Кристофер Мур - Грязная работа [litres]

– Вы такого про свою младшую сестренку не знаете?

Чарли вскинул руки, сдаваясь:

– Берите ее, пользуйтесь, потом выбрасывайте, мне все равно – работает она у меня на полставки. За дочерью моей тоже можно приударить. Ей скоро шесть, и она, вероятно, любит Колтрейна [78] Джон Уильям Колтрейн (1926–1967) – американский джазовый саксофонист и композитор. .

– Успокойтесь, как-то вы слишком разволновались.

– А вы развернитесь и отвезите меня к буддистскому центру. Я должен все остановить. Это касается меня, Свеж. Я Люминатус.

– Да ну.

– Ну да, – сказал Чарли.

– Вы – Великая Смерть? Смерть с большой буквы? Вы? И вы уверены?

– Уверен, – ответил Чарли.

– Я сразу понял – в вас что-то не так, но мне казалось, Люминатус должен быть… ну, я не знаю – выше ростом.

– Только вот про это не начинайте, ага?

Мятник свернул с Ван-Несс на разворотную площадку отеля.

– Куда это вы? – спросил Чарли.

– Ездить по гарпиям.

– К буддистскому центру?

– Угу. У вас оружие есть какое-нибудь кроме этой дурацкой сабельки?

– Мой друг полицейский сказал, что мне нужно достать пистолет.

Мятник Свеж сунул руку в свой мшисто-зеленый пиджак и извлек из кармана пистолет – крупнее пушки Чарли в жизни не видел. Мятник положил оружие на сиденье.

– Берите. “Орел пустыни”. 50-го калибра. Медведя остановит.

Чарли взял хромированную дуру. Весила она фунтов пять, а в дуло, пожалуй, влезал большой палец.

– Огромная какая штука.

– Я тоже не маленький. Слушайте, здесь восемь патронов. Один в стволе. Перед тем как стрелять, нужно взводить курок и отпускать предохранитель. Вот и вот. – Он показал на предохранитель и курок. – Не выпускайте его из рук, если придется стрелять. Не сгруппируетесь – от отдачи шлепнетесь на жопу.

– А как же вы?

Мятник похлопал себя по пиджаку:

– У меня еще есть.

Чарли повертел пистолет в руках, полюбовался, как на хромированных поверхностях играют отсветы уличных фонарей. (Бета-самцы, внутренне признавая свою состязательную несостоятельность, очень падки на пижонские уравнители.)

– У вас в тихом омуте черти водятся, мистер Свеж. Вы не просто обыкновенный семифутовый Торговец Смертью в пастельно-зеленом костюме.

– Благодарю вас, мистер Ашер. Это очень любезно с вашей стороны.

– Мое удовольствие.

У Чарли зазвонил мобильник.

– Ашер, где вы шляетесь? – спросил Ривера. – Я круги вью по Миссии, а здесь никого, только черные перья летают.

– Да, это нормально. У меня все хорошо, инспектор. Я нашел Мятника Свежа, у которого музыкальный магазин. Я сейчас с ним в машине.

– Так вы в безопасности?

– Относительно.

– Хорошо. Сидите смирно, я вам позвоню, ладно? А с вашим другом я бы хотел побеседовать завтра.

– Договорились, инспектор. Спасибо, что выручили.

– Осторожней, Ашер.

– Понял. Сижу смирно. Пока.

Чарли захлопнул телефон и повернулся к Мятнику Свежу:

– Вы готовы?

– Абсолютно, – ответил свеженький.

Когда они подъехали к буддистскому центру “Три драгоценности”, улица перед ним была пуста.

– Зайдем с тыла, – сказал Мятник Свеж.

– Ну что, эти автомобили – паскудство, я вам так скажу, – произнесла Бабд, стараясь не развалиться окончательно, когда Морриган, хромая, тащились к – огромному подземному кораблю. – Пять тысяч лет лошади всех устраивали, как вдруг нам непременно подавай мощеные дороги и автомобили. Не вижу, в чем прикол.

– Я уже и не уверена, что нам обязательно восставать и Тьму приводить к власти, – сказала Немайн. – Тьма, очевидно, править пока не готова. Говорю как агент Тьмы – по-моему, ей нужно больше времени. – Ее расплющило до полуженщины-полуворона, и, пока они плелись по трубам, с нее сыпались перья.

– За Новым Мясом как будто кто-то присматривает, – сказала Маха. – Пускай в следующий раз Оркус с ним разбирается.

– Ага, давайте пустим на него Оркуса, – согласилась Бабд. – Посмотрим, как ему понравятся автомобили.

Подходя к дверям буддистского центра, Чарли слышал, как под крыльцом что-то гоношится, но его успокаивала тяжесть громадного пистолета, который он засунул за пояс брюк сзади, хоть брюки из-за этого несколько и провисали. Дверь в высоту была футов двенадцать – красная, вся из армированного стекла, и по обе стороны шпульками-переростками висели разнообразные и разноцветные тибетские молитвенные колеса. Чарли их узнал, потому что ему однажды пытались впарить такие, только что спертые из храма.

Чарли понимал, что должен пинком вышибить дверь, но, с другой стороны, дверь была большая, и хотя он смотрел много передач и фильмов про полицейских, где осуществляли вышибание дверей пинком, сам опытом подобных действий не располагал. Иначе можно было выхватить пистолет и выстрелом разнести замо́к, но и в разнесении выстрелом замков он был не дока, поэтому решил просто позвонить в колокольчик.

Шебуршенье набрало оборотов, изнутри донеслись шаги потяжелее. Дверь распахнулась – перед Чарли стояла симпатичная брюнетка, известная ему как Элизабет Саркофф, подложная племянница Эстер Джонсон.

– О, мистер Ашер, какой приятный сюрприз.

“Это ненадолго, сестренка”, – произнес его внутренний крутой парень.

– Миссис Саркофф, как приятно вас видеть. Что вы тут делаете?

– Я тут секретарша. Заходите, заходите же.

Чарли шагнул в холл, куда со второго этажа спускалась лестница; двойные раздвижные двери по стенам уводили вглубь здания. Дальше перед собой он видел арку в столовую с длинным столом, а еще дальше – кухню. Дом отреставрировали неплохо, и казенным – учреждением тут не пахло.

Внутренний крутой парень произнес: “Не пытайся со мной финтить, потаскуха. Я никогда руки не подымал на дамочек, но будешь запираться – попробую, вот увидишь”. Чарли же произнес:

– Я и не знал, что вы буддистка. Прелесть какая. Кстати, как ваша тетя Эстер? – “Ага, попалась, даже рукоприкладства не понадобилось”.

– По-прежнему на том свете. Но спасибо, что поинтересовались. Чем я могу вам помочь, мистер Ашер?

Дверь слева раздвинулась на дюйм, и кто-то – голосом молодого человека – произнес:

– Учитель, вы нам нужны.

– Сейчас приду, – ответила миссис якобы Саркофф.

– Учитель? – воздел бровь Чарли.

– У нас в буддистской традиции секретарш очень уважают. – Она ухмыльнулась, широко и бестолково, будто сама не верила в то, что сказала. Чарли совершенно обаяли ее улыбка и белый флаг, выкинутый ее взглядом. В нем было доверие – Чарли казалось, необоснованное.

– Господи, вы совсем не умеете врать, – сказал он.

– Стало быть, вы разглядели суть под моей брехней? – Снова широкая улыбка.

– Так вы?.. – Чарли протянул ей руку.