его существование? Его ведь так и не нашли. Да это же просто удобный для церковников миф! Не понимаю, почему святоши не решат свои разногласия подобным путем и в этот раз? Господи, зачем доводить до вооруженного столкновения? Хотя, с другой стороны, если с воягом что-то случится, то начнется грызня за власть. Ведь у него нет сына, только дочь, да? А бедной вдове без сильной мужской руки не удержать вояжество…

Помчик надолго задумался, а я продолжала раздраженно ворчать, обрушивая на мужчину поток ненужной болтовни, в которой авторство идеи устранения вояга благополучно терялось.

Я вернулась в дом полностью замерзшая, несмотря на теплый плащ, и в самом скверном расположении духа. Меня раздражало лицемерие обитателей этого дома, их глупость и то, что я трачу на все это время. Проходя мимо кухни, я услышала, как Эжени попросила Ниночку присмотреть за томившимся в очаге кроликом. Я неслышно проскользнула на кухню. Ниночка была одна, она сидела за столом. Заломив ей руку за спину, я уткнула ее носом в стол и зашипела:

— Дрянь. Решила от меня избавиться?

— Пусти! — заорала она и попыталась вырваться, царапая меня свободной рукой.

Я поймала ее ладонь и с силой пригвоздила к столу удачно попавшейся под руку вилкой. Она охнула от боли и получила от меня еще тумаков.

— Слушай меня, милочка. Никто не смеет поднимать на меня руку, тем более, дешевая шлюха вроде тебя. Я могу убить тебя прямо здесь, — я склонилась к ней еще ближе и зашептала на ухо. — Но вместо этого я просто стану здесь хозяйкой. Совсем скоро. Да, милочка, ты поставила не на того. Здесь все принадлежит Софи, а не ее мужу. И совсем скоро она отпишет мне все, а твой господин, которому ты так усердно строишь глазки, окажется на улице. А ты… Я еще не решила, что с тобой сделать, но обещаю…

— Что здесь происходит? — некстати вернувшаяся Эжени испортила мне всю забаву.

Ниночка тут же зарыдала, бессильно указывая на искалеченную руку. Я снисходительно потрепала ее по голове и улыбнулась экономке, что смотрела на меня расширенными от ужаса глазами.

— Надеюсь, мясо не успело подгореть. И проследите, чтобы соус был не слишком острым.

Я сидела на скамейке на заднем дворе, дрожа от холода и уставившись в зеркало. От сырости не спасало даже теплое платье, привезенное из дома заботливой Тенью. Она не забыла захватить и новый корсет, ведь на сегодняшнем ужине мне предстояло быть в центре внимания. Но в зеркале я рассматривала не наряд и даже не свой нос, уже успевший покраснеть от холода, а происходящее в столовой. Я долго приноравливалась держать зеркало под правильным углом, чтобы видеть через окно, как накрывают на стол. Меня неожиданно охватило раздражение от мысли, что Мартен и ему подобные тратят свое время и способности на изобретение ненужных глупостей вроде летающих механических стрекоз вместо того, чтобы придумать что-то действительно полезное. Например, хитроумное записывающее устройство. Или мгновенную передачу сведений из столицы. Или… От мыслей отвлек какой-то шум, похоже, господин инквизитор явился пораньше. Как же он не вовремя. Ниночка уже разложила на столе столовые приборы и поправила салфетки. Возмущенный голос красавчика уже доносился из дома. Кысей был явно не в духе и искал меня. Наконец-то! Ниночка наклонилась над креманкой с соусом, украдкой оглянулась по сторонам и высыпала содержимое пакетика. Я довольно улыбнулась, но тут зеркало у меня отобрали. Передо мной стоял взбешенный инквизитор. Его прекрасное лицо пошло некрасивыми красными пятнами от злости. Раньше я его таким не видела. Даже тогда, на приеме у бургомистра, когда открылся мой фривольный наряд, он бесился меньше.

— Любуемся? — прорычал он.

Я лихорадочно перебирала события сегодняшнего дня, недоумевая, что именно его так разозлило. Выходка с Софи? Едва ли она бы посмела возмущаться… Клятая Ниночка! Точно из-за нее. На пару с экономкой уже успели ему нажаловаться, а он уши и развесил. Все же до чего мужчины падки на слезливое милое личико…

— Вы немедленно уберетесь из этого дома! — он подхватил меня под руку и вздернул на ноги. — Я не намерен больше краснеть из-за вашего развратного поведения! Совсем стыд потеряли, на глазах у всех обжиматься с помчиком!

Я оторопела настолько, что даже не сопротивлялась. Кысей ревновал? И его ревность обжигала, словно в глаза насыпали жгучего перца… Ощущения были настолько странными, что я растерялась. Обычно ревновали ко мне, но меня к кому-нибудь — никогда такого не было. Да и быть не могло, слишком сомнительное было удовольствие.

— Вы ревнуете, господин инквизитор? — пробормотала я, пытаясь освободиться из его железной хватки.

Он остановился, развернулся и процедил, едва сдерживаясь:

— Что за нелепость! Вы… В ваших услугах здесь больше не нуждаются. Вы немедленно покинете этот дом.

— Пустите! Вы ведете себя как идиот. Ревнивый идиот. Отравление вашей подружки Софи…

— Профессор Гиршем подтвердила ваши подозрения, — выплюнул он. — Я сам найду отравителя. Без вас.

Кысей продолжал целеустремленно тащить меня с явным намерением выставить из дома и лишить всего удовольствия от поставленного мною спектакля. Но в мои намерения это не входило. Я припомнила расположение ожогов у него на спине и метко заехала кулаком по одному из них. Кысей охнул и выпустил мою руку, но я дернула его к себе, для верности еще врезав коленом в пах. Он согнулся от боли. Я перехватила его волосы, собранные сзади в густой хвост, и задрала голову к себе.

— Вы серьезно думаете, что я не смогу с вами справиться? Не смейте меня ревновать! — выдохнула я ему в лицо, склонившись над ним. — Не смейте вести себя так глупо. Никогда.

Я погладила его по щеке и добавила примиряющим тоном:

— Вы сейчас приведете себя в порядок, успокоитесь и отправитесь ужинать. Не портите мне удовольствие.

Он промычал что-то нечленораздельное, но явно ругательное мне в спину, когда я уже поднялась на крыльцо. Я развернулась и сказала:

— И не вздумайте вести себя подобным образом на ужине. Не распускайте руки, если конечно не хотите, чтобы я опозорила вас при всех.

Я вошла в столовую, едва сдерживая раздражение. Кысей чуть все мне не испортил. Софи с Эмилем еще не успели спуститься к ужину, за столом хлопотала лишь экономка. Ниночка как раз несла стопку тарелок. Я намеренно налетела и толкнула ее, отчитав за разбитую посуду и услав на кухню за новыми тарелками. Не обращая внимания на удивленный взгляд Эжени, я подошла и поменяла местами креманки с соусом.

— Что вы делаете, госпожа Хризштайн? — спросила экономка, беспомощно оглядываясь на появившегося в дверях инквизитора.