Кристофер Мур - Грязная работа [litres]

– Радость твоего общества, – ответила она.

– Почему это моего? – спросил Чарли. Не сдержался – такова была его бета-природа.

– Подойди – узнаешь, – сказала она. Обхватила руками груди, вновь прислонилась к стене и одним каблуком уперлась в кирпичи. – Иди сюда.

Чарли зашел в переулок, трость поставил у – стены, а сам одной рукой взялся за женское колено, другой за грудь – и притянул к себе, чтобы поцеловать. На ощупь на ней был вроде как бархат, рот – теплый и на вкус паршивый, с душком, как оленина или печенка. Чарли даже не почувствовал, как она расстегнула на нем джинсы, – просто ее сильная рука сразу сомкнулась на его эрекции.

– А-а, Мясо крепкое, – прошипела она.

– Спасибо, я хожу в спортзал.

Она укусила его в шею – больно, – и Чарли сжал ей грудь и ткнулся промежностью ей в руку. Женщина закинула одну ногу ему на поясницу и резко дернула к себе. В мошонку Чарли болезненно вонзилось что-то острое, и он попробовал отстраниться. Женщина прижала его к себе ногой еще крепче. Она была невероятно сильна.

– Новое Мясо, – сказала она. – Не дрыгайся, а то я их вырву.

Чарли почувствовал коготь у себя на яйцах, и дыхание замерло в гортани. Ее лицо было в каком-то дюйме, и он взглядом поискал ее глаза, но узрел лишь обсидиановую тьму, где отражались блики уличных фонарей.

Женщина поднесла свободную руку к его носу, и у Чарли на глазах из кончиков ее пальцев, поблескивая тертым хромом, проросли когти – дюймов до трех. Она их нацелила ему в глаза; Чарли потянулся к трости, но тварь пинком отбросила его оружие, и когти возникли у него перед глазами снова.

– О нет, Мясо. Не сейчас. – Когтем она зацепила его за ноздрю. – Вогнать его тебе в мозг? Так быстрее всего, но мне быстрее не хочется. Я так долго этого ждала.

Она разжала хватку на его мошонке, и Чарли, к своему ужасу, понял, что у него все равно стоит. Тварь принялась поглаживать стояк, придерживая когтем ноздрю, чтобы Чарли не дергался.

– Знаю-знаю – когда ты кончишь, я продену коготок тебе в ухо и дерну. Я так однажды полголовы мужику снесла. Тебе понравится. Тебе повезло – если бы послали Немайн, ты бы уже сдох.

– Шалава, – удалось выдавить Чарли.

Она ласкала его все жестче и жестче, а он проклинал свое тело за такое предательство. Пытался вырваться, только нога, обернутая вокруг, сдавила его так, что стало нечем дышать.

– Нет, сначала кончишь, а потом я тебя убью.

Тварь извлекла коготь у него из ноздри и поднесла к его уху.

– Удовлетвори же меня, Мясо, – произнесла она, однако в тот миг, когда ее коготь проволокся по его вис-ку, Чарли изо всех сил двинул ей под ребра обоими кулаками. – Пиздюк! – заверещала она. Нога ее упала; тварь отбросила Чарли за пенис в сторону, отстранилась и замахнулась когтями, целя в лицо. Чарли попробовал принять удар на локоть, но тут что-то грохнуло, и кусок ее плеча разлетелся кляксой по стене, а саму ее закрутило и отшвырнуло прочь.

Пенис Чарли отпустили, и торговец метнулся подальше. Тварь отпрыгнула от стены, когтистые лапы тянулись к его лицу. Еще один выстрел – и ее вновь отшвырнуло назад. На сей раз ее развернуло к улице, и не успела она изготовиться к прыжку, как еще две пули врезались ей в грудь. Она завизжала. Вопль был такой, будто сразу подожгли тысячу разгневанных воронов.

Еще пять быстрых выстрелов прогнали ее танцевальным шагом назад. Но, отступая, тварь менялась – руки становились шире, плечи сужались. Еще два выстрела; хриплый визг ее даже отдаленно не походил на человеческий. Чарли увидел ворона – тот громадиной взмыл в ночное небо, теряя перья и разбрасывая брызги жидкости, которая, может, и была кровью, вот только черного цвета.

Чарли поднялся на ноги и доковылял до устья переулка, где по-прежнему в позе стрелка стоял инспектор Альфонс Ривера. Он целился в темное небо из 9-миллиметровой “беретты”.

– Я вообще хочу знать, что это за хуйня? – спросил он.

– Вероятно, нет, – ответил Чарли.

– Завяжите пиджак на талии, – посоветовал инспектор.

Чарли опустил голову и увидел, что весь перед джинсов раскромсан, точно бритвой.

– Спасибо, – ответил он.

– Знаете, – произнес Ривера, – всего этого можно было избежать, если б вы согласились на счастливый конец, как все остальные.

Наутро Кэсси услышала что-то в коридоре и открыла дверь. Там стоял Чарли – весь в крови, в черной липкой пакости, вонял сандаловым деревом и миндальным маслом; над ухом у него зияла рана, в носу запеклась кровь, перед брюк изодран, а во всех прочих местах налипли черные перышки.

– Ничего себе, Чарли, – произнесла она в некотором удивлении. – Похоже, я тебя недооценивала. Уж если ты решишь слететь с рельсов, так мелочиться не будешь.

– Душ, – ответил Чарли.

– Папуля! – крикнула из своей комнаты Софи. И выскочила ему навстречу, широко раскинув руки, а за ней – два огромных пса и тетушка-лесбиянка в костюме от “Братьев Брукс”. Достигнув середины гостиной, ребенок увидел отца, развернулся и с визгом ужаса унесся прочь.

Джейн затормозила у дивана и вытаращилась на – брата.

– Господи, Чак, чем ты занимался? Трахался с леопардом?

– Что-то вроде, – ответил Чарли. Он проковылял мимо и через свою спальню удалился в ванную.

Джейн взглянула на Кассандру – подруга старалась удержать улыбку, чтобы та не переросла в хохот.

– Сама хотела, чтобы он чаще бывал на людях, – сказала Кэсси.

– Ты ему уже сказала о маме?

– Я бы решила, что это дело семейное, – ответила Кассандра.

– Ну что, пушки – паскудство, я вам так скажу, – произнесла Бабд, последняя из див смерти, что появлялась Сверху. – Да, отсюда они хорошо смотрятся, но вблизи – шумные, обезличенные. Мне подавай боевой топор или палицу.

– Мне нравится палицей, – сказала Маха. Она запустила когти в оторванную голову Мэдисон Маккёрни и шевелила ее ртом, будто куклой-бибабо.

– Сама виновата, – упрекнула Немайн. У нее в лапах был один силиконовый имплант Мэдисон Маккёрни – к нему еще липли ошмотья животных тканей резиновой куклы, и Немайн прижимала его к ранам Бабд, чтоб заживали. Черная плоть регенерировала, а красное сияние импланта гасло. – Мы зря тратим силу. Столько лет ждать новой души – и что в итоге?

Бабд вздохнула:

– Наверно, если вдуматься, дрочить его было немудро.

– Наверно, дрочить его было немудро, – насмешливо проквакала кукла Махи.

– Я так делала на северных полях сражений сколько – десять тысяч раз? – ответила Бабд. – Напоследок обслужить павшего воина – что еще я могла, а? У меня ведь хорошо получается. Чтобы у солдата стоял торчком, когда кишки сквозь пальцы утекают, – для этого нужно мощное касанье.

– У нее и впрямь хорошо получается, – подтвердил Оркус. – Могу поручиться. – Он откинулся на спинку трона и явил им три фута черного бычьего стояка смерти – доказательство своего энтузиазма.